Читать онлайн «Авианосцы Евразия против Америки». Страница 35

Однако изменившийся расклад сил заставил внести в эту схему кое-какие коррективы. Симпатии США были определены заранее – непомерно усилившийся кайзеррейх и Россия, удумавшая построить что-то новое, принципиально отличное от всех ранее существовавших государственных образований, как сверхдержавы, всерьёз влияющие на мироустройство, никоим образом не устраивали заокеанских «властителей мира», уже привыкших к этому титулу. Конечным итогом новой войны должно было стать полное сокрушение (или хотя бы максимальное ослабление) Германии и Народной России (чтоб знали, кто в доме хозяин). Следовало также обломать зубы и японскому дракону – азиатская рептилия уже тянула свои лапы, увенчанные острыми когтями авианосцев, через Тихий океан, намереваясь прибрать всё, что плохо лежит (а заодно и то, что лежит немного лучше). США намеревались вступить в войну (по-другому никак), но сначала они хотели набрать привычные бонусы и позволить противоборствующим сторонам ослабить друг друга. Америка полагала, что англо-французы способны противостоять кайзеррейху достаточно долго, а что же касается выступления всех геополитических соперников Америки – Германии, Японии и России – единым фронтом, то это считалось маловероятным из-за серьёзных противоречий, существовавших между этими странами.

У Народной России с Японией были старые счёты, оставшиеся ещё с русско-японской войны; их интересы пересеклись в Китае, обостряясь до серьёзных вооружённых конфликтов с применением танков и авиации, а среди оперативных планов японского Императорского флота были и планы молниеносного уничтожения русских военно-морских сил на Дальнем Востоке. Американцы обо всём этом знали, и поэтому союз русского медведя и японского дракона казался им противоестественным и попросту нереальным.

Отношения между Народной Россией и кайзеррейхом внушали США куда большие опасения – тут возможность военно-политического союза просматривалась невооружённым глазом. Однако американские аналитики не сомневались, что в итоге Германия и Россия всё равно вцепятся друг другу в глотки: слишком велика была принципиальная разница между капиталистическим кайзеррейхом с его средневековым культом воинской касты и хищной агрессивностью и Народной Россией с её социалистической идеей справедливости для всех.

Возможность союза тевтонов и самураев была реальной, но с этим тандемом Америка, прикинув и взвесив соотношение экономических потенциалов, надеялась справиться даже в случае войны на «два флота».

И поначалу все шло так, как и предполагали за океаном. Россия не спешила вступать в войну, а британский флот в бою в Норвежском море основательно потрепал Хохзеефлотте. Однако потом ситуация резко ухудшилась: неожиданно быстрый и сокрушительный разгром Франции отдал всю континентальную Европу под железную длань кайзера, а захват немцами (причём уже в союзе с русскими) Исландии и Фарерских и Шетландских островов поставил Британию на грань катастрофы, которую следовало ожидать уже в самое ближайшее время. Англию – последнего союзника США – надо было срочно спасать, и тут вдруг выяснилось, что сделать это не так просто.

Америка не была готова к большой войне: грандиозная судостроительная программа только разворачивалась, армейские формирования пребывали в зачаточном состоянии. Для деблокады Англии необходимо было направить к её берегам достаточно сильный флот, а его у США просто не было: многочисленные (и старые) американские линейные корабли уже не представляли собой решающей силы. К сентябрю 1940 года Соединённые Штаты имели пять авианосцев, причём один из них – «Уосп», только что законченный постройкой, – не был ещё полностью укомплектован и готов к действию. Англия располагала тремя авианосцами – повреждённым «Викториесом» и достраивавшимися «Индомитеблом» и «Формидеблом», – но они испытывали острую нехватку палубных самолётов и обученных лётчиков: воздушная битва над Британскими островами беспощадно перемалывала Royal Air Force[56], а поставки по ленд-лизу были почти полностью пресечены германским флотом, оседлавшим Атлантику. В составе Хохзеефлотте к началу октября было уже пять авианосцев (в строй вошли «Лютцов» и «Блюхер»), и в Рейкьявик прибыл русский авианосец «Рюрик», переброшенный с Дальнего Востока по Северному Морскому пути (это свидетельствовало и о том, что до войны между Народной Россией и Страной Восходящего солнца в ближайшее время дело не дойдёт, раз уж русское командование сочло возможным ослабить свой Тихоокеанский флот). Конечно, США могли пригрозить кайзеррейху войной, требуя от него «помиловать» Англию, однако американские политики очень сильно сомневались в том, что упоённые победами тевтоны воспримут всерьёз угрозы и увещевания, не подкреплённые внушительным лязгом боевого железа.

Для достижения авианосного паритета с флотом раджеров[57] американцам требовалось спешно достроить шестой авианосец – «Хорнет», – и ради спасения Британии бросить в бой весь этот «миротворческий флот», полностью оголив Тихоокеанский театр. Но (не говоря даже о том, что шансы на победу в равном бою с германскими авианосцами с их опытными пилотами оценивались американскими адмиралами скептически) Соединённые Штаты не могли направить все свои авианосцы в Атлантику: над Тихим океаном сгущались грозовые тучи, кое-где уже прошитые быстрыми взблесками военных молний.

Японцы не забыли и не простили «бледнолицым братьям» ничего: ни ограничений Вашингтонской конференции, лишившей Японию возможности выстроить мощный военный флот, ни экономических санкций, ни силового взлома японских дверей эскадрой коммодора Мэтью Перри. И главное – наиболее аппетитные куски, на которые плотоядно облизывался азиатский дракон, лежали не к северу, а к югу от островов усилившейся японской Империи. Война с Россией не обещала той добычи, которую могла дать война против США и старых колониальных держав – Британии, Франции, Голландии, – владевших в бассейне Тихого океана обширными территориями, богатыми ценнейшими природными ресурсами. Выбор был сделан: Япония, подписав с Народной Россией договор о нейтралитете и ненападении, готовилась к большой войне и выжидала удобного момента, чтобы вонзить в спину Америке, сосредоточившей своё внимание на событиях в Европе, остро отточенный самурайский меч.

Дальновидный и расчётливый президент Рузвельт отлично понимал всю сложность ситуации. С одной стороны, с политикой изоляционизма было необходимо кончать, и как можно скорее, пока Англия не разделила судьбу Франции и не легла под гусеницы немецких танков, с другой стороны – вступление в войну Японии не давало американцам возможности выделить достаточные силы на европейский театр военных действий. По его инициативе и под его давлением были смягчены экономические санкции в отношении Японии, и Америка была даже готова уступить настырным японцам китайский рынок – пусть подавятся. «Не надо дразнить голодного дракона, – говорил Рузвельт. – Кинем ему жирный кусок, а пока он будет его переваривать, мы сплетём для него железную узду. С японцами мы сочтёмся, но позже, а сейчас главное – остановить наступление тевтонских варваров, объединившихся с русскими ордами». Конгресс ещё колебался, не решаясь объявить войну России и Германии, но обработка общественного мнения уже шла полным ходом – газеты в один голос клеймили позором «русских дикарей, подло потопивших авианосец «Рейнджер», не производивший по отношению к ним никаких враждебных действий».

В этой ситуации образ ещё одного врага был не нужен (враг уже нарисовался, а войны с Японией следовало пока избегать), и Рузвельт распорядился убрать из Пёрл-Харбора все ценные боевые корабли, дабы не вводить в соблазн японских адмиралов, и всемерно усилить охрану этой главной военно-морской базы США на Тихом океане – «жертвенная овца» уже не требовалась. Соединённые Штаты начали перебрасывать свои морские силы в Атлантику – в конце октября на рейде Гуантанамо бросили якоря «Йорктаун» и «Энтерпрайз», «Уосп» и лучшие линейные корабли стояли в Норфолке, а в Тихом океане остались только «Саратога», «Лексингтон» и восемь старых линкоров так называемых «сил сдерживания». Англия пока что держалась, хоть и слабела день ото дня, и Соединённые Штаты надеялись не опоздать со своей помощью.

Японский авианосец «Акаги» – флагманский корабль вице-адмирала Нагумо

Но японцы, впечатлённые Исландской победой Хохзеефлотте, сочли, что подходящий момент наступил, и восьмого ноября 1940 года начали боевые действия. «Внезапный удар» по Пёрл-Харбору сорвался: японская ударная волна была обнаружена на подлёте и рассеяна американскими истребителями (понёсшими при этом тяжёлые потери), а четыре авианосца адмирала Нагумо были атакованы американской авиацией берегового базирования и отбили эту атаку с большим трудом, сумев избежать потерь и повреждений. Первый раунд кончился вничью, но это не обескуражило адмирала Исороку Ямамото, командующего императорским флотом Японии. Преимущество в силах всё равно было на стороне японцев – оставалось только его реализовать, дав американскому флоту решительный бой. А покамест японские вооружённые силы развернули широкое наступление по всему Тихоокеанскому фронту – в полном соответствии со своими предвоенными планами.