Читать онлайн «Istoria_nravov». Страница 18

Иначе относился к проституции женатый, семейный мелкий буржуа. Если холостяку знакомство с проститутками официально разрешалось, то семьянину оно строго запрещалось, и не только неписаными законами, а обыкновенно даже прямо специальными постановлениями городских советов, целый ряд которых дошел до нас.

Вдовец снова имел официальное право сходиться с проституткой. Для последнего проститутка часто становилась так называемой «тайной женой», т. е. экономкой, необходимой для ведения хозяйства, очень часто также его сожительницей. Что это нередко бывало, что в этом опять-таки видели нечто естественное, явствует из частых указаний на то, что, вступая в брак, такой-то мужчина имел ребенка от своей «тайной жены».

Что конкубинат часто существовал наряду с браком, что муж часто содержал наряду с женой в своем же доме еще наложницу, этот факт также подтверждается достоверными документами. Впрочем, более распространенным этот обычай был не в мелкой буржуазии, а в восходившей крупной буржуазии, в среде богатого купечества, которое в качестве революционного класса смело игнорировало суровые требования патриархальной семьи и обнаруживало свою революционность особенно именно в сексуальной области.

Еще положительнее, притом с уклоном в сторону рафинированности, относилось к проституции дворянство, как городское, так и придворное. Здесь открытые связи с красивыми куртизанками вполне обычное дело. Здесь красивая куртизанка становится высшим предметом роскоши. В этих кругах возродился поэтому до известной степени античный гетеризм, разумеется, именно только до известной степени.

Представители знати открыто содержали красивых куртизанок, подобно тому как они содержали редких, драгоценных зверей. Они нанимают им дома или отдают в их распоряжение свой дом, окружают их прислугой, лошадьми, колясками, покупают им роскошные платья, драгоценности и т. д., превращают их дом в блестящий предмет роскоши. Здесь они бывают совершенно открыто, приводят сюда своих друзей, устраивают общие празднества. Связи с куртизанкой, безумная на нее трата денег являются даже одним из способов демонстративного выставления напоказ своих богатств. Порой несколько друзей сообща покрывали расходы по содержанию куртизанок.

Наряду с куртизанками, содержавшимися одним человеком или целым кружком, в эпоху Ренессанса, как некогда в античном мире, возник тип первоклассной кокотки, тип гетеры, зарабатывавшей своей красотой и изысканностью столько, что могла освободиться от экономической зависимости, превращавшейся из рабыни в госпожу, за которой ухаживали самые богатые и могущественные люди. Этот тип впервые в большом количестве появился в Италии. В одной Венеции насчитывалось полтораста первоклассных куртизанок, соперничавших в смысле блеска и роскоши с принцессами. Характерной их представительницей, и притом наиболее знаменитой, была венецианка Вероника Франке. Опытная в любви, эта куртизанка имела среди своих клиентов высшую родовитую и умственную аристократию второй половины XVI в. Ее спальня была своего рода первоклассной гостиницей на самом бойком перекрестке Европы, связывавшем Рим с Востоком, в ней останавливались пестрой вереницей князья и короли, платившие порой огромное состояние за одну ночь любви. Вероника была долгое время подругой великого Тинторетто и принимала в своем салоне знаменитейших писателей и художников Италии, а также тех французских и немецких, которые путешествовали в Италию. О ней не без основания говорили: «Если эта новая Аспазия меняла местожительство, то ее переезд напоминал переезд королевы, причем посланники распространяли весть о ее отъезде и приезде».

Ради славы содержать знаменитую и дорогую куртизанку разорился не один аристократ.

Ради обладания знаменитой куртизанкой люди рисковали не только состоянием, но и жизнью. Кондотьер Джованни де Медичи насильно похитил некую Лукрецию у Джованни делла Стуфа во время праздника, устроенного последним в Реканати. В 1531 г. во Флоренции шесть рыцарей вызвали на поединок каждого, кто осмелился бы отрицать, что куртизанка Туллия Арагона «прекраснейшая и удивительнейшая дама во всем свете». Такое кувыркание разума на службе культа проституток было тогда обычным явлением в среде праздных классов.

Необходимо здесь указать еще на те приемы, которыми в эпоху Ренессанса куртизанки обращали на себя внимание мужчин.

Одни гуляли на улице, провоцируя прохожих, другие сидели в неглиже у открытого окна или в дверях домов, привлекая к себе внимание мужчин. Третьи, отличавшиеся особенной красотой, совершали у окна самый интимный туалет, делая прохожих его свидетелями, или, как уже упомянуто, выставляли свою красоту напоказ в публичных банях. Наконец, самые важные вели образ жизни настоящих великосветских дам, возбуждая желания даже в князьях и королях.

Рафинированностью костюма проститутки также делали себе рекламу, и притом каждая публично или в «женском доме». Несмотря на все запреты, они выбирали самые роскошные материи и, пока еще были сносны, страшно злоупотребляли декольте.

Так как видная куртизанка была провозглашена эпохой самым драгоценным предметом роскоши, самым желанным предметом наслаждения, то она по необходимости должна была щеголять всеми теми ценностями, которые повышали тогда значение человека. А этими ценностями прежде всего были искусства и науки. Хотя каждая куртизанка усерднейшим образом позировала в требуемой эпохой роли, зная, что публика хотела, чтобы даже и продажную любовь ей подносили на золотом блюде, все же поведение ее было не более как подделкой, видимостью. Гетера уже не могла стать тем, чем она была в античном мире, так как содержание брака значительно изменилось. В имущих и господствующих классах законная жена уже перестала быть простой производительницей законных наследников, чем она была в Греции, она сама стала предметом роскоши. С того момента, как совершился этот переворот, куртизанка была и оставалась только суррогатом. Оба явления тесно связаны между собой, а сущностью суррогата всегда является поддельность.

Венецианская куртизанка

В заключение укажем еще на одно далеко, впрочем, не второстепенное доказательство в пользу чрезвычайной роли, которую куртизанка играла в общественной жизни Ренессанса, — на искусство. Куртизанка была мотивом, которым тогда занимались все отрасли изобразительного искусства, и притом все с одинаковым усердием.

Первое изображение куртизанки в немецкой живописи принадлежит кисти великого Гольбейна. Написанная Мурильо сеньора Галлегас — куртизанка. В Италии превосходные изображения куртизанок созданы Карпаччо, Тицианом и другими гениями, в Нидерландах — решительно всеми великими мастерами: Массисом, Лукой Лейденским, Вермером, Хальсом, Рембрандтом. Так как тогдашнее искусство было первым историком своего времени, то все затронутые нами подробности находят в нем свои иллюстрации. Безусловно подтверждая все эти детали, искусство своими многочисленными изображениями куртизанки во все моменты ее жизни и деятельности, из которых ни один не забыт, дает самое неопровержимое доказательство в пользу той громадной роли, которую она играла в тогдашней жизни.

Широкая официальная терпимость к проституции в эпоху Ренессанса скоро привела к необходимости ее регламентации, отчасти в интересах урегулирования разнообразных подробностей, отчасти — и это была, без сомнения, главная причина вмешательства властей — в интересах предупреждения или улаживания постоянно грозивших со всех сторон конфликтов. В этой области постоянные эксцессы были неизбежны.

Первоначальные подобные меры имели повсеместно в виду локализацию рынка любви. «Городские девушки» имели право промышлять и жить только на известных улицах. Так, часто церковь требовала, что бы они не жили на улицах, которые вели к храму. Церковь видела насмешку над благочестием прихожан, если разврат «открывал свой рынок» непосредственно возле церковной паперти.

Существовали, далее, определенные улицы и кварталы, где специально предписывалось жить жрицам любви. Это были обыкновенно улицы, лежавшие в стороне от городской жизни, тупики, выходившие в ров или упиравшиеся в городскую стену. Около последней находилось большинство «женских переулков» и домов.

Жриц любви не только вытесняли в местожительство за черту почтенных бюргерских кварталов, каждую в отдельности еще хотели отметить особенным признаком. Конечно, мужчины охотно прибегали к услугам проституток и ни за что не желали отказываться от даруемых ими радостей, при каждом удобном случае проститутки обязаны были доставлять удовольствие и развлечение и т. д. Но именно потому, что в них видели только предмет наслаждения, их хотели сразу распознать среди десятка других женщин. Еще в большей степени, впрочем, это делалось для того, чтобы их отмежевать от порядочного общества. Между ним и ими воздвигалась непреодолимая преграда, дабы порядочная женщина из мещанства не рисковала запятнать свое платье.