Читать онлайн «Черный престол». Страница 37

Дирмунд усмехнулся, искоса взглянув на Ильмана. Не дурак, не дурак. Конечно, не чета Мозгляку, но не дурак. Только уж больно приметный — сальный какой-то, лупоглазый, с большой бородавкой на левой щеке. И — самое главное — имеет связи среди шельмоватого народца не только здесь, в Киеве, но и далеко на севере, в Альдегьюборге и Новгороде. А это могло еще очень даже пригодиться — друид думал о будущем.

Рюрик… Что ж, отобрав власть у Хаскульда, можно будет подумать и о нем. И о Хельги! Уже второй раз этот сопляк становится у него на пути. На пути у самого Форгайла Коэла, Черного друида Теней, перед могуществом которого меркнут все жившие когда-то друиды Ирландии! И никакого — никакого! — нет с этим Хельги сладу. Почему? Помощь других богов? Да, именно так. Жаль, в эти времена еще недостаточно силы у Крома. Но сила эта вскоре возродится. Появятся — сначала в дальних лесах, а затем и в Киеве — капища, идолы. Покатятся человечьи головы в широкие горла жертвенных кувшинов. Вот тогда и посмотрим, как помогут Хельги его боги. А пока… А пока тоже нечего сидеть сложа руки! Выследить Хельги, убить его друзей… нет, лучше, гораздо лучше будет переманить их на свою сторону… А что — чем плоха идея? Дирмунд гаденько засмеялся, потер руки и поинтересовался у Карася насчет соглядатая, недавно направленного на поиски молодого ярла.

— Неруч-то? — вспомнил имя Ильман Карась. — А тут он, уже пришедши. Велишь кликнуть?

— Зови, — кивнул князь.

Застучали по ступенькам крыльца кожаные, на ремнях, башмаки-поршни.

— Вот он, княже! Заходи, заходи, не стой. Да шапку-то сыми, рыло!

Дирмунд с любопытством смотрел на мужичка-соглядатая. Маленький, с мокрым, слюнявым ртом и свернутым носом, он чем-то напоминал злобного подземного тролля.

— Говори! — пихнул в спину соглядатая Ильман Карась. — Обо всём поведай. Сыскал ли, кого велено?

— Сыскал, милостивцы. — Голос у Неруча оказался тонкий, противный, скрипучий. — Энтот, кто вам надобен, на дворе дедки Зверина живет, где гости заморские завсегда обретаются. С ним дружки — один варяг, другой — вроде ромей, а третий вообще не поймешь кто — узколицый, проныристый, звать… Конхувар, что ли…

— Конху… Конхобар? — Мрачная физиономия князя озарилась радостью. — Так ты еще не нашел в Гардаре свою смерть, предатель? — сквозь зубы процедил он. — Что ж… Пожалуй, и я не буду с тобой торопиться. Что еще выведал? — Дирмунд строго посмотрел на Неруча.

— Еще ведаю, ходил к ним один человек.

— Что за человек?

— Отрок не отрок. Парень. Годков, может, пятнадцать иль около того. Белобрысый, губастенький, в рубашке выбеленной с пояском красным.

— Белобрысый, говоришь? В рубашке с красным поясом? Умммх!!! — Ильман Карась недобро прищурил глаза. — Ведаю, кто это! Не иначе, как Ярил Зевота, помощничек Мечиславов, крыса! Самолично горло порву переветнику!

Ильман Карась зарычал, совершенно по-звериному, так, что вызвал уважительный взгляд князя.

— Подожди сразу рвать. — Дирмунд предостерегающе поднял руку. — Не будем его живота лишать, погодим.

— Как погодим, батюшка? Это ж такая крыса, умхх…

— А так. Мы лучше с ним поиграем.

— Поиграем?

— Ну да. Как кошка с мышом.

Князь дребезжаще засмеялся, и от смеха этого, а больше — от страшных пылающих глаз его стало соглядатаю Неручу страшно, да так, что захолонуло сердце. Простившись, когда дозволили, бочком-бочком он пробрался к двери, выскользнул, словно налим из сети, и бросился бежать, не разбирая дороги. Плечи его, непокрытую голову, спину колотил не утихающий дождь.

— Прослежу, — на бегу повторял послух полученный от князя наказ. — Найду. Проведаю.

Необычно задумчив был в последние дни Конхобар Ирландец, бывший когда-то друидом и занесенный в Киев прихотливым ветром судьбы. Узкое желтоватое лицо его еще больше потускнело, заострилось, осунулось; вообще, Ирландец стал каким-то на себя не похожим — не подшучивал над Снорри или Никифором, не смеялся над россказнями заезжих купцов и даже ромейское вино пил, казалось, без удовольствия, что уж совсем ни в какие ворота не лезло. Пару раз перехватывал Хельги-ярл бросаемые на него Ирландцем осторожные взгляды. Интересно, что это с ним творилось такое? Заболел, что ли?

— Нет, не заболел, — усмехнулся Конхобар, отвечая на вопрос ярла, когда они наконец-то остались одни в гостевой горнице: Снорри улегся от нечего делать спать, а Никифор еще не возвратился с собрания братьев по вере — появились уже христиане и в Киеве.

— Не заболел, — повторил Ирландец. — Я боюсь, ярл! — вдруг, понизив голос, яростно прошептал он. — Черный друид Форгайл узнал, что я в Кенугарде! И сделал мне предложение вновь служить ему. Пергаментная записка была пригвождена стрелой к моему ложу.

— Так что ж ты теряешься? — Хельги засмеялся, не отводя от собеседника серьезного взгляда. — Согласился бы. Друид скоро станет владыкой Кенугарда, к тому всё идет!

— Я слишком хорошо знаю Форгайла, — покачал головой Конхобар. — Он никогда никого не прощает и всегда мстит. И мстит страшно!

— Не страшнее смерти!

— Страшнее, ярл! К тому же, как ты сам сказал, у него теперь волшебный камень Лиа Фаль. Я уже чувствую его зов.

— Серьезное утверждение. — Ярл задумчиво постучал пальцами по столу. — Может, тебе лучше на время уехать из Кенугарда?

Лицо Ирландца на миг озарила радость — он и сам хотел просить об этом ярла и лишь выбирал удобный момент для начала разговора. Похоже, сейчас такой момент настал.

— И знаешь, куда ты поедешь? — Хельги поднял глаза.

— Догадываюсь. — Конхобар улыбнулся. — В земли радимичей?

— Именно. — Ярл оглянулся — не подслушивает ли кто? Нет, вокруг всё было спокойно, лишь за тонкой стенкой, в гостевой зале, что-то вполголоса внушал служкам дедко Зверин. — Поедешь тайно.

— Под видом купца. Что ты улыбаешься, ярл? Ну а как же еще-то? Вот только товара у меня нет, да и с серебром в последнее время у нас не всё хорошо.

— Вот вы заодно и заработаете серебра. Не один поедешь, со Снорри. — Хельги почесал свою светлую, тщательно подстриженную бородку. — Ты прав, Конхобар, тысячу раз прав насчет нашего серебра. С этим друидом я совсем забыл о деньгах. А ведь еще немного — и мы нищие!

Вытащив из-за пазухи кожаный кошель-калиту, ярл с усмешкой швырнул его на стол. Выкатившиеся дирхемы, жалобно звякнув, упали рядом с деревянными кружками.

— Это всё. — Хельги хлопнул ладонью по столу. — Если что-то срочно не предпринять, скоро нам нечем будет платить за постой и еду. Дожили, господа благородные викинги!

— А я давно предлагал ограбить какой-нибудь купеческий обоз, — невозмутимо произнес Ирландец. — Но никто меня не слушал.

— Не помню, чтоб ты предлагал, хотя… я и сам хотел говорить об этом. И провернуть это дело нужно быстро — до вашего со Снорри отъезда. Чтоб было чем с радимичами торговать, ха-ха!

Хельги-ярл потер руки, с недоумением чувствуя, как что-то внутри него восстает против этого, такого обычного для викингов, действия. Но почему, почему восстает? Что-нибудь другое можно придумать? Вряд ли… Хотя…

— А ну-ка, буди этого лежебоку Снорри!

Бывший волхв-чаровник Хевроний, изгнанный из славной жреческой корпорации за склонность к беспробудному пьянству, быстро нашел себе иное занятие. Нашел с помощью старинного знакомца своего, Мечислава-людина, что держал корчму на Щекавице, заодно занимаясь и делами, так скажем, не очень-то подходящими для почтенного содержателя питейно-постойного заведения.

— Чаровник — и без дела? — выслушав пьяные причитания Хеврония, расхохотался Мечислав. — Ты что, уже успел пропить все свои чары?

— Нет, не успел, — покачал головой Хевроний, достал несколько небольших чарок — оловянных и медных, — вывалил со звоном на стол, — вот, мол, не такой уж я и пьяница!

— Ты, между прочим, давненько мне должен, — почмокав губами, напомнил хозяин корчмы. — Когда отдашь?

Хевроний похолодел — вот так и теряли люди свободу, становясь кто закупами, кто рядовичами, а кто и полными рабами — холопами да челядью. Таким вот челядином, видно, решил сделать его ушлый Мечислав-людин, использовать для своих надобностей — опаивать чарками гостей, а потом грабить. Известное дело — вот оно, чародейство!

— Нет, нет, Хевроний! — Словно подслушав думы чаровника, Мечислав замахал руками. — Нет, людишек спаивать — не для тебя дело, на то у меня, чай, другие найдутся, тут великого ума не надо. А ты… Ты, говорят, чародеем был изрядным?