Читать онлайн «Иным путем». Страница 49

Впереди уже маячила видимая невооруженным глазом эра дредноутов и линейных крейсеров, быстроходных океанских рейдеров и авианосцев. И если с двумя первыми типами в России было решено пока повременить, то два вторых подлежали скорому и безусловному развитию.

Сейчас на мостике «Адмирала Кузнецова», поднятом на высоту двадцатиэтажного жилого дома, над залитой солнечными бликами водной поверхностью залива Нябе, собралось самое блистательное общество, которое только можно было собрать в этом месте и в это время. Безусловно, самой знатной из присутствующих здесь персон была великая княгиня Ольга Александровна, сестра прошлого и нынешнего императоров. Одетая в белое матросское платье и широкополую соломенную шляпку, она мертвой хваткой вцепилась в руку покорившего ее сердце полковника Бережного, которому ограниченные масштабы сухопутных операций во время Русско-японской войны так и не дали возможности развернуться по-настоящему как стратегу.

Несмотря на это, у молодого русского императора на полковника Бережного имелись очень значительные планы, связанные с созданием в Российской империи «армии нового строя». Сводная бригада морской пехоты, сформированная в ходе русско-японской войны для десантных операций, получила статус постоянного соединения, а после приказа о переводе на Балтику приказом императора была объявлена еще и частью лейб-гвардии.

Великая княгиня уже получила от своего брата личное послание, одобрявшее ее новый выбор. Ей было также сообщено, что ее предыдущий брак будет аннулирован, как фактически недействительный, что позволит ей вскоре оформить союз с любимым человеком.

Сейчас полковник, склонившись к ушку своей избранницы, шептал ей, указывая взглядом на проплывающие внизу джонки, что-то такое, отчего Ольга попеременно то краснела, то бледнела и еще крепче сжимала сильную мужскую руку. В любом случае то, что происходило между этими двумя людьми, было чисто личным делом, в которое чужим людям не стоит совать свой нос.

Чуть в стороне от великой княгини и полковника, занятых друг другом, вице-адмирал Ларионов беседовал с капитаном 1-го ранга Николаем фон Эссеном, а капитан 1-го ранга Эдуард Щенснович слушал их разговор то хмурясь, то одобрительно кивая.

– Всякая революция, – говорил адмирал Ларионов, – хоть техническая, хоть социальная, в принципе руководствуется одним незатейливым лозунгом: «Кто был ничем, тот станет всем». А мы находимся на пороге технической революции. Корабли следующего поколения, отчасти уже заказанные, отчасти еще проектируемые, совершенно обесценят все существующие флоты.

– Гм, а не слишком ли вы категоричны, Виктор Сергеевич? – спросил Эссен, с высоты мостика «Адмирала Кузнецова» поглядывая на недавно построенные «Ретвизан» и «Цесаревич», кажущиеся для него верхом технического совершенства.

– Вы уже, наверное, слышали, – сказал адмирал Ларионов, – что в Британии первым лордом Адмиралтейства стал адмирал Фишер. А это значит, что в самом ближайшем времени мы услышим об анонсировании постройки его любимого детища, десятиорудийного и двадцатиузлового турбинного сверхброненосца, который получит имя «Дредноут», ставшее позднее нарицательным. Впрочем, наш русский проект сверхдальнего прерывателя торговли, носящий пока условное наименование «Рюрик-2», не менее революционен. Например, британский «Дредноут» будет способен на равных биться с целой эскадрой нынешних новейших броненосцев, и в случае необходимости легко отрываться от них и уйти от погони. Также и наш новый «Рюрик» с его тридцатью узлами хода и шестью десятидюймовыми орудиями главного калибра в случае войны будет иметь возможность устроить погром на британских морских коммуникациях. И ни один из ныне существующих крейсеров – «защитников торговли» – не сможет ему помешать, ибо они слишком тихоходны и слабо вооружены.

– И тут, конечно, Виктор Сергеевич, не обошлось без вашего влияния? – усмехнулся Эссен. – Я ни за что не поверю, что наши умники под Шпицем, экономящие каждую тонну водоизмещения и урезающие все, что возможно, решатся на постройку крейсеров, водоизмещение которых, как я слышал, может превысить пятнадцать тысяч тонн…

– Скажу честно – не обошлось, – ответил адмирал Ларионов, – за основу был принят один германский проект конца двадцатых годов с исправлением в нем некоторых, вполне очевидных нам недостатков. Можно сказать, что мы довели идею до верха технического совершенства, одновременно упростив все, что могло быть упрощено в принципе.

И можете мне поверить, что вам, показавшему выдающиеся успехи в рейдовых действиях и блокировании Японии, сразу же по приходу в Кронштадт, будет поручено надзирать за строительством новых «Рюриков», а позднее и командовать эскадрой этих крейсеров-убийц. Кто еще, как не вы, с вашими талантами и темпераментом, способен успешно освоить новое оружие. Точно так же, как никто, кроме вас, Эдуард Николаевич, не сможет лучше стать куратором молодого русского подводного флота. Готовьтесь, господа, самые важные и интересные дела у вас еще впереди.

7 мая (24 апреля) 1904 года, 10:30.Санкт-Петербург, Дворцовая набережная, 26, дворец великого князя Владимира Александровича

Сегодня император Михаил Александрович вызвал к себе своих непутевых родственников, обитавших во дворце великого князя Владимира Александровича, называемом в народе «Флорентийским палаццо», для того чтобы объявить им свою волю. Никакого насилия при этом не было. К парадному подъезду, что на Дворцовой набережной, подъехала большая черная карета с наглухо зашторенными и зарешеченными окнами, и великого князя Владимира Александровича, великую княгиню Марию Павловну старшую (Михень), великого князя Кирилла Владимировича и великого князя Андрея Владимировича – словом, всему великокняжескому семейству предложили сесть в нее.

Их заранее предупредили, что в случае отказа от визита в Зимний дворец они будут взяты под стражу и из палаццо переберутся в менее комфортабельное жилище. Например, в «Новую Голландию». Ну, а далее…

За каждым членом этого «святого семейства» тянулся целый шлейф особо тяжких государственных преступлений. «Заговор против существующего порядка управления» (все), «соучастие в цареубийстве» (Михень) и «попытка узурпации трона» (Владимир Александрович и Кирилл Владимирович). За все эти преступления им грозило лишь одно наказание – смертная казнь. И не факт, что судей остановит то, что они принадлежат к правящей в России династии.

Командовал конвоем, присланным за семейством Владимировичей, все тот же молодой офицер кавказской наружности, который 2 марта 1904 года, по принятому в России юлианскому летоисчислению, арестовал прямо во дворце великую княгиню Марию Павловну, великого князя Кирилла Владимировича и великого князя Андрея Владимировича.

Несмотря на его теперешние погоны штабс-капитана гвардии с флигель-адъютантскими аксельбантами и царским вензелем на погонах, а также орденом Святого Георгия 4-й степени, великая княгиня сразу узнала того самого поручика, который вошел в этот дом в сопровождении вооруженных матросов на второй день после убийства императора Николая и начала гвардейского мятежа. Правда, тогда он был одет в странный мешковатый мундир.

– Ваши императорские высочества, – на хорошем французском языке сказал он тогда, – решением вдовствующей императрицы Марии Федоровны, временно принявшей на себя обязанности регента империи, вы все помещаетесь под домашний арест по подозрению в заговоре против государя и сотрудничестве с иностранными спецслужбами. Судьбу вашу, по прибытию в Санкт-Петербург, будет решать лично император Михаил Александрович. В случае, если с вашей стороны будут иметь место попытки нарушить режим домашнего ареста, охрана имеет право применять оружие. Вдовствующая императрица Мария Федоровна надеется, что вы будете благоразумны.

От этих воспоминаний великую княгиню Марию Павловну даже передернуло. С бессильной злобой она смотрела на человека, который был одним из тех, кто лишил ее последних надежд возвести на царский трон если не мужа, то хотя бы старшего сына. Видимо, не случайно этот шалопай Мишкин и его венценосная матушка прислали именно этого офицера, желая лишний раз уязвить свою старую недоброжелательницу.

Великий князь Кирилл Владимирович, услышав слова флигель-адъютанта императора Михаила II, побледнел, а плечи его бессильно поникли. Он с тоской посмотрел на нового фаворита царя, несомненно, потомка одного из горских княжеских родов. Испитое лицо несостоявшегося самодержца покрылось потом. Но он не раскаивался в том, что стал причиной гибели его кузена Ники. Ему было лишь обидно, что все так неудачно получилось. Ведь сложись все иначе, и сейчас именно он мог бы называться императором Кириллом Первым.

Великий князь Андрей Владимирович, двадцати пяти лет от роду, поручик Конной гвардейской артиллерии и слушатель Александровской военно-юридической академии, испытывал чувство, которое можно было бы кратко назвать «в чужом пиру похмелье». Не имея никакого отношения к политическим амбициям матери, отца и старшего брата, он больше всего тяготился невозможностью встреч с «прелестной Малечкой» – балериной Матильдой Кшесинской, с которой он, несмотря на разницу в возрасте в семь лет, поддерживал интимные отношения. Впрочем, ему приходилось делить Матильду с другим Романовым, великим князем Сергеем Михайловичем, одним из младших братьев великого князя Александра Михайловича.