Читать онлайн «Чаша Скорби». Страница 33

Мимо них проносились какие-то силуэты, едва заметные в почти непроницаемой жидкости и ненадолго выхватываемые из темноты прожекторами, установленными на носу шаттла. Наклонные колонны и похожие на тени глубинные структуры, ненадежно скованные предельным холодом, образующие нагромождения препятствий, которые приходилось обходить сервитору-пилоту.

Когда шаттл начал подниматься, освещение стало более бледным. Из мрака на них выкатились очертания подводного рифа, образованного серебристыми обломками машин. Впереди он завершался сверкающей полоской горизонта — линией пляжа, где должен был причалить корабль.

Возможно, их уже обнаружили. Возможно, боевые сервиторы уже мчались по океану или поджидали шаттл на берегу, готовясь превратить жидкий водород в локализованное недолговечное адское пламя, где сгорит и корабль, и его экипаж. Но штурмовики знали, на что идут, когда согласились столкнуться с Адептус Механикус лоб в лоб.

Фарос являлся астероидом, кусочком планеты, погибшей несколько миллионов лет назад. Ее обломки повисли разорванным ожерельем вокруг умирающей кроваво-рыжей звезды. Среди астероидов прятались шахтерские колонии и аванпосты несгибаемых миссионеров; про эту систему уже практически забыли.

Тысячу лет назад Адептус Механикус прибыли к цепи астероидов в процессе составления своих уравнений судеб и предсказаний техножрецов. Они избрали этот регион для размещения командования сектора Стратикс, откуда в случае необходимости можно было координировать действия войск, космических кораблей и комиссий Адептус Механикус. Но важнее всего была информация — они являли собой духовенство, чьей религией стало знание. Информация приобрела для них священный статус, и командование сектора обустроило здесь храм науки, где можно было хранить все данные, накопленные многочисленными адептами, разбросанными по всему сектору.

Собор выдавался из поверхности одного из самых больших астероидов, богатого металлами Фароса, изрытого гигантскими буровыми машинами. Здание выложили священными материалами: чистейшим железом, твердым углеродом, бронзой и цинком. Выстроено оно было в форме скопления циклонических цилиндров, напоминающих трубы органа и соединенных тысячами стеклянных мостов.

Кроме того, собор уходил и на несколько этажей под поверхность астероида, пуская корни в его сверхплотном ядре. Бесконечные ряды хранилищ информации и часовни безграничного знания заполняли просторные залы, и целый полк боевых сервиторов был вмонтирован в стены здания, чтобы оградить его от невежд.

Утонченные дата-стеки необходимо было хорошо охлаждать, чтобы гарантировать стабильность их работы и убедиться в сохранности хранимой в них информации. Целый океан жидкого водорода разлился под собором, и его подземные уровни погружались в немыслимый холод благодаря заборникам, выходившим на каменистую поверхность астероида. Плененный океан регулярно пополнялся космическим танкером Адептус Механикус, совершавшим нескончаемый цикл священного технического обслуживания, составлявшего образ религиозного поклонения тысяч адептов и служек.

Над морозным озером поднимались галереи дата-кубов, переполненных колоссальными объемами информации. Небольшой группе техножрецов было позволено проживать внутри собора, деля его с обслуживающими сервиторами и купаясь в святости таких огромных запасов информации. Эти адепты получили благословение провести свои долгие жизни в ледяном великолепии Фароса благодаря силе своей веры и успехам в служении Богу-Машине.

Когда того требовали обстоятельства, Фарос становился источником знаний, которые командование сектора могло выбросить в мир на благо Империума, — и на данный момент архивы его медицинской башни перекапывали в поисках решения проблемы ужасных болезней, бушевавших по всей охваченной войной территории сектора Стратикс. Но только техножрецы знали истинное предназначение собора — это была священная земля, монумент Омниссии, воздвигнутый механикумами, модель идеальной вселенной Бога-Машины, где безграничное познание станет единственной реальностью.

Здесь не было места Хаосу, не было места злой случайности, способной загрязнить священное познание. И Адептус Механикус намеревались так все и сохранить. Никто не мог получить доступ на Фарос иначе, чем по непосредственному распоряжению Архимагоса Ультима, а тот был известен как человек, не привыкший торопиться. До сих пор только горстка самых доверенных слуг Императора добилась права посетить священные земли Фароса, чтобы под строгим надзором провести очень кратковременные исследования. Конечно, иногда внутрь пытались пробиться души, сбившиеся с праведного пути, и еретики, но боевые сервиторы и патрульные корабли хранили святилище от осквернения.

Никому еще не удавалось похитить информацию из собора Фароса. Впрочем, никто до сих пор и не пытался пройти по трубам, заполненным жидким водородом.

— Прилегает неплотно. Позвольте мне. — Лейтенант Киндарек протянул руки и поправил шов между шлемом Таддеуша и кольцом воротника его скафандра.

Обычно использовавшийся космическими первопроходчиками или механиками, работающими на корпусе корабля, этот тип скафандра мог защитить своего владельца и от предельно низких температур, и от токсичных газов в атмосфере. Все члены разведывательного взвода уже облачились в такие же, и их лица странным образом искажались квадратными лицевыми щитками, а тела под плотной и упругой темно-серой материей скафандров казались еще более мускулистыми, чем обычно.

С тихим шипением шов герметизировался, и Таддеуш ощутил, что воздух возле его лица стал холоднее и приобрел химический привкус.

— Благодарю вас, лейтенант.

Облаченный в скафандры взвод уже набился внутрь заднего десантного шлюза, держа хеллганы наготове. У четверых штурмовиков к спинам были приторочены пусковые установки, а на поясах болтались тяжелые гирлянды фраг-гранат. Ни на скафандрах, ни на форме под ними не было никаких эмблем Инквизиции, и даже сам Таддеуш не взял с собой инсигнии Ордо Еретикус — если миссия провалится, никто не должен заподозрить, кто стоял за вторжением.

Все молчали. Собственный голос казался Таддеушу сейчас нежеланным и неуместным. Сколь много сражений прошли эти люди? Как часто приходилось им дожидаться в «Химере» или «Валькирии», не зная, не выбросят ли их прямо под вражеский огонь?

Таддеуш знал, что некоторые из них сражались на Мосту Харроу Филд, когда вместе с началом летней жатвы из-под земли полезли демоны Бога Перемен. Многие служили в разведывательном войске, обнаружившем гробницу архиидолятора на Аметисте V. У нескольких через лицевые щитки можно было увидеть шрамы и низкопробные бионические глаза. Все солдаты были молчаливы и угрюмы. Самому Таддеушу тоже не позволяла расслабиться истовая вера в путь Императора и крайне рискованный характер операции. В последние секунды перед высадкой все пребывали в сильнейшем напряжении.

Шаттл качнулся, когда сервитор-пилот развернул его. Снизу донесся металлический скрежет — корабль заскользил по берегу, подталкиваемый реактивными турбинами.

— Вышли на позицию, — раздался в воксе голос сервитора.

— Открывай! — приказал Таддеуш.

Раздалось шипение гидравлики, и задняя стена отсека опустилась, а одновременно с ней выдвинулась десантная рампа.

В помещение хлынул яркий флюоресцентный холодный свет. Нижние уровни этого цилиндра собора были заполнены водородным озером, и металлические отходы собирались в кучи под его поверхностью, образуя серебристые отмели. К одной из них и причалил шаттл. Пляж мерцал серебром, а волны, побежавшие по озеру, сверкали, будто начищенные ножи.

Наводчики спрыгнули на берег прежде, чем рампа полностью опустилась. Огромные сапоги скафандров расплескали жидкий водород. Светочувствительные щитки шлемов потемнели под ослепительным сиянием. Солдаты повели стволами, прикрывая зону высадки.

Киндарек на долю секунды наклонил голову, получив от них донесение по воксу.

— Все чисто, — сказал он на частоте отряда. — Выдвигаемся.

Взвод стремительно излился из шаттла, поднимая сапогами ураганчики металлической стружки. Таддеуш выскочил следом, чувствуя в руках тяжесть автоматического пистолета. Губы и ноздри инквизитора уже саднило от переработанного воздуха. Таддеуш погрузился в сияние и побежал по рампе. Вскоре он увидел, что вся дальняя стена представляет собой сплошной источник света, — фосфоресцирующие газы были заключены между панелями из прозрачного минерала, окружавшими цилиндр.

Этот цилиндр собора имел три километра в диаметре и, возможно, десять в высоту, а светящаяся секция поднималась вверх на сотню метров. Служебные лестницы двойными спиралями взбегали к нижним галереям. С далекого потолка свешивались матово-серые колонны, словно впитывавшие свет. Между ними паутиной протянулись стеклянные мостки и платформы, и тысячи удерживающих их тросов в свете, поступающем снизу, казались сверкающим лесом. Люди словно оказались внутри отполированного бриллианта, чьи многочисленные грани были подставлены лику юной звезды. Вокруг колонн располагались замысловатые хрустальные скульптуры, лучившиеся в свете панелей и образовывавшие сложные геометрические композиции. Математические молитвы были вписаны в изгибы и поверхности каждой из скульптур, представлявших собой хранилища информации таких объемов, что содержащимися в каждом из них данными можно было забить до отказа сотню стандартных когитационных модулей.