Читать онлайн «История димломатии, том 1». Страница 38

Дипломатическим путем были разрешены сицилийский и арагонский вопросы, которые достались в наследие Филиппу IV от его отца Филиппа III Смелого. Любопытно, что для улажения их был даже созван в 1291 г. в Тарасконе настоящий международный конгресс — вроде конгрессов нового времени, на котором присутствовали представители папы, француз­ского, английского, неаполитанского и арагонского королей, и где обсуждались общеевропейские дела.

Далеко не так мирно протекали другие начинания Фи­липпа IV, царствование которого было одним из наиболее бурных в истории французской монархии.

Крупнейшим событием правления Филиппа IV, раскрывшим его дипломатические таланты и упорство в достижении по­ставленных целей, было столкновение короля с папой Бони­фацием VIII. 76-летний Бонифаций, избранный в 1294 г. папой, был выучеником римской курии, посвященным во все важнейшие интриги папского двора, при котором он успел пройти весьма разнообразную карьеру и основательно разбо­гатеть. Этот надменный старик известен был своей неис­сякаемой энергией и необоримым упрямством, которых не укротили и годы. Петрарка писал о нем, что он не знал «владыки более неумолимого, которого трудно сокрушить оружием, а склонить смирением или лестью невозможно». В лице Бонифация VIII папство в последний раз, перед тем как впасть в ничтожество, обычно называемое «вавилонским пленением пап», померилось силами с окрепшей королевской властью и потерпело в этой борьбе решительное поражение.

Конфликт Филиппа с Бонифацием начался из-за чрезвы­чайных налогов на французское духовенство. Эти налоги взимались для целей крестового похода, но Филипп поль­зовался ими по своему усмотрению. Последовала грозная булла Бонифация: под угрозой отлучения она запрещала свет­ским государям взимать какие бы то ни было чрезвычайные налоги с духовенства, а духовенству уплачивать что-либо без папского разрешения. В ответ на это Филипп прибег к решительному средству: он запретил вывоз серебра и золота из Франции, лишив тем самым римскую курию каких-либо поступлений от французского духовенства. Папа, очутившийся в это время в крайне трудном положении в Италии, вынужден был пойти на уступки. Кое-как конфликт был на время улажен, но вскоре он разгорелся с еще большей силой из-за притя­заний Бонифация на верховенство папской власти. Последо­вала искусная кампания против папы, организованная зна­менитыми легистами, ближайшими советниками Филиппа, — Флотом, Ногарэ, Дюбуа. Были пущены в ход фальшивки: вымышленные папские буллы и вымышленные же ответы на них короля. Были созваны впервые в истории Франции Генераль­ные штаты, которые одобрили линию поведения короля. Вслед за этим эмиссары Филиппа «с большими денежными суммами и векселями», — как замечает Маркс, — отправились в Италию; там с помощью золота и других средств против папы был со­ставлен форменный заговор, к которому были привлечены самые могущественные враги Бонифация. Заговорщики про­никли в папский дворец в Ананьи, где подвергли папу тяжким оскорблениям. Надломленный этой катастрофой, Бонифаций вскоре умер. Так была бита последняя ставка папства в борьбе с королевской властью. Правление следующего папы было кратковременным. В 1305 г. был избран папой архиепископ бордосский, «считавшийся, — как отмечает Маркс, — врагом Филиппа, но бывший с ним давно в тайном соглашении». Через несколько лет новый папа перенес свою резиденцию из Рима в Авиньон (на границе Франции). Здесь авиньонские папы вскоре подпали целиком под влияние политики французских королей, став, по выражению Маркса, их «подручными».

В своей продолжительной войне с Фландрией Филипп старался играть на той внутренней борьбе, которая происхо­дила во фландрских городах: там стремившаяся к власти цеховая верхушка объединилась с фландрским графом, между тем как стоявший у власти патрициат вступил в союз с французским королем. Наиболее драматическим моментом в войне Филиппа с Фландрией было восстание фландрских цехов, вспыхнувшее в таких промышленных городах, как Брюгге, Гент и Ипр, против французского владычества. В знаменитой «битве шпор» при Куртре цеховые ополчения фландрских городов нанесли жестокое поражение французским рыцарям. Вся Фландрия была очищена от французов. Но вскоре Филипп предпринял новый поход во Фландрию. В конце концов ему удалось в результате не столько военных действий, сколько ловких дипломатических маневров навязать фламандцам в 1305 г. тяжелый мир: под видом залога за свои военные издержки Филипп присоединил к Франции ряд фландрских городов.

К концу правления Филиппа Франция стала самой мо­гущественной державой в Европе: папская власть была уни­жена; Германская империя утратила всякое влияние; ее князья находились на жалованьи — одни у Филиппа, другие у ан­глийского короля; члены Капетингской династии правили в Неаполе, в Наварре. Французская дипломатия играла выдающуюся роль почти во всех международных столк­новениях того времени.

Переломным моментом в политическом развитии Франции явились события Столетней войны. В 1328 г. прекратилась династия Капетингов, и на престол взошла боковая ветвь в лице Фи­липпа VI Валуа. Права на французский престол заявил также Эдуард III Английский, внук Филиппа IV по женской линии. Однако его притязания были отвергнуты на том основании, что по салическому закону женщины якобы не имеют права на престол. Внешне покорившись и принеся даже ленную присягу за Гиэнь, Эдуард III, тонкий политик и дипломат, стал копить силы для предстоящей борьбы с французским королем. Он реорганизовал и улучшил военное дело и, кроме того, стал искать себе союзников, не жалея на это денег.

Началась необычайно сложная дипломатическая игра, в ко­торую постепенно оказались втянутыми почти все главные силы тогдашней Европы — папа, германский император, короли шотландский, сицилийский, кастильский, многочисленные вла­детельные князья. На стороне Филиппа VI были папа, граф Фландрский, которому он помог расправиться с восставшими против него городами, и король шотландский, — согласно установившейся со времен Филиппа IV традиции, французские короли помогали шотландским в их борьбе с Англией за не­зависимость. Этот союз с Шотландией, столь искусно создан­ный Филиппом Красивым, продержался вплоть до XVII века. Эдуард III со своей стороны также развернул целую систему союзов. В 1337 г. он за 300 тыс. флоринов привлек на свою сторону германского императора Людовика Баварского, на­ходившегося под отлучением. Таким же образом он купил помощь графов Геннегауского, Брабантского, Зеландского и ряда других второстепенных князей. Богатые и могуществен­ные фландрские города, озлобленные против своего графа и против французов и заинтересованные в получении англий­ской шерсти, высказались в пользу благожелательного по отношению к Эдуарду III нейтралитета. Впоследствии этот нейтралитет превратился в открытую помощь. Тогда Филипп VI заявил о конфискации Гиэни. В ответ на это Эдуард III объ­явил Филиппа VI узурпатором и возобновил свои притязания на французскую корону. Попытки посредничества со стороны палы не привели ни к чему: в 1338 г. начались военные дей­ствия. Эдуард III открыто объявил себя королем Франции. События и исход Столетней войны с ее поворотами воен­ного счастья, сражениями, перемириями, мирными договорами, дипломатическими комбинациями достаточно хорошо известны. Закончилась она в 1453 г. изгнанием из Франции англичан, у которых из всех их владений и завоеваний остался только важный порт Кале. Из испытаний этой войны и сопровождав­шей ее разрухи и разорения Франция вышла более единой и крепкой, первая явив образец тех сильных национальных монархий, которые возникли на рубеже средних веков и нового времени.

Но к этому моменту на восточной окраине Франции вы­росло могущественное бургундское государство, герцог ко­торого играл предательскую роль по отношению к Франции в самые критические моменты Столетней войны. Карл VII, при котором Франция освободилась от английских оккупан­тов, не чувствовал себя еще достаточно сильным, чтобы всту­пить в борьбу с этим восточным соседом. Однако король под­готовлял уже ту систему союзов, которая была необходима для борьбы с бургундским герцогом и независимыми князьями внутри самой Франции. Осуществление этой задачи выпало уже на долю его сына Людовика XI.

Людовика XI нередко называют родоначальником современного дипломатического искусства. И, действительно, этот король был непревзойденным дипломатом не только для своего времени.

Ни один государь до Людовика XI не относился столь презрительно к рыцарской военной славе. Людовик XI не любил войны: он не доверял военному счастью, страшась потерять в случае неудачного сражения в один день плоды долголетних усилий. Дипломатия была излюбленным орудием Людовика XI. В борьбе со своими многочисленными врагами он по возможности старался избегать лобовой атаки, будучи глубоко убежден в том, что хитрость лучше, чем сила. Одной из основных черт Людовика XI была склонность к интриге. Как отмечает его историограф Коммин, Людовик XI «день и ночь оттачивал все новые замыслы». Ссорить своих врагов, создавать им тысячу препятствий, неожиданно выступить в роли арбитра между ними и добиться таким образом в нуж­ный момент перемирия или мира — такова была тактика Людовика XI.