Читать онлайн «На сопках Манчжурии». Страница 6

Покровский не был ограничен во времени и средствах, благодаря чему, через четыре месяца смог представить в Москву подробную записку о сущности новой военной доктрины немцев. В ней он убедительно доказывал что, несмотря на свое бедственное положение, рейхсвер усиленно готовится к военному реваншу.

В качестве основы своей тактики будущих побед, немцы широко использовали опыт русских конных корпусов прошлой войны, делая ставку на их подвижность и маневренность. Именно с помощью них, немцы планировали проводить молниеносные удары по разрозненным силам врага, громя их по частям. Алексей Михайлович считал появление у немцев новой доктрины очень опасным явлением, с которым нужно считаться, несмотря на нынешнее состояние рейхсвера.

Сообщение полковника Покровского о появлении новой военной доктрины, вызвало крайне негативную реакцию на самом верху.

— Бред сивой кобылы! — воскликнул заместитель начальника Генерального штаба Антон Иванович Деникин, — когда, и при каких фантастически благоприятных условиях для Германии все это может свершиться! Этими измышлениями, полковник наверняка хочет неуклюже оправдать свое пребывание в Берлине за казенный счет. Больше его в представительные командировки не посылать!

После столь хлесткого резюме высокого начальства, судьба Покровского казалось, была предрешена. Ничто не мешало недругам Алексея Михайловича навсегда списать его в запас, однако судьба распорядилась по-своему. С начала 1923 года, начальник ГРУ генерал Щукин активно разрабатывал свой новый китайский проект.

Пристально наблюдая за внутренними метаморфозами Китая, в противовес западным державам, поддерживающим ту или иную военную клику, Николай Григорьевич предложил оказать помощь движению Гоминьдан, чей опорный пункт находился в Гуанчжоу.

Во главе этого движения стоял Сунь Ятсен, чьи революционные лозунги нисколько не смутили генерала. Гоминьдан, по мнению Щукина отлично подходил на роль своего игрока в сложной внутренней игре в Поднебесной. Делая ставку на националистов, глава ГРУ собирался убить двух зайцев; устранить генералов милитаристов как потенциальный источник опасности для России и поставить во главе многомиллионного Китая дружественного Москве человека. При этом Щукин нисколько не опасался серьезного противодействия со стороны Запада в его играх с Гоминьданом. Революционные лозунги движения, делали его политическим изгоем в глазах представителей Лондона, Парижа, Токио.

Стоит ли говорить, что Сунь Ятсен, был очень удивлен и несказанно обрадован неожиданному известию специального представителя ГРУ господина Мартьянова о возможной поддержке движения Гоминьдан Россией. Финансовые и материальные дела Гоминьдана переживали не самый лучший момент своего существования.

Используя своё близкое положение к президенту Алексееву, Щукин сумел получить добро и уже в мае, в Гуанчжоу на должность главного военного советника Гоминьдана отбыл генерал Краснов. Он положительно оценил возможность военного сотрудничества России с китайской стороной, и вскоре из Владивостока отплыли транспорты с оружием.

За короткий промежуток времени китайцы получили 24 тысячи винтовок, 27 миллионов патронов, 23 орудия, 12 горных пушек, 2 тысячи ручных пулеметов, 189 пулеметов и другое вооружение. Вскоре, согласно секретным договоренностям, в Китай прибыл генерал Шкуро, которому предстояло создать на острове Вампу военную школу особого назначения.

Благодаря оборудованию, прибывшему вместе со Шкуро, обучение китайских военных началось через неделю после его прибытия. Выпуск первых курсантов был намечен через три месяца, а пока армия Гоминьдана остро нуждалась в помощи русских военных советников.

Положение вокруг города Гуанчжоу, окруженного врагами с четырех сторон, было очень сложным. Глава местной клики генерал Чэнь Цзюнмин, несмотря на постоянные склоки между его командирами, намеривался как можно скорее разделаться с Гоминьданом и его вождем. Оценивая обстановку как напряженную, Краснов постоянно торопил Москву с присылкой военных советников.

Именно в их число и попал опальный полковник Покровский, для которого эта командировка в Китай, была подобна спасательному кругу в море страстей разыгравшихся вокруг его имени. Если после Синьцзяна он смог благополучно выпутаться из сложной ситуации благодаря вмешательству главы президентской канцелярии Сталина, то теперь у полковника не было такого высокого покровителя. С декабря 1922 года Сталин занимал представительский пост вице-президента страны и не имел, того влияния в верхах, каким обладал прежде.

Вслед за Сталиным, президентскую канцелярию покинула и жена полковника Покровского. Наталья Николаевна перешла в аппарат секретариата вице-президента по его личной просьбе, став заместителем главы секретариата Молотова, старого знакомого Сталина. Многие из сослуживцев удивлялись такому решению Покровской. В карьерном плане шаг действительно был очень недальновидный, но у той просто не хватило мужества отказать в просьбе человеку спасшего её мужа от лживого навета.

Лишившись возможной поддержки в столичных кабинетах, Покровский с радостью ухватился за предложение генерала Щукина поехать в Китай военным советником и, получив паспорт на имя господина Владимирова, покинул Москву в один день с Рокоссовским.

Судьбе было угодно, чтобы два старых знакомых встретились на станции Мудацзян. На ней происходила смена паровоза, стоянка поезда была длительной и потому, все пассажиры гурьбой высыпали на перрон, оставив основательно поднадоевшие им вагоны.

Покинув вагон, следуя пограничной привычке, штабс-капитан стал внимательно разглядывать фланирующую по станции публику. Каково же было его удивление, когда среди гуляющих людей, он узнал своего сослуживца по Синьцзяну подполковника Максимова.

Одетый в гражданский костюм, он больше походил на предпринимателя средней руки, чем на человека, пару лет назад лихо разгромившего войска китайского губернатора Синьцзяна. Хорошо помня, что тогда, подполковник Максимов был секретным представителем генерального штаба, Рокоссовский не бросился к нему с громким криком приветствия и распростертыми объятиями, а постарался ненароком попасть ему на глаза.

Вопреки опасениям пограничника, старый знакомый не сделал вид, что совершенно не знает Константина. Сделав чуть заметное движение головой, он предложил ему отойти в сторонку. Так, на лавочке хилого железнодорожного сквера Мудацзян, и состоялась встреча двух боевых товарищей.

— Рад тебя видеть в полном здравии, Константин, — сказал Покровский, обменявшись с молодым человеком крепким рукопожатием, — где ты и кем?

— Переведен из Семиречья, на должность помощника командира погранзаставы.

— На усиление?

— Так точно. Как мне сказали в связи с напряженной обстановкой, которая сложилась вокруг КВЖД. Пока беспокоят хунхузы, но нельзя исключить, что местный маршал решит покачать мускулами.

— Да, мускулы ему японцы нарастили основательно. Один его конфликт с нынешним пекинским правительством чего стоит — согласился полковник, вспомнив внезапное объявление войны Чжан Цзолинем чжилийской клике и стремительный захват ряда городов вблизи великой китайской стены.

— А вы, куда Алексей Михайлович, если не секрет, конечно? — осторожно спросил Рокоссовский. Покровский секунду поколебался, а затем коротко ответил: — В Харбин.

— Значит опять Китай? Значит, будем служить вместе? — обрадовался Константин, но Покровский моментально осадил его.

— Во-первых, не опять, а снова. А во-вторых, из Харбина мой путь лежит далеко на юг, в кондотьеры товарища Сунь Ятсена.

Гамма чувств от удивления до разочарования мелькнула на лице Рокоссовского, но только на мгновение. Как истинный военный он не стал больше задавать вопросов, поскольку знал, что собеседник сказал ему максимум, что мог сказать.

— Я гляжу, ты уже штабс-капитан? — перевел разговор в иную плоскость Покровский.

— Да, получил ещё в прошлом году. А вы, полковник?

— Полковник, Костя. Конечно полковник — сказал собеседник, не желая разрушать веру своего бывшего подчиненного в жизненную справедливость. Алексей Михайлович ничуть не кривил душой. Полковником он был уже с 1918 года по личному производству тогдашнего Верховного правителя России генерала Корнилова.

— Не женился? — спросил Покровский своего товарища, вновь меняя тему разговора и увидев, как Рокоссовский залился алым цветом, снисходительно произнес: — И куда смотрят наши женщины? Такого красавца не замечают. Не понимаю их.

— Да все некогда, служба. Да и требования у нынешних дам очень завышенные — стал оправдываться молодой офицер, смущенно отведя глаза в сторону.

— Возможно и завышенные, да только смотря у каких. Вот, например, та молодая особа с очень серьезным лицом явно проявляет интерес к тебе, хотя пытается скрывать это.