Читать онлайн «Страна городов». Страница 22

Медь древние первоначально выплавляли вообще в так называемых «волчьих ямах», даже без какого либо наддува, собирая тот металл, что оставался на дне ям. Мы решили организовать более продвинутый вариант, что то наподобие аркаимских печей с круглым сводом, подводкой воздуха и высокой трубой. Выложив под из глины, глиняными же кирпичами оформили толстые стены и водрузили плетеные, обмазанные белой глиной трубы на купол печек. Печи расположили посередине крутого склона, на небольшой площадке. Воздуховод вывели вниз к подошве холма. Поставили неподалеку друг от друга и малую домницу, и аркаимскую медеплавильную. Понятно, что пока придется выезжать на качестве руды, серьезная металлургия нам недоступна до тех пор, пока не решим вопрос с подачей воздуха по-серьезному, механическим путем. Учитывая долготу процесса плавки, проблема недетская. Ну, да что то придумаем.

Если пуск «металлургического комбината» прошел без особой помпы, чего там смотреть — засыпка шихты и угля и розжиг вещь сама по себе мало зрелищная, то вот выдача первого металла состоялась при полном аншлаге — народ собрался вокруг печки в полном составе, девчата даже принарядились, исходя из реалий нашего скудного бытия — венки и бусы с фенечками из камушков разного цвета были в наличии. Несмотря на то, что о результате я уже говорил выше, — мягко говоря, он был ниже среднего, и ниже моих ожиданий, во всяком случае, все радовались главному — у нас получилось! Дальше уже шли опыт и практика. Главным металлургом был определен Сева Стоков, он больше других тянулся к этому делу, и не отходил ни от угольных ям, ни от печей, кажется, трое суток, пока проходил процесс плавки, он не сомкнул глаз. Из выбитой печной заслонки показался тонкий ручей ярко-алой меди. Народ ахнул и подался вперед, но от нестерпимого жара все отшатнулись обратно. Севка стоял гоголем ближе всех к печке, крутил в руках каменный топор на длинном топорище, и повторял:

— Что я говорил, ведь получилось же, а, народ?!

Похоже, парень и сам не до конца верил в результат. Печь быстро заправили второй порцией угля, подлатали щели и мелкие неисправности, и группа «гномов» в составе Севки, и двух его приятелей — Игоря Светланкина и Марика Фаина засуетилась, уже по одним им ведомым признакам отбирая руду и куски угля, раскладывая и перекладывая их в зеве печки и так и сяк. Я в процесс не вмешивался принципиально, а пацаны ко мне уже особо и не обращались — главное было достигнуто, процесс пошел сам и не требовал постоянного контроля. Покрикивая на взявшихся им помогать братьев Ким, они священнодействовали, а не работали, ибо как назвать, как не священнодействием, процесс отбивания неведомо чем не понравившегося края от куска малахита, раскалывания кусков нашего неважного угля, для придания им одинакового размера, примерно с голубиное яйцо, перекладывание их внутри печи с места на место, нахмуривание бровей и возведение глаз в небо, как будто там, в облаках таились ответы на одним им ведомые вопросы, а?

Я так понял, что тут еще и присутствовала и мелкая доля небольшой «мсти» по отношению к Кимам — получая от них «на орехи» на занятиях по физподготовке, пацаны у печей упивались своей значимостью. Антону же с Ромкой важно было личным участием ускорить результат и приблизить выход так нужного для оружия и утвари металла.

— Все, братва, у нас свои гномы теперь есть — Фалин — Фаин, Светланкин — Гимли, и Сток — Док, радостно заорала братва, и общее прозвище прилипло сразу же и намертво.

Народ подначивал парней вопросами «о гномьем самогоне», о том, куда бороды подевали, почему такие высокие — не положено, мол, гномам, парни вяло отругивались, но похоже, прозвищем гордились, и сдружились между собой, не разлей — вода. А ребята их почти не разделяли — «у гномов», «спроси гнома, у них есть», «гном лопату не даст, он над своим инструментом удавится, вдруг ты ею копать будешь»… Ну и тому подобные выражения быстро вошли в обиход племени, и слово «гном» вошло в обиход совсем без кавычек, обозначая мастерового, без насмешки, на полном серьезе.

Мы столкнулись на первых же порах нашей «индустриализации» с проблемой стандартизации. То есть нужна была система мер и весов, позволяющая производить одинаковые вещи, одинаково измерять расстояния. Система СИ настолько стала привычна каждому из нас, что даже старинные русские меры мы автоматически переводим в метра и килограммы. Мы решили не мудрствовать лукаво — примитивная линейка присутствовала на остатках платья Иры Матниязовой, и не была уничтожена переносом, так как нанесена органическим красителем на льняную ткань. Линейку и перенесли аккуратнейшим образом на тщательно сделанную линейку из сушеного дуба, а потом — и на медный эталон. Дальше было проще — поделить круг на 360 градусов, определить объем литра, вес в килограмм, пользуясь уже известными данными — совсем просто. Пусть может и примитивно — но не полезем же мы считать сорокамиллионную часть парижского меридиана, чтобы установить действительную длину метра! Полученные данные перепроверили — как известно, 1 см на расстоянии 57 см мы видим под углом 1°. Перекрестные проверки дали хорошую точность и совпадение расчетов. Измерительные инструменты в дальнейшем мы изготовили вполне легко. Появились в распоряжении гномов и штангенциркули, и плотники легко пользовались линейками. Непонимание порой возникало между старыми членами племен, заключивших с нами союз, и прошедшими первоначальное обучение у нас на острове молодыми ребятами. Но дальше курьезов не шло — молодежь быстро переводила привычные для себя десятки и сотни в «руки» и «полные руки», более привычные для старших членов племен. А «вес ребенка», «вес мужчины», «вес быка», — они исчезли с легкостью необыкновенной, не оставив и следа. Может и обеднит язык то, что никогда не появятся тут «пуды», «кварты», «локти», «галлоны», а может — и придумает кто еще какие-то названия для исчисления веса и меры расстояний — как знать. Хорошо, что в числе изображений на Иркиной куртке была и логарифмическая линейка — с двух сторон, и даже изображение теодолита и астролябии. Если последние два нам ничего особо не давали, кроме общего вида, то маленькая линеечка совсем не повредит для составления расчетов, решили гномы. Сделали. Попробовали. Плевались долго — при непонятном масштабе и невоспроизводимых размеров толку от нее было чуть — разве что, только не забыть что и такое чудо мысли возможно. благополучно плюнули на изобретение и отложили до лучших времен.

Первые инструменты из меди и вскоре — бронзы мы готовили в основном литьем в глиняные формы — опоки, и сегодня глина используется в этом качестве, за небольшим исключением — специальная литейная земля, но — по сути тоже один из видов той же глины встречается в месторождениях. Есть она и на Урале, неподалеку от местечка Касли, знаменитого своим литьем. Но нам и близлежащей глины хватало. Литье освоили быстро, и хотя бюстиков дедушки Ильича лить не стали за ненадобностью, но льтье сложных деталей с внутренними полостями получалось вполне неплохо, а уж бронзовых топоров, ножей кхукри, мотыг, лопат, клещей разного рода и просто ножей — ради бога. Обработка медных и бронзовых деталей менее трудоемка, и отлитую деталь часто нужно только доправить молотком небольшого веса на наковальне, иногда даже — холодной ковкой. Так, иголки — вещь, в общем тонкая, практически полностью нами ковалась «на холодную» пусть — гнулась. Пусть — толщиной почти в миллиметр. Но когда шьешь шкуру жилами того же оленя, или волокном крапивы — такая толщина вполне себе приемлема. А для удобства рядом со шьющим — небольшой оселок из подходящего по размеру и зернистости песчаника. Затупилась — тут же поточил. Легко тупится. Но — легко и вострится. Вжик — и готово. То же с ножами и топорами и разными пилами-рубанками. В мастерской под навесом точило с кругом из обожженной глины с песчаником не останавливалось целый день.

Тяжело приходилось с тканью — вычесывать ороговевшую ость из крапивы непросто. Но механические прялки и кросны позволили ткать суровую, грубую и плотную ткань, которая оказалась пригодна для пошива одежды. Кожаную одежду мы решили пошить попозже — когда охотой подготовим достаточное количество шкур животных. Часть их уже дубилась с помощью перебродившей мочи — ее собирали в специальные корчаги для этого, и отвара ивовой и дубовой коры, и складывалась до поры на сохранение в «промтоварный» навес.

У меня на повестке дня стоял очень важный вопрос — если клинковое оружие в ближайшее время появиться уже могло, и ножами-топорами мы скоро вооружимся все, то метательное оружие нам требовалось срочно снабдить тетивой. Лучший вариант для тетивы, наверно, все таки волосяная комбинированная с крапивным волокном по методу наших предков — славян, но волоса в больших количествах достать пока было нельзя. Разве мамонта или носорога побрить. Боюсь только, что оные звери на бритье не согласятся, не в моде оно в это время, вон и венец, понимаешь природы, чаще и немытый и небритый по планете бродит. Поэтому нужно было совершенствовать процесс изготовления тетивы и веревок, и полотна заодно.