Читать онлайн «Подчиняя вселенные». Страница 41

Пройдясь по ослепительно освещенным неоновыми вывесками и лампами дневного света, команда почти в полном составе прогуливалась к громадному зданию цирка. Бибул рассудительно остался охранять корабль, гордо заперев шлюзовую камеру за спинами ушедших. Скорпионы также не обнаружили в своих бронированных телах никакого желания идти смотреть неумные зрелища, уединившись в укромном уголке своей каюты. Так что звездолет на сутки остался защищенным, позволяя путешественникам отдохнуть в свое удовольствие.

Друзья проходили мимо круглосуточно работающих магазинов и бутиков. Всюду юркие торговцы на маленьких передвижных с помощью крошечных мопедов ларьках, вовсю торговали местными сладостями и сувенирами. Пришлось накупиться всяческими ненужными безделушками, как то: огромные морские раковины электрических лягушек, их, кстати, можно было использовать как слабые батарейки в полвольта, поскольку, едва потряси, и сразу возникает искра. Увешанные приклеенными светляками ритуальные щиты для жертвоприношений, настоящие жемчужные бусы, закаменелые кораллы, жуки-трескуны в спичечных коробках, маленькие модели глобуса Германии-1.

Здесь также ошивалось великое множество разношерстой братии их фотографов и художников, чье искусство стало практически не нужным в век всеобщего увлечения головидением, которое могло воспроизвести, или же смоделировать любую реальность и абстракцию. Встречались также и всяческие архитекторы-скульпторы, зарабатывающие на ваянии маленьких изваяний.

Миниатюрные статуэтки известных когда-то на весь мир диктаторов и полководцев — Наполеон, с согнутой в неприличном жесте рукой, Кутузов без глаза, Мао Цзэдун, Че Гевара, однорукий Нельсон, капитан Флинт в треуголке, который очень понравился и сразу же стал личным талисманом Клипарда. Если щелкнуть его по носу, он, а также попугай на его плече, начинал бешено плеваться и сквернословить — в нем был встроен генератор миллиона случайных ругательств на большинстве языков мира. Особенно народу нравился Гитлер, с толстой сарделькой в заднице, если кто-нибудь запихал ее поглубже, он открывал усатенький ротик и кричал «Хайль мне, бля!». Никто не знал, что означает эта фраза, но последнее слово сообщало само за себя. К любому подарку продавцы дарили значки с изображениями диковинок планеты.

На небольших открытых лотках вовсю приторговывали экзотическими сладостями, от липких козинаков до изумительных конфет «Ледяная свежесть Арктики[10]», которые покрывали синим инеем язык, делая его неподвижным на целых полчаса. Также эти сладости в цветных фантиках в народе тишком называли «жена, покушай сладку склуту,[11] и умолкни на минуту». Некоторые особо расторопные мужья бросали эти маленькие таблетки в, скажем, утреннее кофе своим суженным. Результат: как же чудесно, в спокойствии, собираться утром на работу в полной тишине!

Ближе к амфитеатру начались длинные ряды магазинов готовой одежды. Катти, доктор и Лиина восторженно ахнули, растворяясь в толпе цветасто облаченных женщин, примеряя разнообразные наряды. Мужчины ждали их более часа, прохлаждаясь ромашковым пивом под мятную водку с засахаренной воблой, пока Клипард вытащил отчаянно брыкающуюся красавицу, а заодно и Эвелину с радисткой, привязанных к любимой общим поясом. С капитана спадали штаны, зато в руке он тащил целый тюк всяческой одежды.

Затем Антон, узнав, что на это дело выброшено пятнадцать тысяч галаксиев, небольшой процентик от гонорара Ордена, немного успокоился, одевшись в крутую разноцветную ковбойскую рубашку без рукавов, но накинув сверху свою куртку капитана дальних полетов. Незачем интересующимся смотреть на легендарное оружие, прижатое ножнами к хребту Клипарда.

На бывшей милитаристической планете, где некогда правила диктатура, царил культ военного. К Антону, единственному облаченному в форму человеку, на шею так и вешались красивые девушки, которых едва успевала отгонять Ромеро. Одна из бабищ попыталась утащить у Клипарда меч, но тот резким тепловым ударом лишь на сантиметр обнаженного клинка, погладил молоденькую ручку, которая тотчас же исчезла, ее обладательница испуганно завизжала.

В общем, здесь был настоящий рай для срочных или отставных военных. Им делали бешеные скидки до пятидесяти процентов даже проститутки, в барах наливали первые сто грамм, чего бы то ни было, бесплатно. При виде человека в форме ум теряли даже старушки, одна даже сунула в руку капитана сотенную купюру, растворяясь в толпе, пока он поспешил ее отдать.

Наконец путники вышли на широкую мощенную прозрачными кубиками стекла площадь. Она идеально плавной линией окружала исполинское здание цирка, огибая его и теряясь где-то сзади, в парке, где на множестве качелей баловались дети.

Женщины также изъявили желание покататься — их спутники беспрекословно качали их на качелях, проводили по кругу на невысоких четырехгорбых ящерицах, спускали с водяных горок, попивая тем временем горячий клубничный грог.

Накатавшись и вдоволь наевшись фиолетовой сахарной ваты, усталые спутники вошли через один из множества турникетов в амфитеатр и, купив билеты в четвертом ряду, заняли свои места.

Они успели вовремя — на арене как раз убирали павшие перед этим трупы.

Вдруг тишину и шепот многоголосной толпы раздробил громкий звук труб и фанфар — извещали о последнем бое этого вечера. Как всегда, финальная схватка была самой зрелищной и кровожадной в программе.

На вычищенную клеенку, где, то тут, то там бурели свежие пятна крови, вышло стройное каре одетых в красную броню легионеров. Они были вооружены круглыми короткими щитами и так называемыми пелотами.[12] С другой стороны на них медленно ползла древнеримская черепаха. С длинными копьями и высокими щитами до земли, конечно облаченными в кардинально противоположный цвет — синий.

Стена вонзилась в другую человеческую стену, пролилась первая кровь, раззадоривая бойцов. Профессиональные воины падали с криком один за другим, в основном погибали воюющие в синем.

Черепаха разбивала врага в прах, безудержно продвигаясь вперед, ступая по телам павших, совершенно не смотря на уважение к мертвым. Длинные острые копья монотонно двигались вперед-назад, не зная спокойствия, все больше раненных или пронзенных насквозь воинов падало на скользкий целлофан.

Клипард затаил дыхание, смотря на то, как тысячелетия назад воевали его предки. Дикая злая энергия бурлила в нем, хотелось броситься на такое близкое поле брани, выхватить побратима и раздавать удары налево и направо.

Красные пали, черепаха раздавила их, как гнилой арбуз, уступив, правда в силе и напору несметной коннице одетых в коричневые татарские бурки берсерков. Те осыпали римлян стрелами с приличного расстояния, не давая опомниться, а когда колчаны опустели, длинными копьями добили, стерли врага с лица земли. Короткие гладии,[13] совершенно не помогали против искусно владеющих оружием янычар.

Опять прозвучали фанфары, ознаменовав, что битва окончена. Под барабанный бой турки ушли, улюлюкая и потрясая луками, на их место оперативно появились санитары в красных халатах с белыми крестами. Они забирали еще дышащих, увозя по больницам. Оставшиеся хладные тела ожидали тут же прибывших коронеров. Когда служители сцены скатали окровавленные ошметки толстого целлофана, опять забили барабаны, предвещая начало оргии.

На сцену, где уже постелили толстый шар белоснежной атласной материи, вышли несколько сотен обнаженных юношей и девушек. Их тела были прекрасны, когда блестели, освещенные последними лучиками заходящего солнца, судорожно цеплявшегося за открытый купол цирка.

Кто-то из прибывших остался сидеть, большинство ложилось, раздвигая ноги и раскрывая объятия. Несколько минут в зале царила тишина, колеблемая только страстным шептанием и звуками звонких поцелуев. Потом будто что-то сорвалось, вверх полетела целая какофония из стонов, шлепков и выкриков типа «еще!».

Внезапно хлынул дождь, обильно смачивая разгоряченные тела. Купол тут же накрыли прозрачным энергетическим пологом, сквозь который на групповой секс наблюдали восторженные четыре луны и море звезд.

Звуки ставали громче, шлепки учащались. Если кто-то завершал совокупление, к парочке сразу же подбегал служитель сцены с полотенцем и, протянув его мужчине, и сбросив одежду, сам ложился на ждущую его партнершу.

Антон огляделся. На рядах также во множестве занимались черте чем, было несколько сцен содомии, некоторые бесстыдно онанировали. Сзади на Лиину навалился какой-то мужик со спущенными штанами, пришлось отрубить его, сломав ему поганый нос рукоятью кислотника.

— Ну вот, — заныл меч, — только начинаю понимать природу человеческих половых отношений, как, стук! И нету понимания.