Читать онлайн «Нерожденный». Страница 46

По той информации, которую они успели передать, офицеры штаба вице-адмирала Митчера пришли к выводу, что японский шестимоторник – это новейший стратегический бомбардировщик G10N «Фугаки», летающий монстр с размахом крыльев в шестьдесят три метра, способный, если верить скудным разведданным, подниматься на высоту пятнадцати километров и нести до двадцати тонн бомбовой нагрузки со скоростью семьсот восемьдесят километров в час. Двадцать тонн – это означало, что «фугаки» запросто поднимет «миязаку» вместе с её энергоисточником. Факт, конечно, неприятный, но что может сделать целому флоту один самолёт, пусть даже оснащённый боевым излучателем? Появление разведчика – это первый признак готовящейся атаки, но никаких других объектов радары не фиксировали – ни в небе, ни на поверхности океана.

Стволы 127-мм орудий задрались вверх, но огня не открывали: бомбардировщик шёл на слишком большой высоте. Достигнув атолла, японский самолёт начал описывать круги, и адмиралу Митчеру, следившему в бинокль за едва различимой в небе точкой, стало как-то не по себе: «фугаки» напоминал хищную птицу, высматривающую добычу. «Что-то случится, чёрт меня подери» – подумал адмирал.

И это «что-то» случилось. Японский шестимоторник снизился, и…

Над лагуной атолла Улити разнёсся звук, похожий на тот, который издаёт лопнувший воздушный шарик, только гигантских размеров. Громадный огненный пузырь проглотил авианосец «Рэндольф», и родился другой звук – звук, с каким взрывается бочка с бензином, только очень большая бочка. Лопнул второй «воздушный шарик», и в огненном облаке исчез авианосец «Банкер Хилл».

– Проклятье! – в бешенстве заорал адмирал Митчер. – Этот джап взрывает топливные танки кораблей! Сбейте его – раз горит бензин в танках моих авианосцев, он должен гореть и в двигателях самолётов! И снаряды тоже должны взрываться – огонь!

Адмирал Митчер мыслил правильно – он был сообразительным человеком. Снаряды взрывались, но взрывались они на небольшой высоте, не причиняя японцу никого вреда. А «корсары» и «адские коты», взлетавшие на перехват, вспыхивали в небе огненными шарами – бензин горел, но не в цилиндрах двигателей, а в топливных баках истребителей. А в лагуне атолла Улити взрывались один за другим авианосцы Тихоокеанского флота Соединённых Штатов Америки – могучие корабли, на создание которых были потрачены годы труда сотен и тысяч инженеров и рабочих многочисленных американских верфей.

Американские авианосцы в лагуне атолла Улити

Операторам «миязак», посылавших огненную смерть на корабли US Navy, не было нужды поджигать каждый галлон из девятисот тонн бензина, залитого в танки каждого их «эссексов». Они только подносили спичку и давали свободу морю огня, полыхавшего так, словно воздух над лагуной атолла Улити состоял из одного чистого кислорода, без примеси азота и углекислого газа. Трубопроводы лопались, выплёскивая на палубы огненные потоки; цистерны взрывались раздавленными гнойниками, истекавшими пламенем. От высокой температуры корёжило переборки, выгибался металл палуб, самолёты в ангарах вспыхивали как игрушечные – на каждом авианосце было слишком много бензина. И беспомощными мотыльками сгорали в злом бушующем огне люди, сгорали мгновенно, распадаясь хлопьями чёрной копоти.

Покончив с авианосцами, мангусты изменили частоту: теперь объектом атаки стали соляр и мазут. Поджечь их было труднее, но огонь охватывал линкоры, крейсера и эсминцы, глотая один корабль за другим. Весь атолл затянула завеса густого чёрного дыма, и это стало спасением для многих кораблей и судов – поджигатели потеряли их из виду. Огромный флот горел, словно он состоял из бумажных корабликов, а в небе кружил «фугаки» – неуязвимый и беспощадный, как ангел смерти…

Когда к атоллу подошли японские боевые корабли (случилось это 19 августа, через три дня после атаки), коралловые рифы Улити были усеяны мёртвыми обгорелыми остовами кораблей – их были десятки, и многие из них всё ещё дымились.

Американский Тихоокеанский флот был разгромлен в одночасье: по сравнению с атакой атолла Улити в 1945 атака Пёрл-Харбора в 1941 казалось детской шалостью. А среди моряков US Navy, вырвавшихся из объятий «огненной смерти», родилось жутковатая шутка: «Акулы Тихого океана перестали есть сырое мясо: теперь они предпочитают мясо жареное».

…Маятник войны, с чугунной неотвратимостью двигавшийся от Гавайев к берегам Японии, сокрушая коралловые черепа тихоокеанских атоллов, зацепился за Филиппины и пошёл в обратную сторону. Война, до сих пор шедшая по неким «правилам», установленным за века и тысячелетия кровавой истории человеческой, изменила лик свой: «оружие богов», подаренное империи Ямато свирепым гением Тамеичи Миязака, перечеркнуло все прежние представления о войне как таковой, о способах её ведения, о стратегии и тактике, и понятие «поле боя» обрело новый смысл. И ни японские генералы, ни операторы-мангусты, ни даже сам создатель супероружия ещё не понимали в полной мере, на что оно способно. «На всё» – это короткое словосочетание не имело границ, и это, если вдуматься, было самым страшным.

Огненная буря над атоллом Улити, уничтожившая почти весь Тихоокеанский флот США, лишила американцев не только основной боевой силы, но и подорвало их способность и готовность сопротивляться – ту самую, которая, будучи помноженной на промышленную мощь, позволила Америке превратить её поражения сорок второго года в победы года сорок четвёртого. Что можно противопоставить врагу, уничтожающему на расстоянии соединения боевых кораблей и эскадрильи боевых самолётов и остающемуся при этом недосягаемым и неуязвимым? Кошмарный сон, где человек не может ни убежать, ни отбиться от чудовища, тянущегося к его горлу, стал явью.

Бесполезными сделались самые передовые технические идеи, воплощённые в грузных корпусах линкоров и авианосцев, в стремительных телах истребителей и бомбардировщиков, в торпедах, бомбах и тяжёлых снарядах, в звенящей ярости авиационных моторов и в рокоте мощных турбин, в чутких антеннах радаров и в обтекателях гидролокаторов, в орудийных стволах и даже в патронах магазинных винтовок. Материальный мир, веками познаваемый пытливым умом человеческим, перевернулся: привычные законы физики, подтверждённые опытом и шеренгами формул, выстроившихся на страницах научных трактатов, рассыпались пылью под натиском чего-то неосязаемого и малопонятного, но действенного, как удар меча.

Английская эскадра отошла к Цейлону и дальше, к берегам Африки; американские вооружённые силы на Тихом океане торопливо отступали, и отступление это походило на паническое бегство: все привычные и хорошо знакомые средства ведения войны оказались бессильными перед материализованной разрушительной волей, извергаемой излучателями Тамеичи Миязака. В обиход входило ненаучное, но понятное и ужасающее словосочетание «боевая магия» – как ещё объяснить то, что проделывали самураи своими «миязаками»? Да, учёные уже могли – в общих чертах – понять, с чем они столкнулись, но от этого было не легче: защиты от японского «оружия богов» не существовало.

Американские субмарины, продолжавшие охоту на японские транспорты, ещё какое-то время держались, но дошла очередь и до них. «Миязаки» оказались не только оружием, но и действенным средством обнаружения: обычные локаторы по сравнению с ними были не более чем факелом по сравнению с лучом прожектора. За одну лишь неделю августа погибло одиннадцать американских субмарин – «плотность потерь», скрупулёзно подсчитанная в штабе Тихоокеанского флота, в сорок раз превысила среднестатистическую: за четыре года войны на Тихом океане погибли пятьдесят две американские подводные лодки (ноль целых три десятых лодки в неделю). А что происходило с лодками (по крайней мере, с некоторыми из них), обнаруженными «миязаками» японских лёгких крейсеров, сопровождавших конвои, стало ясно из донесения капитана 3-го ранга Мортона, командира подводной лодки «Тенч», которой повезло – она уцелела.

«На глубине шестидесяти ярдов мы потеряли управление, – сообщил Мортон. – Вся электрика взбесилась: отказали электромоторы, скисло управление гидравликой, перестали перекладываться горизонтальные рули. Субмарина начала проваливаться, не помогло даже экстренное – вручную – продувание балластных цистерн. К счастью, глубины в этом районе были небольшими: на глубине ста семидесяти ярдов мы легли на грунт и лежали там тихо, как покойники, пока не затих шум винтов японских кораблей. Прошло десять часов; в отсеках стало трудно дышать, аварийное освещение еле теплилось. И тогда мы попробовали включить электродвигатели и всплыть, и это нам удалось: японцы со своими «заклинанием дьявола» ушли, сочтя, что с нами покончено. Вероятно, другим нашим лодкам, попавшим под удар «миязак», повезло меньше: потеряв управление, они провалились ниже предельной глубины погружения, после чего давление воды взломало их прочные корпуса надёжнее глубинных бомб».