Читать онлайн «Istoria_nravov». Страница 55

В эпоху старого режима проституция сосредоточивалась в официальном доме терпимости, и поэтому здесь лучше всего обнаруживается крупное ведение дела, его методы и тонкости.

Так как проститутка дома терпимости не могла, подобно вольнопромышлявшей, бегать за мужчинами или навещать их у них в доме, а должна была ждать их появления, то она делала все, чтобы привлечь к себе внимание проходящих мимо. В каждую свободную минуту она сидела у окна. Естественным последствием было то, что «сидение у окна» стало первой характерной чертой профессии проститутки и что такое поведение считалось неприличным для порядочной женщины. Архенхольц сообщает об Англии: «Показываться у окна здесь считается неприличным».

Проститутка не ограничивалась, однако, в большинстве случаев тем, что привлекала к себе ободряющими взглядами внимание проходивших мужчин, а подкрепляла обыкновенно — в особенности в населенных ими кварталах — свои ухаживания возможно непристойным костюмом. Хорошенькие проститутки обычно сидели у окна в бросавшемся в глаза неглиже.

К крикливому и бесстыдному костюму добавлялись недвусмысленные жесты. Там, где конкуренция была очень велика, девицы вели себя особенно цинично. Здесь для проходящих устраивались настоящие эротические спектакли. М. Райан сообщает в своей книге о проституции в Лондоне: «В пользовавшемся дурной славой доме терпимости проститутки стояли у окна голые, делая разные непристойные жесты, принимая разные циничные позы. И то же бывало во многих других лондонских домах терпимости. Такому безобразию пытались помешать постановлением, в силу которого окна должны были быть защищены занавесками разных видов. Но эти последние обыкновенно откидывались».

Бесстыдство иногда доходило до того, что вообще уже ничего не скрывали от взоров проходящих.

Кварталы, где находились дома терпимости, притягивали — особенно по вечерам — массу мужской публики. Каждый день туда отправлялись в одиночку и целыми группами, чтобы насладиться подобными зрелищами если не в качестве активных участников, то по крайней мере пассивных наблюдателей. Не отсутствовала и более чистая публика, хотя последняя отправлялась туда обыкновенно переодетая, то есть в не бросавшемся в глаза костюме, или не желая скомпрометировать себя, или желая обезопаситься от приставаний черни, обделывавшей здесь свои темные делишки.

Такие же грубые нравы царили и внутри этих домов. В тех случаях, когда любовная сделка не совершалась с быстротой простого торгового дела, она была соединена с вакханалией, кончавшейся всеобщим пьянством и часто огромным скандалом.

Посещения домов терпимости кое-где сделались столь обычными, что никто не видел в них ничего предосудительного, даже, говорят, жены, если туда отправлялись их мужья. О бесцеремонном посещении домов терпимости берлинцами магистр Лаукхарт сообщает: «В Берлине не считается постыдным или зазорным заходить в дом терпимости. Многие даже очень почтенные мужья ходят туда, и никто не порицает их за это, даже собственные их жены. Всем известно, что каждый десятый делает это просто из любопытства или для времяпрепровождения».

В домах терпимости, посещавшихся более состоятельным бюргерством, царили те же нравы, хотя жизнь текла и менее шумно. Такие дома находились обыкновенно в стороне от центральных улиц. Почтенные бюргеры, несомненно, бывали очень не прочь разнообразить супружескую жизнь, но должно было это совершаться без всякого скандала.

В каждом городе существовало несколько святилищ любви, обслуживавших исключительно богатую и требовательную клиентуру. Эти последние отличались, разумеется, во всех отношениях, извне и внутри, от домов второго, третьего или четвертого ранга. Здесь девицы никогда не показывались у окна и, уж конечно, никогда не показывались в бесстыдном костюме. Да и вообще ничто не говорило непосвященному о характере дома. Очень часто, напротив, все имело целью произвести впечатление строжайшей солидности. Даже значительная посещаемость многих из таких домов тщательно маскировалась. Целый ряд дверей выходил в переулки или в соседний дом, так что никто не видел входивших или выходивших посетителей. Все это делалось отчасти в интересах богатых клиентов, желавших сохранить инкогнито, отчасти в интересах специальной категории посетителей, например священников, которым посещение таких учреждений было запрещено.

Внутри те же контрасты. Неопытный посетитель в первую минуту мог вообразить, что попал в порядочное общество.

Царившие в таких роскошных домах более утонченные формы, конечно, не мешали тому, что здесь были налицо все пороки и капризы, даже больше: более утонченные формы только и делали возможным удовлетворение подобных капризов. И действительно, в этих амбарах любви можно было все найти и все получить: красивейших женщин всех национальностей и возрастов — от невинного ребенка до перезрелой женщины, привлекавшей эксцентрической извращенностью. Здесь устраивались пикантные ужины, за которыми прислуживали нагие проститутки, имелись «комнаты пыток» с самыми изощренными возбуждающими орудиями для стариков и бессильных.

Здесь устраивались афинские вечера и массовые оргии, эротические спектакли, в которых можно было участвовать активным актером или пассивным зрителем. Кто хотел иметь женщину экзотической расы, находил ее здесь и т. д. Содержатели и содержательницы таких знаменитых заведений постоянно старались перещеголять друг друга самыми изысканными новинками.

Наиболее роскошный, по мнению современников, дом терпимости «De Fountein» (Фонтан) в Амстердаме состоял из «ресторана, танцзала, кабинетов, кафе и (на крыше дома) бильярдной, где самые красивые девушки играли нагие на бильярде». Мистрисс Гейс, содержавшая на Ring Place в Лондоне учреждение преимущественно для импотентных развратников, нуждающихся в самых острых возбуждающих средствах, разослала однажды своим постоянным посетителям приглашение такого содержания: «Мистрисс Гейс позволяет себе уведомить лорда... что завтра ровно в 7 часов вечера 12 прекрасных нимф, нетронутых девушек, исполнят один из тех знаменитых праздников любви, какие устраиваются на Таити, по указаниям и под руководством царицы Оберен (каковую роль взяла на себя сама мистрисс Гейс)».

И тот же свидетель сообщает нам об эффекте, которое произвело подобное приглашение: «Явилось двадцать три посетителя, все из высшей знати, среди них пять членов палаты общин. Ровно в семь началось празднество, к которому мистрисс Гейс пригласила 12 молодых атлетических парней, исполнивших вместе с нимфами на глазах восхищенной публики праздник Венеры, по окончании которого был устроен роскошный ужин».

Все завоевания техники, химии, физики, философии — достаточно вспомнить магнетизм — тогда едва ли кем так усердно эксплуатировались, как содержателями роскошных домов терпимости. Казалось, все эти завоевания не имели иной цели, как помочь последним, стремившимся ко все более изощренным формам промысла, придумывать все новые трюки. Классическим примером может служить пользовавшийся всемирной известностью храм здоровья Грахема, не только приводивший многие годы в восхищение всех старых виверов Лондона, но и привлекавший в Лондон многих состоятельных иностранцев со всех концов света.

Наряду с официальным домом терпимости каждый класс, каждый город имели еще свои особые замаскированные дома терпимости. В Швейцарии такую роль играли лечебные грязи: бернские Matten были в этом отношении известны всей Европе. Сюда не только приезжали влюбленные парочки: женская прислуга состояла здесь из проституток, среди которых гости могли выбирать по желанию. Самое купание имело лишь второстепенное значение, главной целью была возможность развлекаться днем в костюме Адама с одной или несколькими проститутками.

Сюда относятся и вышеупомянутые лондонские bagnio — бани, где купание вообще не играло роли. Архенхольц пишет: «В Лондоне существуют особые дома, называемые bagnio, собственно бани. На самом деле их назначение состоит в том, чтобы доставить представителям обоих полов удовольствия. Эти дома меблированы роскошно, иногда даже по-царски. Все, что может возбудить чувства, или имеется налицо, или может быть доставлено. Девицы не обитают в них, а приносятся в портшезах. Этой чести удостаиваются только такие, которые отличаются хорошим тоном, одеждой и красотой. Если девица не понравится, то она не получает подарка, а уплачивается только за портшез. Так как англичане остаются серьезными и тогда, когда предаются удовольствиям, то дела обделываются здесь так сосредоточенно и прилично, что даже трудно себе представить. Всякий шум и суетня изгнаны. Не слышно даже шагов, так как все углы застланы коврами, а многочисленные лакеи говорят между собой шепотом. Старики и бессильные подвергаются здесь по желанию розгам».