Читать онлайн «Прима Мемори». Страница 40

Один факт заставлял клингонов, когда они слушали эту историю, постоянно смеяться до слез. В том самом веке, когда Ноб'л учредил свою премию, на Терране состоялось несколько великих войн, и первой их жертвой стала сама премия. Ее вручение приходилось трижды отменять из-за вражды между нациями. В третий раз, после того как землю потрясли набеги воинов к'Хана и г'Тина, премия больше не возрождалась. Она была погребена под пеплом Земли, которая, как считали теперь клингоны, окончательно ослабела и, очевидно, никогда уже не воскреснет из небытия.

На расстоянии нескольких световых лет от Земли происходили события, которые вызывали большее уважение клингонов. За два столетия до того, как Ноб'л пришел в ужас от перспективы уничтожить всю планету при помощи нескольких тонн вещества с химической формулой CgH2NO2 великий полководец Залор Маг'ниис, правительница самого крупного на своей планете города-государства, сделал вывод, что природа войн изменилась и идеи могут сослужить не меньшую службу, чем сила и оружие.

И тогда Маг'ниис создала тщательно разработанную образовательную систему, нацеленную на то, чтобы привлечь лучшие умы своих сограждан к военным разработкам. Тот, кто вносил самый больший вклад, получал особую награду: он удостаивался наивысшей чести быть зачисленным в личный корпус ученых великой военачальницы. Под ее блестящим руководством, с помощью прекрасных ученых и инженеров, вся планета вскоре объединилась или, как говорили клингоны, была завоевана.

Хотя воинские почести после почти двух столетий всеобщего мира почти ничего не стоили и их военное происхождение оказалось совсем забыто, философия секретности и защитных предохранительных мер, так хорошо доказавшая свою полезность при установлении власти Маг'ниис, все еще пронизывала жизнь общества. Так, после открытия принципов электромагнитной связи, выяснилось, что сигналы, передаваемые по проводам или в атмосфере, легко могут приниматься вражескими приемниками. Поэтому, как только стали доступны передачи с помощью оптических волокон, эту технологию с восторгом приняли на вооружение, а все энергостанции на планете упрятали под землю.

Именно эта врожденная страсть к секретности и не дала возможности ученым-тера'нганам, в течение столетия изучавшим окрестности своей звездной системы, обнаружить хоть малейшие признаки существования в соседней системе Альфы Центавра похожей на них, а может, и родственной цивилизации. А ведь их разделяло расстояние меньше, чем в пять световых лет!

То, что произошло дальше в истории этих двух планет, всегда составляло для воинственных клингонов предмет особо горьких сожалений.

Потому что, когда наконец первый звездолет с Земли, ковылявший на досветовой скорости, добрался таки до системы Центавра, тера'нганы были слишком утомлены войной, а сентаур'нганы совсем забыли, что это такое. К полному разочарованию клингонов, в этих условиях, конечно, первый контакт прошел вполне спокойно, и мир между двумя планетами оказался просто неизбежен.

За десятилетия, прошедшие с тех пор, как обе цивилизации обнаружили между собой столь подозрительное сходство, на обеих планетах возникли программы культурного и научного обмена. Блестящие изыскания Зейафрема Ко'ахрана в теории искривленного пространства были дополнены исследованиями в прославленном Массачусетском Технологическом Институте на Земле всего через семьдесят лет после первого контакта; благодаря совместным усилиям ученых двух цивилизаций, световой барьер рухнул.

Литературные произведения с легкостью переводились на язык соседей по космическому пространству, языки науки и искусства оказались еще более легкими для восприятия, и в итоге взаимопроникновение двух культур не вызвало никаких проблем. Оно было простым и приятным и не потребовало для объединения тех героических усилий, которые позже понадобились, когда объединившиеся цивилизации установили контакт с Вулканом.

Две культуры сближались все больше и больше. Общие цели быстро достигались, и ставились новые грандиозные задачи. Совместная колонизация второй пригодной для жизни планеты в системе Центавра прошла в обстановке доброй воли и с просто неправдоподобным отсутствием территориальных претензий. Психологи Клингона, изучавшие этот ненормальный феномен, считали, что он оказал огромное воздействие на формирование миролюбивой природы Федерации, после ее образования.

Когда связи тера'нганов и сентаур'нганов окрепли, и те и другие обратились к своему прошлому и вытащили из пыли забвения древнее наследие Ноб'ла и Маг'ниис, Свободные от военных расходов, объединившиеся в достижении высоких целей, две цивилизации достигли таких невообразимых успехов в науке, о которых никто и мечтать не мог в, те времена, когда Ноб'л и Маг'ниис учреждали свои, премии. Вручение этих наград превратилось в соревнование ученых и позволяло отпраздновать достижения науки и культуры двух различных миров.

После своего создания Совет Федерации охотно согласился руководить этим состязанием ученых, сделав его открытым для представителей всех отраслей науки. К тому времени межпланетные атлетические состязания практически не вызывали уже никакого интереса, и в них участвовали лишь те немногие, кто добровольно отказывался от других видов деятельности и всю свою жизнь посвящал поиску предела человеческих возможностей. В этой ситуации соревнования за право владеть призом Ноб'ла и Маг'ниис превратились в состязание умов, все сильнее утверждая идеалы, ради которых и была создана Федерация. Следуя другой древней традиции, церемонию вручения наград стали проводить раз в четыре стандартных года, и лауреаты этих премий, избираемые путем тайного голосования, становились наиболее почетными гражданами Федерации. В последнее время, следуя долгосрочным планам развития Федерации, общественность всех входивших в нее систем все чаще предлагала участвовать в этом соревновании даже клингонам.

Впрочем, никого не удивило, что клингоны не желали иметь ничего общего с премиями Ноб'ла и Маг'ниис. Сама идея этого состязания была им враждебна и вызывала отвращение. У клингонов были свои собственные соревнования для ученых, которые, на первый взгляд, были даже похожи на борьбу за награды в Федерации. Каждые десять лет на Клинжаи проводилось грандиозное празднество для тех, кто завоевал вожделенное Императорское Украшение «За научную помощь в уничтожении врагов».

Клингонам была вполне понятна идея награждения победителей. Чего они никогда не могли понять, так это – почему в соревнованиях людей проигравшим оставляли жизнь.

Спускаясь вниз по коридору, который вел к карцеру, Кирк широко улыбался. Следовавший за ним Маккой, напротив, хранил молчание, и на лице его застыло мрачное, озабоченное выражение.

– Вот увидишь, все будет в порядке, Боунз, – успокоил капитан своего друга, приостановившись и толкая локтем в бок. – Ты уж мне доверься.

Маккой округлил глаза:

– Напомни мне этот разговор, когда нас запрут на Тантале и мы будем лет двадцать играть в покер только друг с другом.

Они повернули за угол к тому коридору, в конце которого находилась гауптвахта. Как заранее выяснил Кирк с помощью корабельного компьютера, охрану здесь несли только два солдата из отряда коммодора Вулф. Все остальные, еще двадцать минут назад болтавшиеся здесь и расследовавшие обстоятельства бегства Спока, теперь уже были на Прима Мемори и искали Спока, имея приказ убить его на месте.

– А-а-а, сержант Гилмартин! – дружелюбно позвал Кирк. – Мы вернулись!

Напоминаю вам, снова мы пришли, руководствуясь пунктом двести двадцать седьмым всеобщего регулирующего Положения, параграфы В и С.

Гилмартин растерянно оглянулся на своего напарника, стоявшего у двери в карцер и настороженно смотревшего на подошедших. А Кирк в это время окинул взглядом прямоугольную мерцающую решетку защитного поля и слегка кивнул Ухуре, поднявшеися из-за стола при их появлении и подошедшей к открытой двери.

Гилмартин вновь повернулся к капитану и сказал:

– Прошу извинить меня, сэр, но я слышал, что доктор Маккой освобожден от должности.

С первого взгляда было ясно, что он нервничает, но собирается точно выполнить приказ, который получил.

– Он освобожден, как старший офицер медслужбы, – согласился Кирк, но как врач продолжает исполнять свои обязанности.

Посмотрев пристально в глаза солдату, капитан добавил:

– Теперь я защитник Ухуры, и на время содержания под стражей она должна подвергаться медицинскому обследованию. В Уложении содержится соответствующий пункт.

Гилмартин тяжело вздохнул:

– Я должен выяснить этот вопрос с коммодором, сэр.

– Не сомневаюсь, что это необходимо, сержант, – тут же охотно согласился Кирк и сделал приглашающий жест рукой в направлении панели интеркома.