Читать онлайн «Гладиатор из будущего. Спартак-победитель». Страница 10

Приглядываясь к гладиаторам, окружавшим меня изо дня в день, я подметил существующую среди них негласную иерархию. Молодые гладиаторы и новички беспрекословно уступали место в трапезной или в раздевалке гладиаторам-ветеранам, а также любимцам Лентула Батиата, которые приносили ему немалый денежный доход, выходя на арену по нескольку раз в месяц и оставаясь в живых, пройдя через множество поединков. Также существовало разделение гладиаторов по этническому принципу. Гладиаторы-фракийцы старались держаться вместе, как и гладиаторы-галлы. Самыми многочисленными в школе Лентула Батиата были гладиаторы-греки. Вторыми по численности шли гладиаторы, вышедшие из местных италийских племен, прежде всего из самнитов и луканцев.

Особняком держались люди из свободного сословия, добровольно записавшиеся в гладиаторы, кто на два года, кто на три и дольше. Все эти люди подписывали особый документ, лишавший их гражданских прав. Каждому из них Лентул Батиат заплатил кругленькую сумму вперед, принимая этих добровольцев в свою школу. Вольнонаемные гладиаторы пользовались некоторыми привилегиями, в отличие от гладиаторов-рабов. К примеру, их отпускали на прогулки по Капуе. Ланиста Батиат давал им деньги для посещения цирюльника, таберны и притонов, где обслуживали клиентов проститутки. Ланиста мог не опасаться, что вольнонаемный гладиатор сбежит от него, ведь в таком случае отвечать перед законом придется жене или родителям этого человека.

Попадались среди гладиаторов из бывших римских граждан и такие, кого держали строго под запором и никуда не выпускали. Таких людей обрекал на участь гладиаторов римский суд за особо тяжкие преступления. Один из таких преступников, по имени Эмилий Варин, оказался в одной группе со мной среди ретиариев. Как мне поведал Диомед, этот Эмилий Варин в пьяном угаре зарезал отца и мать.

В качестве поощрения гладиаторам иногда разрешали встречаться с женщинами легкого поведения, которых специально для этого приглашали в школу Лентула Батиата. Среди капуанских куртизанок имелась целая гильдия любительниц торговать своим телом именно среди гладиаторов, так как подобные услуги щедро оплачивались ланистами. К тому же куртизанки, встречаясь с гладиаторами, могли не опасаться подцепить какую-нибудь заразу, ведь гладиаторы пребывали под постоянным врачебным присмотром.

Помимо городских куртизанок для интимных утех гладиаторам предоставлялись рабыни, живущие при школе Лентула Батиата, их было не меньше тридцати. Рабыни были заняты в поварне и в прачечной, они же занимались уборкой всех помещений в школе и на вилле Лентула Батиата.

Однажды я спросил у Диомеда, сколько всего в Капуе гладиаторских школ и какая из них лучшая?

Диомед без раздумий ответил, что лучшие гладиаторские школы в Капуе, это школа Лентула Батиата и школа ланисты Марка Понциана. Всего же в Капуе находятся семь гладиаторских школ, больше только в Риме, там их около дюжины.

Еще я узнал от Диомеда, что одна из местных гладиаторских школ совершенно особенная. При этих словах Диомед многозначительно усмехнулся, намеренно сделав паузу.

— Что же в ней особенного? — Я загорелся любопытством.

— Есть в Капуе один чудаковатый ланиста Тит Карнул, который помешан на женщинах-гладиаторах, — сказал Диомед. — В школе Карнула гладиаторскому мастерству обучаются только девушки и молодые женщины, которых там натаскивают так, что не всякий гладиатор-мужчина сможет одолеть в схватке такую амазонку. Устроители зрелищ в Риме и Капуе платят Титу Карнулу бешеные деньги, дабы вывести на арену его беспощадных длинноволосых воительниц, зная, что толпа жаждет увидеть нечто особенное. Общеизвестно, что гладиаторы-женщины по свирепости намного превосходят гладиаторов-мужчин.

— Ну и ну! — Я изумленно покачал головой. — До какой гнусности доходят ланисты из-за своей алчности! Не хотел бы я встретиться на арене с женщиной, пусть владеющей оружием и в доспехах. У меня просто не поднимется рука на нее.

— Ну, на арене ты с этими амазонками вряд ли столкнешься, друг мой, — с таинственной полуулыбкой проговорил Диомед, — а вот в повседневной жизни очень даже сможешь повидаться с какой-нибудь из них.

— Это как же? — слегка опешил я.

— Все очень просто, — пояснил Диомед. — Амазонкам из школы Тита Карнула тоже нужны мужчины для любовных утех. Этих воительниц частенько приводят в нашу школу, здесь они сами выбирают, с кем из гладиаторов разделить ложе. Я пребываю в школе Лентула Батиата всего полгода, приятель, — Диомед хитро подмигнул мне, — но за это время я уже несколько раз встречался с одной весьма привлекательной амазонкой, по имени Лоллия.

Диомед добавил при этом, что он, пожалуй, сможет познакомить меня с подругой Лоллии, тоже очень симпатичной девицей.

Полтора месяца, проведенные в школе Лентула Батиата, не прошли для меня даром. Я заметно окреп физически и неплохо поднаторел в овладении латынью и греческим. Яркие впечатления от процесса обучения владению холодным оружием и от быта древних римлян понемногу приглушили мою хандру. Этому же способствовало обретение мною друзей среди воспитанников школы. Помимо Диомеда, моего соседа по комнате, я сдружился с молодым самнитом Арезием и фракийцем Ресом.

Однако самым волнительным и запоминающимся моментом для меня стало знакомство со Спартаком, это случилось на исходе четвертой недели моего пребывания в школе Лентула Батиата. В тот день Спартак был приглашен корникуларием Меттием во дворик, где упражнялись лаквеаторы и ретиарии. Оказалось, что Спартак сам был когда-то ретиарием, выйдя победителем из всех поединков. Потом Спартака перевели в секуторы, поскольку фракийским мечом он владел еще лучше, чем трезубцем. До того как оказаться у Лентула Батиата, Спартак успел побывать еще в двух гладиаторских школах, одна из которых находится в Неаполе, другая — в Риме.

Спартак поделился с нами, новичками, своим опытом, приобретенным в схватках на арене. Спартак показал нам, как лучше всего держать трезубец в руке, как наносить им отвлекающие удары, что делать, если вдруг сломается древко трезубца или если его зубья застрянут в щите противника. По совету Спартака, сеть следовало набрасывать на соперника сверху, а петлю он рекомендовал бросать под ноги противнику, чтобы таким образом зацепить его и свалить с ног. Все эти приемы Спартак показал нам на деле.

Я смотрел на Спартака — живого и реального! — так, как смотрят на чудо, свершившееся наяву. В эти минуты я не только не сожалел, что очутился в древней Италии помимо своей воли, но был даже благодарен судьбе за то, что это свершилось! Легендарный Спартак, именем которого в далеком будущем назовут спортивные клубы, политические партии, стадионы, корабли, улицы городов, о котором снимут художественные фильмы, напишут книги, поставят театральные пьесы и даже балетную постановку, этот знаменитый человек не только демонстрировал мне свою поразительную ловкость в обращении с трезубцем, он запросто разговаривал со мной, делясь своим гладиаторским опытом.

На вид Спартаку было чуть больше тридцати лет. Он был довольно высокого роста, с очень развитой телесной мускулатурой, темно-коричневый от густого загара. Его продолговатое лицо имело правильные черты. У него были темно-синие проницательные глаза, над которыми низко нависали густые рыжеватые брови. Довольно длинные волосы Спартака имели темно-рыжий цвет. Усов Спартак не носил, но имел короткую бородку. На левой скуле у Спартака виднелся длинный розоватый шрам, то был след от удара кинжалом. Еще один серповидный шрам имелся у Спартака на левом плече. Прямой крупный нос, пухлые губы и мягко закругленный подбородок придавали Спартаку некоторое сходство с изваянным в мраморе Аполлоном, статуя которого была установлена при входе на виллу Лентула Батиата.

Видя, что ланиста Меттий не смеет покрикивать на Спартака, обращаясь к нему, как к равному, я нисколько не удивился этому. В голосе и во взгляде Спартака явственно чувствовалось, что этот могучий фракиец силен не только телом, но и духом. Все одержанные Спартаком победы на арене снискали ему славу непревзойденного бойца, и не считаться с этим не мог ни Меттий, ни его помощники.

Зная, что Меттий и доктора частенько идут навстречу Спартаку, выполняя многие его просьбы, я осмелился обратиться к мужественному фракийцу, попросив его посодействовать мне в переводе из лаквеаторов в секуторы.

Спартак с добродушной усмешкой потрепал меня по шее своей сильной рукой, сказав, что он-то готов замолвить за меня слово перед ланистой Меттием, но важно, чтобы я сам не пожалел об этом впоследствии. Я заверил Спартака, что мое намерение перейти в секуторы давно и хорошо обдумано. Мне было ведомо, что тренировки у секуторов гораздо жестче, чем у лаквеаторов. Однако я был полон желания выучиться владению мечом и кинжалом, понимая, что это мне весьма пригодится, если придется участвовать в восстании гладиаторов. В том, что это восстание неизбежно случится, я был твердо уверен, так как уже успел вызнать у помощников Меттия, какой ныне год по римскому летоисчислению.