Читать онлайн «Без пощады». Страница 43

«До чего клоны любят это стопудовое „прощайте“! Можно подумать, им доподлинно известны все имена, которые Судьба написала на своих пулях!»

– До встречи, госпожа ротмистр.

Дверь за Хвови тихо вздохнула. Зажужжал климат-контроль, спешно восстанавливая оптимальную концентрацию ароматов хвойного леса на чахрском взморье.

Я весь сжался, ожидая появления убийц. Ведь и Ферван тоже говорил мне «прощайте» не просто так. Он был уверен, что разговаривает с покойником.

Когда дверь вновь открылась, я увидел людей, к встрече с которыми не готовился.

Невысокий пожилой человек в парадном облачении контрадмирала. Русского контр-адмирала. Все было на месте: запонки с алмазными якорьками, золотые пуговицы с крылышками, галстук, погоны толстого витого шнура… Но почему у него кортик вместо меча?

Вторым был чернобородый мужчина лет тридцати пяти, тоже в форме – но невиданного опереточного покроя. Повеяло основательно забытыми реалиями из исторической части курса «Обмундирование, снабжение и комплектация». Кто ж в такое одевался-то?.. Фузилеры Петра I? Московское городское ополчение 1812 года? Отряды местной самообороны «брошенных миров»?

Я был, как впоследствии оказалось, уже недалеко от истины, когда заметил на левом предплечье бородача белую повязку с надписью на фарси. Это сбило меня с толку и заставило предположить, что передо мной представитель неведомых конкордианских спецвойск. Может, палач?

Мои подозрения относительно функций мрачного бородача укреплялись тем, что в правой руке он держал пакет цвета хаки. Я решил, что в пакете – оружие. Не обязательно огнестрельное. Убить меня можно сотней изощренных и бесшумных способов…

Ну, палач – можно понять… А что здесь делает старик, ряженный русским контр-адмиралом?

– Гвардии лейтенант Александр Пушкин? – строго спросил контр-адмирал.

Замечу: по-русски спросил, без малейшего акцента.

«Хвови снова погрузила меня в управляемый гипносон? Сначала – Исса, теперь – ?..»

Предположение показалось мне близким к истине.

«Точно. Когда мы учились, нас уверяли, что достоверная пси-эмуляция – бредни, но ведь это Глагол, а на Глаголе возможно всё».

– Не гвардии. – Я устало вздохнул. – Но Пушкин.

– Я вас понимаю. – контр-адмирал улыбнулся. – Вы не верите своим глазам. Забывчивый ротмистр Аноширван не потрудилась предупредить вас о нашем визите… Поэтому на первый раз я прощаю вам неподобающие манеры в разговоре со старшим по званию. Я контр-адмирал запаса Тылтынь.

«Тылтынь? Адмирал Святополк Даромирович Тылтынь?! А почему „контр“? Отчего „запаса“? Это настолько невероятно, что… похоже на правду! Неужели Тылтынь сотрудничает с клонами? Не может быть… Ч-черт, но ведь вылитый Тылтынь… Да, это он! Но каким ветром?!. А что, если… если он вступил в Добровольческую Освободительную Армию? Или даже… возглавил?!»

Не давая мне опомниться, Тылтынь осведомился:

– Как ваше самочувствие?

– Спасибо, неплохо… товарищ контр-адмирал запаса.

– Врачи говорят, вы уже можете самостоятельно передвигаться?

– Так точно… товарищ контр-адмирал запаса.

– Отлично. Одевайтесь, гвардии лейтенант. Вы пойдете с нами.

Мужик в несуразной форме, которого я принял за палача, подал мне сверток, предупредительно раскрыв его.

Там лежал новенький комплект обмундирования. И погоны лейтенанта! А еще – коробочки для медалей и тоненькая брошюра.

Обложка брошюры была выполнена из благородного натурального картона. Надпись под тисненым российским орлом гласила: «Гвардейская памятка».

– Я готов идти куда угодно, но, господин… товарищ контрадмирал запаса, пожалуйста, объясните мне, что происходит! – взмолился я. – Или хотя бы: кого вы представляете?

– Хорошо. Но вы все равно не лежите лежнем, дружок! Хватит тут прохлаждаться, отечество в опасности! Вставайте, одевайтесь, времени у нас в обрез… Если вы нас стесняетесь, так мы отвернемся…

Пока я менял больничную пижаму на благоухающие фабричным красителем брюки, рубаху и китель военфлотского пилота, Тылтынь сообщал мне новости.

Да какие! С каждым новым словом во мне крепло желание обнять этого замечательного человека. Думаю, окажись на моем месте эмоциональный итальянец – и Святополк Даромирович был бы зацелован до полусмерти.

– Девять суток назад между Объединенными Нациями и Конкордией было достигнуто соглашение об обмене военнопленными при посредничестве самоопределяющейся территории Большой Муром. Я возглавляю ВКПЛ, Временную Комиссию по Перемещенным Лицам. Моя задача – принять по спискам договорную группу военнопленных и сопровождать ее до Большого Мурома, где состоится официальная процедура обмена. Кстати, я нахожусь здесь уже пятые стандартные сутки. Договорная группа давно укомплектована и доставлена сюда, в отдельную казарму. А вот относительно вас, голубчик, комендатура планеты выдала справку: 23 февраля лейтенант Пушкин совершил побег и отнесен к категории пропавших без вести. Я требовал объяснений, ругался с комендантом планеты и начальством лагеря, говорил, что без вас или по крайней мере без ваших останков не дам разрешения на отправку группы! Но позавчера я получил жесткую директиву Совета Обороны: отправляться на Большой Муром немедленно! Посредники, состоящие при аналогичной группе конкордианских военнопленных, в бешенстве. Ждать нельзя… И мы бы улетели без вас, что поделаешь! Вдруг на вертолете доставляют какого-то неопознанного субъекта. Можете себе представить!.. Мне немалых трудов стоило отложить вылет до того момента, когда вы станете транспортабельны. А конкордианцы под предлогом заботы о вашем здоровье не подпускали нас к вам и на пушечный выстрел. Допрашивали небось?

– Так точно.

– Мне, признаться, тоже небезынтересно, где вы все это время пропадали… Думаю, вами теперь крепко займутся, путешественник вы наш…

В голосе Тылтыня не было и тени угрозы, скорее – сладкое предвкушение сверхценной информации, которую я предоставлю в распоряжение нашей разведки.

– Да, я за всеми этими хлопотами совсем забыл об одной важной вещи! – спохватился адмирал.

Не спрашивая у меня разрешения, Тылтынь обернулся. Впрочем, я уже полностью переоделся и сиял в новой форме, как юбилейный золотой пятак.

– Вы, товарищ гвардии лейтенант, наверное уже догадались, что в вашей жизни произошло некоторое значительное событие… Сюрприза не получилось. Но процедура есть процедура… Гвардии лейтенант Пушкин!

– Я!

– Приказом Совета Обороны №39 от 16 февраля 2622 года за успешное проведение операции в системе Львиного Зева, приведшей к освобождению ценных гражданских кадров и уничтожению новейшего неприятельского авианосца «Атур-Гушнасп», авианосцу «Три Святителя» и 19-му ОАКР присвоено почетное звание гвардейских. В соответствии с традициями 19-е авиакрыло переименовано во 2-е гвардейское. Поздравляю вас с вступлением в ряды гвардии, товарищ Пушкин.

– Служу России!

– Также вам досрочно присвоено очередное воинское звание лейтенант.

– Служу России!

– Вольно. А теперь идемте. С этим хозяйством, – адмирал указал на «Памятку гвардейца» и коробочки, – разберетесь на борту транспорта. И чтобы на Большом Муроме были при всех регалиях, как положено!

«Какие уж там регалии… – подумал я. – Значок гвардейский это, конечно, здорово. А что еще? Памятная медаль „За Наотар“ и бронзовый значок „10 боевых вылетов“. Если бы мне „За отвагу“ выписали, адмирал ее наверняка привез бы и вручил вместе с остальным. Вот Самохвальскому за „Балх“ точно орден дали. Не могли не дать! А мне за что давать? За курицу?»

Ближайшие часы, как и положено, прошли сумбурно.

Быстрая пробежка по коридорам госпиталя вслед за бодрым Тылтынем и его безмолвным спутником с белой повязкой на рукаве.

«Что? Вопросы? Потом, лейтенант, потом…»

Два клонских автоматчика. Фургон без окон – в таком точно меня везли с космодрома в лагерь.

Короткий переезд. Двери фургона открываются в глухую галерею без окон, приводящую к лацпорту транспорт– ного корабля.

Все устроено так, чтобы Тылтынь и другие члены Временной Комиссии ничего на Глаголе не увидели – даже неба.

«Но мы-то видели, – злорадно подумал я. – Мы видели».

Из этой мысли логичным образом вытекала следующая.

«Тем более странно, что клоны согласились пойти на обмен военнопленными! С одной стороны, откуда в наших руках взялось столько пленных клонских пехлеванов? А с другой – что же это должны быть за пехлеваны? Золотые пехлеваны! Платиновые! Осмиевые! Лактанциевые! Да такого элемента в таблице Менделеева просто нет! Это не пехлеваны должны быть, а сверхчеловеки, чтобы Конкордия, выигрывающая войну, была заинтересована заполучить их обратно еще до окончания военных действий! Причем выдать в процессе обмена именно тех офицеров, которые, как назло, прожили больше месяца на секретной планете! Ведь, когда они вернутся домой, Глагол сделается для разведки Объединенных Наций секретом Полишинеля!»