Читать онлайн «Как работает экономика». Страница 65

Считается, что знаменитый Нуриэль Рубини якобы предвидел всю эту расправу. Он не предвидел ошибочных действий правительства, которые довели рынок до конвульсий, но верно усмотрел связь между ростом жилищного рынка и «кризисом» как результатом этого роста. Проблема в том, что Рубини перевернул с ног на голову то, о чем писали Адам Смит и Джон Стюарт Милль. По его мнению, конечное снижение цен на жилье или крах жилищного рынка сами по себе разрушили бы финансовую систему и экономику.

На самом деле ничего подобного не произошло бы. Проблема экономики начала 2000-х гг. заключалась в дефиците капитала. В нем отчаянно нуждались новые предприятия, в то время как жилищный рынок, стимулируемый Бушем, который подверг доллар девальвации, процветал. Все это оказалось проблемой мирового масштаба, потому что девальвация американского доллара – это всегда событие мирового уровня.

Рубини предсказал крах жилищного рынка. Но если бы он в самом деле понимал ситуацию, он бы увидел, что экономика только выиграла бы от такой коррекции при условии, что компаниям и финансовым учреждениям, больше всего пострадавшим в этом секторе, позволят обанкротиться. Вместо этого Рубини предложил комплекс мер по стимулированию экономики в тройном объеме по сравнению с тем, что навязали президент Обама и Конгресс. Он также писал, что американские банки нужно национализировать{335}. Рубини заслужил репутацию пророка только благодаря правительству, интересы которого он защищал. И если бы во время кризиса мы прислушались бы к его советам, все было бы еще хуже.

Возможно, кто-то где-то и предсказал ошибки правительства, которые превратили здоровую экономическую коррекцию в светопреставление, но мне пока не попадалось никаких доказательств этому. Запомните: если кто-то самоуверенно утверждает, что предвидел весь ужас «финансового кризиса», он лжет.

Капитализм не может вызвать финансовый кризис, потому что капитализм подразумевает, что на рынках кто-то постоянно совершает ошибки. Кризисы может вызывать – и часто вызывает – только вмешательство правительства, что и показывает пример 2008 г. Рассуждая о странах, переживающих финансовые затруднения, Джон Стюарт Милль писал с вполне обоснованным оптимизмом:

«Возможность быстрого восстановления после катастрофы сильно зависит от того, уменьшилось ли население страны. Если трудоспособное население не было уничтожено, если оно не страдает от голода, обладает теми же навыками и знаниями, что и прежде, владеет землей и пользуется нетронутыми или пострадавшими лишь частично благами цивилизации, тогда у него есть все необходимое для того, чтобы достичь прежнего уровня производства»{336}.

Капиталистическое общество может оправиться от чего угодно. Особенно легко оно может оправиться от банковских потрясений, которые не затрагивают человеческий капитал и не разрушают инфраструктуру. Вмешательство государства – это препятствие на пути к восстановлению, и именно поэтому мировая экономика после 2008 г. вся покрыта воронками. Как писал Милль:

«Единственная опасность, парализующая энергию производителей, исходит от правительства или от тех, кто инвестирует капитал под давлением его авторитета. По крайней мере, от любых других грабителей всегда можно защититься»{337}.

Правительство – единственная помеха процветанию как США, так и других стран. Без государственных налогов, регулирования, торговых и денежных барьеров, чинящих препятствия желаниям людей производить материальные ценности, мы были бы ограничены только собственным воображением. В самом деле, когда речь идет о замедлении экономического роста, кризис – это правительство. Чтобы гарантировать будущее процветание страны, нужно обуздать правительство, но никак не торговлю.

В 1920–1921 гг. американская экономика переживала рецессию куда более серьезную, чем та, что случилась в 1929–1930 гг.{338} Учебники уделяют немного внимания рецессии 1920–1921 гг., потому что она была очень короткой. Она была такой быстротечной, что правительство просто отошло в сторону, ничего не предприняв.

Хорошие врачи часто позволяют пациенту излечить себя самому, умные политики позволяют то же самое экономике. Сегодня принято считать, что во времена экономических трудностей правительство просто обязано самозабвенно тратить деньги, но в 1920–1921 гг. расходы федерального бюджета были урезаны. В 1920 г. правительство израсходовало $6,4 млрд драгоценного капитала, а к 1923 г. бюджет сократили менее чем до $3,3 млрд{339}. Вот оно – пособие по экономическому росту. У правительства нет никаких ресурсов, поэтому в период слабой экономики государственные расходы необходимо сокращать, чтобы высвободить ограниченный капитал, необходимый частному сектору.

Принято считать, что в трудные для экономики времена нужно девальвировать валюту, однако, как пишет Бенджамин Андерсон в своей классической книге «Экономика и благосостояние общества»{340}, в начале 1920-х гг. «золотой стандарт остался нетронутым». Но обесценивающиеся деньги во время экономического спада отпугивают инвесторов именно в тот момент, когда они нужны экономике больше всего.

Рецессия – лучшее лекарство от всех бед в экономике. Рецессия очищает экономику от слабых компаний, неудачных инвестиций и неправильно нанятых сотрудников, которые первыми оказываются под ударом. Во время рецессии 1920–1921 гг. мудрое политическое руководство Америки не предприняло ничего, кроме легкого снижения налогов и сокращения расходов бюджета. Безработица снизилась с 11,2 % в 1921 г. до 1,7 % к 1923 г., и началось десятилетие «бурных двадцатых».

В 1929–1930 гг. экономика страны снова пошла на спад. Стремясь защитить американцев от грядущих тягот рецессии, президенты Герберт Гувер и Франклин Рузвельт решили вмешаться в экономику. Их действия привели к Великой депрессии, катастрофе на преодоление которой потребовалось 16 лет. Это сокрушительное поражение было результатом не капитализма, а отступления от его устоев. Гувер и Рузвельт нарушили основные условия роста во всех четырех сферах экономической политики – налогах, торговле, регулировании и финансах.