Читать онлайн «Карьера на поприще сексуальной химии». Страница 4

Джованни тосковал и мучился, Дениз винила себя и в смятении своем все глубже погружалась в отчаяние. Несчастная пара подпитывала горечь друг друга, начиная ощущать взаимное отвращение. И эта невыносимая ситуация привела к одной страшной ошибке, которую Джованни неизбежно пришлось совершить.

Он рассказал жене все.

С любой точки зрения это был роковой поступок. Когда Дениз услышала, что он, словно марионетками, управлял ее лучшими и интимнейшими чувствами, дергая за химические нити, ее любовь к мужу претерпела чисто психосоматическую трансформацию, обернувшись горькой и возмущенной ненавистью. Женщина тотчас же покинула Джованни, забрав с собой малышку Дженни, и подала на развод, потребовав тридцать миллионов долларов компенсации за биохимическое вмешательство в ее эмоции. Сделав это, она вынесла на первые полосы газет новости о предприятии, которое Мармадук Мелмот так тщательно скрывал, вызвав настоящий бум.

Последствия вообразить легко. Мир в 2010 году представлял собой царство, в котором женщины высокоразвитых стран практически во всем сравнялись с мужчинами. Феминистки с удовлетворением оглядывались на века яростной борьбы с легальным, общепринятым пренебрежением; героини женского движения успешно сражались с дискриминацией по половому признаку при приеме на работу, с дискриминацией в образовании, с дискриминацией в физической и духовной жизни. Хотя в результате прогресса перед ними открывалось принципиально новое тысячелетие, они еще слишком хорошо помнили трудности, с которыми удовлетворялись их требования, и с параноидальным напряжением относились к любой угрозе своим достижениям. Открытие, что почти двадцать лет богатейшие мужчины мира тайком покупали биотехнологии, специально созданные для манипулирования женщинами и их сексуального угнетения, породило скандал, равного которому мир сексуальной политики еще не знал.

Джованни Казанова, до сих пор живший в безопасной безвестности, вполне комфортно чувствуя себя в роли непризнанного гения, обнаружил, что вдруг стал весьма извеЬ-тен. Его имя - это омерзительное проклятие - внезапно превратилось в источник шуток, издевок и колкостей для кричащих заголовков статей, оно звучало во всех уголках земного шара, появляясь в новостях не реже объявлений о безвкусных комедийных шоу. В одну ночь новый Казанова стал современным сказочным дьяволом: мужчиной, отодвинувшим сексуальную эмансипацию на три сотни лет назад.

Развод разбил сердце его матери, страдания которой усугубила безвременная кончина Маркантонио Казановы вследствие инфаркта. В минуту отчаяния женщина намекнула сыну, что его отец умер от стыда, и Джованни принял ее слова так близко к сердцу, что серьезно подумывал о самоубийстве.

Дениз, жертва тайных махинаций Джованни, в глазах женщин мира на некоторое время превратилась в святую. Мелмот, Мефистофель для Фауста-Джованни, был демо-низирован наравне с ученым. Тысячи женщин подавали в суд на своих богатых любовников, на Джованни и на «Ци-тотех». Джованни получал мешки яростных писем от десятков тысяч особ, веривших (обычно без всяких на то оснований), что его магия была использована для похищения их душ.

Однако, как это обычно бывает, ураган поношений вскоре начал терять свирепость. Мармадук Мелмот использовал всевозможные средства, стремясь убедить мир в том, что все дело просто в небольших сложностях в общении.

Мелмоту удалось доказать, что по сути своей в первом открытии Джованни не было никакой дискриминации. Он сделал упор на то, что среди его клиентов отметились несколько женщин, с радостью применявших обольщающее зелье для привлечения молодых мужчин. Он заявил - вполне справедливо, - что косметическая промышленность веками предлагала мужчинам и женщинам способы усилить их сексуальную привлекательность и что средства, возбуждающие половое влечение, всегда пользовались огромным спросом. Единственное «преступление» Джованни, собственно, в том, что он произвел воистину действенный препарат, к тому же абсолютно безопасный, на замену тысячам снадобий фальшивой черной магии и шарлатанской медицины, в лучшем случае бесполезных, а в худшем - вредящих здоровью. Мелмот утверждал, что, хотя второе открытие Джованни и вправду предназначалось лишь для мужской физиологии, польза от него никоим образом не ограничивалась мужским полом.

Это краснобайство подкреплялось смелыми обещаниями, спасшими лицо «Цитотеха» и обернувшими поднявшуюся шумиху на пользу компании. Мелмот гарантировал, что первое открытие Джованни станет гораздо дешевле, так что преобразование тканей будет доступно людям даже со скромными средствами, равным образом и мужчинам и женщинам. Он также объявил, что Джованни уже начал разрабатывать целый спектр новых искусственных гормонов, которые дадут женщинам новые возможности для сознательного контроля над физическим удовольствием.

Благодаря этим обещаниям скандальные заголовки исчезли из газет. Рекламный отдел «Цитотеха» провел колоссальную работу по созданию имиджа Джованни, ставшего уже не дьяволом, а героем. Паника схлынула, иски провалились, и поток злобных писем иссяк. Однако Дениз получила развод и опекунство над маленькой Дженни. Тридцать миллионов компенсации ей не досталось, но женщине присудили хорошие алименты, так что остаток жизни она могла провести в относительной роскоши. Джованни вручили Нобелевскую премию по биохимии, что, впрочем, его отнюдь не утешило, хотя и помогло исцелить разбитое сердце его матери, - женщина снова гордилась сыном.

Джованни с одержимостью взялся за работу, стараясь осуществить обещанное Мелмотом. Он превратился в затворника, проводя в лаборатории столько времени, что его сослуживцы начали опасаться за его здоровье и рассудок. К сорока годам его умственные способности находились в упадке, но возросшие знания и житейская мудрость компенсировали потерю живости ума, так что, возможно, на этой стадии карьеры ученого его гений был мощнее и плодовитее всего. Джованни действительно изобрел новый спектр гормонов и энкефалинов, которые в комбинации дали людям, подвергшимся соответствующему преобразованию тканей, более полный сознательный контроль над психологией удовольствия. Реципиенты постепенно учились тому, что можно сделать с их новой биохимией, совершенствовали свое мастерство и вскоре уже могли индуцировать в себе - без всякого к тому побуждения - оргазмы и схожие ощущения, куда более удивительные, захватывающие и блаженные, чем когда-либо создавала скупая человеческая природа путем тяжкого, нудного труда - естественного отбора.

Джованни практически в одиночку открыл новую безбрежную перспективу в области мастурбации.

На этот раз деятельность Джованни была объектом постоянного внимания и постоянных споров. Циники утверждали, что его работа отвратительна, потому что совершенно уничтожает романтику, обесценивает человеческие чувства, сглаживает искреннее влечение и механизирует экстаз. Критики твердили, что ценность и загадочность сексуальных взаимоотношений из-за химических изменений будут роковым образом принижены. Пессимисты пророчили, что, если труды ученого завершатся успехом, половые сношения могут кануть в прошлое, - их вытеснит с арены человеческого опыта эгоистичное злоупотребление сладострастием. К счастью, пессимисты не могли заявить, что это приведет к гибели человеческой расы, потому что открытия, сделанные другими биотехниками, позволили создать искусственную матку, гораздо более надежную, чем настоящая; сексуальные отношения перестали быть необходимыми для размножения, которое теперь эффективно осуществлялось в пробирке. Тем не менее общество в большинстве своем игнорировало циников и пессимистов - люди жаждали радости, стремились достичь обетованной земли неограниченных наслаждений.

Как всегда, Джованни первым опробовал новые изобретения; дух первооткрывателя, толкавший его на поиски свежих решений личных проблем, был по-прежнему силен, и перспектива сочетать целибат с экстазом казалась очень заманчивой его отшельническому разуму.

В начале эксперимента, когда он еще только исследовал потенциал новых гормональных инструментов контроля, ученый был вполне удовлетворен способами, которыми мог разбудить восторг, скрашивающий его одиночество, но Джованни быстро понял, что и это не решение его проблем. Восемьсот тысяч лет мастурбации не притупили аппетита человеческой расы к половым сношениям, и ученый сразу догадался, что этот провал не имеет ничего общего с качеством производимых ощущений. Циники и пессимисты ошибались: секс никогда не приестся и никаким, пусть и усовершенствованным, онанистическим наслаждениям его не вытеснить. Секс - это больше Чем удовольствие; это близость, интимная сопричастность, взаимные сопереживания, сочувствие, выброс положительных эмоций, необходимых реципиенту. Пока длилось короткое счастье его семейной жизни, Джованни открыл, что секс, во всем буквальном и метафорическом значении избитой фразы, - это занятие любовью. Сколь бы ни были чудесны его биохимические системы, им это недоступно и заменой любви они служить не могут. .