Читать онлайн «Тяжелые времена». Страница 48

Мои отношения с Ричардом углублялись на протяжении многих лет. Когда он был представителем США в ООН в последние два года администрации Клинтона, мы вместе с ним работали над вопросами борьбы со СПИДом и глобальными проблемами здравоохранения. Я также сблизилась с его супругой, Кэти Мартон, журналистом и писательницей. Ричард и Кэти устраивали замечательные обеды. Никогда нельзя было предугадать, с кем ты там встретишься: с лауреатом Нобелевской премии, кинозвездой или, может быть, даже с королевой. Однажды вечером он подготовил для меня необычный сюрприз. Он как-то услышал, что я весьма благосклонно отозвалась об Армии спасения, и вот в середине обеда он подал знак, двери распахнулись, и появился оркестр Армии спасения, который пел и играл на трубах. Ричард просто сиял.

Когда я стала государственным секретарем, я узнала, что он готов вернуться на государственную службу, поэтому я попросила его взять на себя обязанность контролировать вопросы, касавшиеся Афганистана и Пакистана. Только человек с его неординарными талантом и качествами мог справиться с этими проблемами. Впервые Ричард посетил Афганистан в 1971 году, и это на всю жизнь зародило в нем любовь к этому региону. После поездки сюда в 2006 и 2008 годах в качестве частного лица он написал несколько статей, в которых обратился к администрации Буша с призывом разработать новую стратегию вооруженного конфликта, обратив особое внимание на Пакистан. Я согласилась с его анализом и поручила ему сформировать специальную группу, состоящую из лучших специалистов, которых он только мог найти в правительственных структурах и за их пределами, чтобы попытаться реализовать свои идеи на практике. Он смог быстро привлечь ученых и экспертов из неправительственных организаций, многообещающих талантливых сотрудников из девяти федеральных агентств и ведомств и даже представителей правительственных структур из дружественных нам стран. Это была эклектичная группа необычных, ярких и преданных своему делу людей (большинство из них были совсем молодыми), с которыми я сблизилась, особенно после смерти Ричарда.

К напористому стилю Ричарда надо было немного привыкнуть. Когда у него появлялась какая-либо идея, он энергично продвигал ее, названивая снова и снова, поджидая меня за пределами моего офиса и незваным гостем появляясь на различных заседаниях. Однажды он даже прошел за мной в дамскую уборную, чтобы завершить изложение своего мнения по поводу Пакистана. Если я отклоняла его предложение, он выжидал несколько дней, делая вид, что этого не произошло, а затем повторял свою попытку. В конце концов я восклицала:

— Ричард, я же сказала: «Нет». Почему вы продолжаете добиваться у меня ответа?

Он смотрел на меня с невинным видом и говорил:

— Я просто предположил, что рано или поздно вы согласитесь с тем, что вы были не правы, а я — прав.

Надо отдать ему должное: иногда именно так и случалось. Именно такое упорство и такая настойчивость делали его незаменимым для этой миссии.

В начале 2009 года я пригласила Ричарда и Дэйва Петрэуса к себе домой в Вашингтоне, чтобы они могли лучше узнать друг друга. Это были люди с неудержимой энергией и беспрестанными идеями, и я решила, что они могли бы сдвинуть дело с мертвой точки. Они окунулись в обсуждение самых сложных политических проблем, обмениваясь своими мыслями. По завершении вечера они оба сказали:

— Давайте встретимся еще раз завтра вечером.

Ричард разделял мнение Дэйва о необходимости проводить активную стратегию в отношении повстанцев, которая была бы сосредоточена на укреплении доверия населения страны к власти в Кабуле и ослабляла бы привлекательность талибов как альтернативы. Однако он не был уверен в том, что для этого были необходимы дополнительные силы численностью в десятки тысяч военнослужащих. У него вызывала беспокойство мысль о том, что усиление нашего военного присутствия оттолкнет от нас афганских мирных жителей и подорвет у них доверие к нашей доброй воле, направленной на расширение экономического развития и повышение эффективности управления.

Опираясь на свой балканский опыт, Ричард считал, что именно дипломатия и политика были ключом к прекращению войны. Он настаивал на активизации дипломатических усилий с тем, чтобы изменить развитие ситуации в регионе, основными факторами которой выступали сохранение конфликтных отношений между Пакистаном и Афганистаном, а также между Пакистаном и Индией. Наряду с этим он считал необходимым в первую очередь организовать процесс примирения между противоборствующими афганскими группировками.

Ричард начал посещать страны региона, изыскивая любые возможности для дипломатических переговоров, вне зависимости от ничтожности их результатов, и призывая соседние с Афганистаном страны развивать торговые отношения с ним и в целом двусторонние связи. Он обратился ко многим нашим союзникам и партнерам с просьбой назначить специальных представителей в Афганистане, чтобы у него появилась возможность вести с ними прямые переговоры.

В феврале 2009 года, спустя всего несколько недель пребывания в должности спецпредставителя США в Афганистане и Пакистане, он организовал международную «контактную группу» по Афганистану, которая включала представителей около пятидесяти стран, а также представителей ООН, НАТО, Европейского союза и Организации Исламская конференция. Он хотел, чтобы каждая страна и каждая коалиция, которая оказывала содействие группировке войск в Афганистане, выделяла финансовые средства или же оказывала влияние в Афганистане с тем, чтобы нести свою долю ответственности, принимая участие в соответствующих встречах для координации совместных действий. Через месяц Холбрук и его команда помогли Организации Объединенных Наций выработать план проведения в Гааге, в Нидерландах, крупной международной конференции по Афганистану. Я даже дала согласие на то, чтобы пригласить Иран и тем самым прозондировать возможность нашего сотрудничества по вопросам, представляющим в отношении Афганистана совместный интерес, таким как усиление пограничной безопасности и пресечение торговли наркотиками. В ходе этой конференции Холбрук на обеде встретился с высокопоставленным иранским дипломатом и обменялся с ним различными идеями. Это была одна из наших встреч на высоком уровне с иранскими представителями после событий 11 сентября 2001 года.

Что же касается непосредственно Афганистана, то Холбрук высказался за «усиление гражданского присутствия», чтобы претворить в жизнь рекомендации Риделя по существенному увеличению нашей помощи, чтобы улучшить жизнь афганцев и укрепить правительство в Кабуле. Он также выступил за то, чтобы перенаправить средства, выделяемые на искоренение посевов опийного мака в Афганистане и на искоренение деятельности наркоторговцев, финансировавших повстанцев. Кроме того, он пытался реорганизовать программы Агентства США по международному развитию (как в Афганистане, так и в Пакистане), которые были уже практически на этапе утверждения и производили положительное впечатление, в частности программу создания гидроэлектростанций в Пакистане, остро нуждавшемся в электроэнергии. И он стал страстным пропагандистом войны, в которой победу одерживали талибы, несмотря на наши многократно превосходящие их ресурсы и технологии. Повстанцы использовали мобильные радиопередатчики, установленные на ослах, мотоциклах и пикапах, чтобы посеять страх и запугать местное население и одновременно избежать обнаружения их силами коалиции. Для Ричарда это была проблема, которая выводила его из себя.

Эта активная деятельность имела определенный побочный эффект. В Белом доме его усилия по координации шагов различных правительственных учреждений нередко расценивались как вторжение на чужую территорию. Молодые помощники в Белом доме делали большие глаза, когда он вспоминал свой вьетнамский опыт. Чиновники, в обязанность которых входило обеспечение военной кампании, не могли понять, зачем он обращает внимание на сельскохозяйственные проекты или вышки сотовой связи. Старомодная манера Холбрука вести дипломатию (импровизация вперемежку с лестью и блефом, которая позволила обвести Милошевича вокруг пальца) плохо вписывалась в намерения Белого дома организовывать упорядоченный политический процесс, сведя театральные эффекты по возможности к минимуму. Было больно наблюдать за тем, как такого опытного дипломата отодвигали на задний план, а его мнение игнорировали. Я защищала его, как могла, в том числе пресекла несколько попыток вынудить его уйти в отставку.

На каком-то этапе помощники в Белом доме прямо сказали мне о необходимости избавиться от Ричарда.

— Если президент желает уволить Ричарда Холбрука, ему следует самому сказать мне об этом, — ответила я.