Читать онлайн «Легенды, заговоры и суеверия Ирландии». Страница 39

Когда в центре амбара освободили широкое пространство, вошла первая группа музыкантов. Они были одеты в маски и фантастические одежды; у каждого было длинное копье, а на руке вместо щита – плетеная солома. Немедленно они начали строить как бы крепость, размечая место своими копьями и грубо перешучиваясь со зрителями. Пока они так занимались этим, появилась группа «врагов», также в масках и с оружием. И началась большая битва, было взято множество пленных; однако, чтобы не было убийства, подули в рог и потребовали сражения между двумя храбрейшими героями из двух враждебных партий. Тогда выбрали двоих самых лучших молодых людей и поставили их на противоположные концы амбара; и они побежали с копьями наперевес навстречу друг другу, испуская свирепые, громкие крики и жутким образом демонстрируя свою силу. Наконец, один упал, как бы смертельно раненный; затем снова вошли все женщины в капюшонах и стали плакать над ним, а мужской голос с перерывами рассказывал о его делах, и волынщик играл воинственные напевы. Но когда кто-то предположил, что, может быть, он совсем не умер, послали за травником, чтобы тот исцелил его; ввели старца с длинной седой бородой, который нес большой пучок трав. С этими травами он исполнил разные странные заклинания, пока, наконец, «мертвец» не встал и его не унесли с поля с победными кликами его товарищи. Так закончилась первая пьеса.

Затем подали ужин и пили еще виски, после чего сыграли еще одну пьесу, другого рода. В центре амбара поставили стол и два кресла, в то время как все люди, числом около сотни или больше, собрались и встали кругом. Затем двое мужчин, одетых как судьи, заняли свои места; рядом с ними стояли охранники, и они позвали другого человека, который должен был выйти и обратиться к народу. На это на стол вскочил юноша и продекламировал речь на ирландском языке, полную самого гротескного веселья и острых намеков, на что вся толпа ответила громовым хохотом. Затем он прочел стихотворение вроде псалма на ломаном ирландском и попросил людей повторить его за ним. В переводе оно звучало так:

Если кто-нибудь не мог повторить эти слова за ним, то судьи отправляли его в тюрьму, и охранники хватали его, чтобы отрубить ему голову, или если кто-то начинал смеяться, то судья приговаривал его, говоря по-ирландски: «Хватайте этого человека, он язычник, он смеется над христианской верой. Пусть он умрет!»

После этого все внимание слушателей принадлежало профессиональному рассказчику: он зачаровывал слушателей чудесами, которые рассказывал, и страстной силой своей декламации. Так и продолжалось это странное веселье, и пир, и попойка, до самого рассвета, когда многие гости вернулись к себе домой, но многие и остались с семейством, пока гроб не понесли в могилу».

Редко можно добыть полные подробности этих странных, буйных поминок – ведь люди боятся священников, которые яростно осуждают их. Однако крестьяне с каким-то таинственным почтением держатся за них и не видят во многих обычаях поминок ничего безнравственного. Они считают их чем-то вроде мистерий, древними обычаями своих прародителей, которые следуют свято соблюдать, или на них падет месть умерших.

Согласно всем рассказам, актеры этих фантастических и символических пьес демонстрируют в невероятном объеме драматический талант. Один образованный крестьянин, которого отвели на представление в дублинском театре, заявил по возвращении: «Теперь я видел великих английских актеров и слышал пьесы на английском языке, но какими же жалкими и скучными они кажутся мне после того, как играют наши люди на поминках и ярмарках, ибо правда в том, что англичане не могут заставить нас плакать и смеяться так, как у нас смеются и плачут толпы людей, когда актеры играют и поэты рассказывают свои истории».

У кельтов, безусловно, имеется сильная наклонность к драматическому искусству, и в Ирландии есть множество крестьянских семей, представители которых поколениями славятся как барды и актеры и имеют природный и наследственный дар к музыке и песням.

Что касается таких буйных поминок, то один мудрый наблюдатель заметил, что они, безусловно, являются пережитком язычества и образуют часть тех друидических обрядов, которые должны были умилостивлять злых духов и демонов тьмы и рока, ибо влияние друидизма продолжалось еще долго после установления христианства. Жрецы-друиды укрылись среди простого народа и оказывали мощное и таинственное воздействие на людей своими волшебными чарами. Известно, что друидические практики существовали вплоть до эпохи норманнского завоевания в XI веке и даже еще столетия спустя; и этому влиянию друидов можно приписать те насмешки над христианством, которые иногда можно встретить в мистериальных пьесах на церемонии поминок. Так, например, обстоит дело с пьесой «Посвети-ка», где страсти Господа Иисуса пародируются гротескным подражанием. Тот же автор описывает разыгрываемую на поминках пьесу под названием «Постройка корабля» – это символический обряд, и он еще древнее, чем сам друидизм; возможно, это пережиток первобытной религии аркитов [49]. За ней следовала сцена под названием «Вытянем корабль из ила».

Именно против этих двух пьес вследствие их грубой безнравственности в основном и были направлены проклятия Церкви, и теперь они полностью перестали хоть в каком-то отношении быть частью церемонии поминок в Ирландии. Индуистские жрецы могли бы узнать в некоторых из этих церемоний те же самые, что все еще практикуются в их собственных храмах; и путешественники заметили сходство этих древних обрядов с «большими играми каноэ» индейцев-манданов. [50]

В следующей пьесе иерофант, или наставник игр, приказывает всем мужчинам выйти из комнаты; после этого на юную девушку накидывают шкуру, на голове у девушки рога, она изображает корову; ее прислужницы образуют круг и медленно танцуют вокруг подруги под музыку; тогда слышится громкий стук в дверь. «Кто желает войти?» – спрашивает иерофант. Ему отвечают: «Охрана просит впустить быка, что стоит снаружи». Его отказываются пустить, и девушки с «коровой» изображают огромную тревогу. Но стук продолжается, и наконец дверь открывают силой, и «бык» входит. Он также одет в шкуру и носит рога, и его окружает отряд юношей, которые служат ему охраной. Он пытается схватить «корову», которую защищают ее прислужницы, что образует драматическое действие пьесы. Между охраной и девушками завязывается общее шутливое сражение, и сцена заканчивается шумным весельем и пленением «коровы».

Есть и другие традиции, о которых упоминают те, кто пишет на эту тему; они прослеживают ирландские обычаи к традиции кабирских обрядов и указывают на необыкновенное сходство с идолопоклонническими практиками Индостана, описанными в «Индусском пантеоне» Мура и в «Азиатских исследованиях».

Замечательно то, что на островах Полинезии погребальные обряды также сопровождаются несколько похожими церемониями. Первые миссионеры смотрели на них с ужасом, и наконец им удалось искоренить их.

Эти древние погребальные обряды ныне исчезли в Ирландии; тем не менее тема в целом представляет огромный интерес для этнографа и антиквара, которые в отдельных деталях могут найти указания на древнейшие идолопоклоннические обряды в мире, особенно те, что относятся к первобытной религии, именуемой аркитской, как в драматическом представлении, именуемом «Постройка корабля», где один человек ложится на землю, как корабль, в то время как другие сидят у его головы и ног, изображая нос и корму. Эта драма с кораблем, возможно, фрагмент древнейшей традиции человечества, представляющей в зримом символе легенду о Всемирном потопе.

В силу своего отдаленного положения и того, что она не подверглась римскому завоеванию, Ирландия дольше сохранила друидические таинства, нежели какая-либо другая страна в Европе. Кроме того, первые миссионеры не предпринимали каких-либо фанатичных мер против древней веры, никаких данных о ее преследовании нет. Священные деревья не срубали, не уничтожали жертвенные камни, но священные колодцы и древние памятники были освящены связью с именем и легендой какого-нибудь святого, и из предметов языческого идолопоклонства они стали местами молитвы и средоточиями святой веры, где просвещенные люди проповедовали новое Евангелие света, чистоты и любви потрясенной, исполненной любопытства толпе.

Именно этой политике терпимости (как замечает ученый антиквар Винделл) можно приписать столь большую сохранность друидических суеверий и обычаев в Ирландии. Многое также связано с особым, чисто восточным упорством, с которым ирландцы во все времена держались обычаев и традиций своих праотцев. Вера в существование народа фей всегда сохранялась среди них и вокруг них и является одним из тех неистребимых суеверий, которое люди все еще сохраняют с такой горячей верой, как у тех первых арийских племен, что забрели на Запад с загадочного Востока, откуда пришли все верования, символы и мифы.