Читать онлайн «Куда Кейнс зовет Россию?». Страница 61

В посткейнсианской концепции, как отмечалось, цена увязывается с потребностями фирм в инвестициях. Формула цены предусматривает не только возмещение затрат, но и такую надбавку (прибыль), за счет которой фирмы становятся способными к инвестициям и обеспечению экономического роста.

Третьей является чистка государственного аппарата от коррупции и других форм криминала. Причина ее живучести в терпимости общества. Взяточник редко действует в одиночку, чаще всего действует под прикрытием своего начальства, с которым делится. Пока так продолжается и «рука руку моет», борьба с этим злом бесполезна. Чтобы разорвать тандем коррупции и преступности, оружие одинаково должно быть направлено как против непосредственных взяткополучателей, так и против их начальствующих покровителей.

Возможность сурового наказания и широкая осведомленность общества о моральном уродстве взяточников, несомненно, окажут оздоровляющее воздействие на потенциальных коррупционеров и их пособников. Они поставят их в такое положение, в котором выбор честного поведения начнет перевешивать возросший риск жестокой кары.

В качестве четвертой предпосылки надо пойти на ограничение коммерческой тайны, чтобы ею не прикрывались нелегальные способы ведения хозяйства и не скрывались источники получения доходов. Без этого нельзя помешать как нелегальному оттоку капиталов из страны, так и уклонению от уплаты налогов и других форм сокрытия доходов от общественного внимания и надзора. Нужно принять особый закон о прозрачности способов получения доходов и создать органы народного контроля над его соблюдением. Надо также пойти на резкое ужесточение законодательной базы выявления и наказания коррупции методами уголовного преследования вплоть до высшей меры и конфискации имущества, а также административного наказания руководителей ведомств, где выявлены факты коррупции. Такие лица должны сниматься с занимаемых постов с лишением их права занимать аналогичные должности по крайней мере в течение определенного времени.

Какими бы трудными ни были эти меры, нарастающие угрозы диктуют их необходимость. Понятно, что изменение в направлении создания функционирующей на демократических и правовых началах планово-рыночной системы не может быть осуществлено без ущемления интересов тех, у кого сейчас лакомые куски собственности и власти. Они всеми силами будут стараться не допустить необходимых перемен и препятствовать выходу из того кризиса, в который мы угодили в результате порочных реформ. Надо также учитывать внешний фактор, о котором говорилось выше. Поворот к планово-рыночной модели экономики вызовет негативную реакцию на Западе. Тем не менее другого выхода нет. Выживание важнее любых препятствий, которые могут оказаться на нашем пути, а потому все остальное должно быть отброшено, кроме того, что мы должны выжить и отстоять себе место в мире в ряду других цивилизованных народов.

Конец ХХ века существенно отличается от его начала в смысле понимания моделей экономического развития. Как в XIX, так и начале ХХ века единственной реально существовавшей была американо-европейская модель капитализма, отмеченная формулой laissez faire. Именно этот капитализм анализировали теоретики XIX века (Смит, Рикардо, Мальтус, Сэй, Милль, Маркс, Менгер, Вальрас, Джевонс, Кларк, Маршалл и др.), сформировавшие экономическое мышление не только своего, но и последующих поколений.

ХХ век подорвал монополию сложившейся до этого экономической модели. К тому времени капитализм претерпел существенные изменения. Во-первых, тем, что вначале в СССР, а затем в ряде других стран возникла альтернативная капитализму модель социалистического планового хозяйства. Во-вторых, возникла альтернативная как laissez faire, так и централизованному планированию модель кейнсианского регулирования экономики с «государством всеобщего благосостояния», что ознаменовало новую перемену. Капитализм превратился из однотипного в разнотипный. Тем не менее, экономический анализ оставался в пределах дихотомии «капитализм-социализм», т. е. сопоставления достоинств и недостатков двух социально-экономических систем.

Однако с уходом социалистической системы с мировой арены ситуация круто изменилась. Прежняя дихотомия утратила смысл. Крах социализма либерализм воспринял как свою победу. С легкой руки американского философа Фукуямы праздник был назван «концом истории» в смысле окончательной победы капитализма над коммунизмом. Но недолго музыка играла. Еще до того, как сгущавшиеся уже тогда тучи на небе разразились мировым финансово-экономическим кризисом, путем соединения идей Маркса и Кейнса с национальной спецификой дала о себе знать альтернативная классическому капитализму модель планово-рыночной экономики. Вставшие на путь развития по этой модели Китай, Вьетнам, Индия и Бразилия, как будет показано ниже, сегодня показывают наиболее высокие темпы экономического роста и тем демонстрируют превосходство как над авторитарной моделью советского социализма, так и над моделью традиционного капитализма.

Более того, сходные с планово-рыночной моделью экономики возникли еще до того, как упомянутые выше страны заявили о себе как о носителях альтернативного пути развития. Прежняя однородность капиталистического мира, о котором Маркс писал, что «страна промышленно более развитая показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего» (К. Маркс и Ф. Энгельс, соч. т. 23, с. 9), обернулась иначе. Экспансия капитала путем захвата источников сырья и рынков сбыта товаров в ХХ веке создала новую ситуацию. Чем больше доставалось одной стране, тем меньше оставалось на долю другой. Поэтому развитые страны не тащили за собой отсталые, как полагали раньше, а стали превращать их в подчиненную им периферию. В результате прежняя однородность сменилась глубокой разнородностью. Развитые страны не могли сохранить доступ к мировым ресурсам иначе как путем торможения индустриального прогресса неразвитых стран, а потому реальностью конца XIX и начала ХХ века стал раскол мира на центр мирового капитализма и его периферию.

Все бы ничего, но с возникновением в свое время мировой системы социализма периферия капитализма стала объектом идейного и политического воздействия двух социально-экономических систем. Большинство стран, входивших в систему социализма, таким путем стали преодолевать свою отсталость и тем приобрели колоссальную притягательную силу в глазах отстававших стран, составлявших тогда так называемый «третий мир». В этом страны центра не без оснований усмотрели угрозу своему мировому господству. И они открыли холодную войну против стран социализма, исход которой во многом зависел от выбора стран «третьего мира», пойдут они по пути социализма или капитализма.