Читать онлайн «Инквизитор». Страница 5

Туго завернув в простыню плачущего, вырывающегося ребенка, Акрас взяла его на руки. Она посмотрела на свое обезображенное кровоточащее лицо, отразившееся в полированном металле стен рубки.

— Я верну себе честь, — поклялась Акрас, — лишь когда уничтожу предателя-реа, как он уничтожил меня. — Она устремила взгляд на сына. — Ты поведешь меня к победе.

Мы, стромви, никогда не понимали тех, кто воюет. Мой Нгев был очень сильным, но он никогда не использовал свою силу против своих соплеменников. Мой почтенный отец был строгим и суровым, мы уважали его, но никогда не боялись. Невозможно представить себе стромви, использующего своего ребенка в качестве орудия мщения.

Эссенджи, напротив, воспитывались в воинственном духе, зачастую свойственном и их родственникам-соли. Согласно понятиям эссенджи Акрас была сильной женщиной — она спасла остатки своего клана от гибели, ибо немногие из них не пострадали от жестокого удара, нанесенного Биркаем. Акрас заставила их выжить и сохранить гордость реа, несмотря на все потери. Когда Акрас не могла похитить для них лекарства или другие необходимые вещи, она заключала сделки с не признающими закон существами, которых реа всегда использовали, хотя и презирали. Акрас первая продавала свои сокровища, не требуя от своих воинов того, чем не жертвовала сама. Обладая решительностью и коварством, она использовала все свои дарования в соответствии с идеалами эссенджи, которые изначально были порочными.

Сначала всю энергию клана поглощали усилия, направленные лишь на выживание. Когда Акрас воссоздавала клан Реа, ее представления о силе и процветании, должно быть, вдохновляли народ. Я предпочитаю верить, что люди клана не до конца понимали намерения вождя, не зная о тщательно хранимом секрете ее клятвы мести.

Сыновей Акрас спан за спаном обучали убивать. Какой стромви мог бы представить себе подобное извращение материнской заботы? Должно быть, эти мальчики получали похвалы за физическую силу и боевой дух, но не знали ни любви, ни ласки. Они видели улыбку матери, только торжествуя над павшим врагом. Реа отстаивали принципы личной свободы, но тирания навязчивой идеи Акрас поработила весь ее клан.

Очевидно, сыновья Акрас преуспели в обучении жестокости, ибо их мать смогла передать им свою одержимость и свою гордость. Она терпеливо подсчитывала все, что приобрел Биркай благодаря измене, определяя размеры того, что ей следует у него забрать. Сыновьям предстояло найти предателя-реа и уничтожить его, подвергнув пытке долгой невыносимой боли, которую он причинил и их матери.

Но они не знали, что Загаре был отцом только одного из них.

Бирк Ходж прибыл на Стромви в тот год, когда я впервые вышла из пещеры, где появилась на свет. Впечатление от его появления сохранилось на долгие спаны, хотя само по себе это событие казалось ничем не примечательным. Я прихожу к мысли, что случаи, которые нам следует запомнить, врезаются в память независимо от их явной незначительности в момент происшествия. Так как я одна могу помнить конец, то должна помнить и начало.

Поверхность планеты в те времена была в основном плоской, но наша богатая растительность расцвечивала ее яркими красками. Листья вездесущего колючего винограда — тонкие, кружевные или, напротив, толстые, мясистые — пестрели причудливыми фиолетовыми узорами на зеленом фоне. Колючий виноград давал красивые голубые цветы, которые сменяли гроздья розовых или зеленых ягод. Большинство растений Стромви были эпифитами[1] — многие из них напоминали яркие орхидеи; они и сейчас цветут вокруг. Молодой виноград покрывали плотные волокнистые колпачки, помогавшие ему пробиваться сквозь листву к солнечному свету.

Голубые, фиолетовые и темно-зеленые тона господствовали на моей Стромви, но нередки были и оттенки розового, бледно-лилового и салатового. Небо изменяло цвет в течение суток от розоватого до голубого и лилового. Солнечный свет, как правило, был рассеянным из-за насыщенного испарениями смолы воздуха. Когда прибыл Бирк Ходж, небо было туманно-фиолетовым.

Моя почтенная мать осторожно перенесла меня через покрытое мхом отверстие туннеля, так как смоляной слой моей кожи был еще слишком тонким, чтобы защищать от колючек и ядов, которыми изобилует Стромви. Мать подняла сильную верхнюю часть туловища, чтобы дать мне возможность смотреть сквозь заросли винограда, так как семиметровые стебли лилий и фиолетовые рапиры тростника маги заслоняли вид. Все же мне удалось разглядеть корабль на воздушной подушке, благодаря зорким молодым глазам. Я задрожала и зарылась головой в толстые теплые складки материнской шеи. Исходящий от нее пряный запах смолы вернул мне уверенность.

Я слышала спокойное щелканье моих соплеменников и знала, что они не видят причин для страха, но открытый мир был для меня новым и пугающим. Сверкающий корабль приближался словно из пустоты, и я боялась его. Мои внутренние зубы, маленькие и недавно оформившиеся, тихонько и тревожно стучали.

Мать пыталась меня успокоить. Корабль тяжело опустился на ложе из сорной травы, едва выступая из густой листвы. Дверь открылась, но цепкие сорняки мешали выйти человеку, который прибыл вступить во владение избранным им царством. Я никогда не видела существ других видов, помимо своего собственного. Его густые белые волосы заставили меня позабыть о жалобах.

Я не могла понять его слов, так как была слишком мала и не знала торгового языка Консорциума. Однако гордая уверенность мистера Бирка говорила сама за себя. Запах его честолюбия проник под пока еще гладкую кожу моей головы. Я не вполне понимала свои ощущения, но сознавала, что в моей жизни появилась новая, могучая и властная сила.

В ту ночь мне и приснилась пустая пещерная нимфа.

Я не могу проследить путь мистера Бирка от Реа до фермы Ходжа. По иронии судьбы он и Акрас вначале следовали почти одинаковым курсом, стремясь восстановить свои подорванные возможности. Оба использовали общие знания имен и убежищ контрабандистов, но мистер Бирк приобрел известность среди непризнающих закон как человек, быстро обретающий силу, в то время как Акрас всячески скрывала достижения своего клана. Методы Акрас были более медленными, но постепенно она превзошла мистера Бирка влиянием, при этом даже не позволив ему узнать, что клан Реа смог выжить.

Я не имею опыта в определении возраста тех, кто не принадлежит к стромви, и никогда не спрашивала об этом, когда мне предоставлялась такая возможность. В юности меня мало интересовал возраст детей мистера Бирка, так как они, в свою очередь, казались абсолютно незаинтересованными кем-либо из стромви. По-моему, Акрас оттянула свое отмщение на тридцать спанов, ибо это время считалось необходимым для достижения зрелого возраста для многих рас, родственных соли, а сыновья Акрас были сильными воинами, когда я впервые увидела их.

Для меня эти странные двуногие существа, которых мы всегда знали только как соли, были такими же частями мира, как серебряные лилии и змеи осанг. К тому времени, как я смогла выбраться из пещеры самостоятельно, мистер Бирк и рабочие-соли расчистили участок земли Стромви вплоть до глины. Шрам на поверхности моей планеты был слишком мал, а я — слишком молода и простодушна, чтобы спрашивать об этом. Другие мои соплеменники выражали недовольство, пока мой отец не санкционировал проект открыто.

Отцовское увлечение садоводством могло заставить его оценить эксперименты Бирка Ходжа с флорой соли, а может быть, он знал (или догадывался) о Бирке больше, чем говорил. Он мог также опасаться нежелательных последствий в случае своего отказа. Инквизиторы Консорциума со временем пришли к собственным выводам, но я не разделяю их понимания совершенной Правды Сессерды.

Побудительные причины согласия моего отца не имели значения для жителей долины Нгенги, доверявших ему безоговорочно. Его слово было законом. Стромви из других районов тоже не предъявляли жалоб. Только в последние несколько спанов я поняла, как далеко простиралось отцовское влияние.

В течение года (промежутка времени, слегка превышавшего спан калонги) ферма Ходжа заняла большую часть долины Нгенги. В следующем году господин Бирк построил чудовище, которое он именовал домом, и большинство местных жителей стали работать на его полях вместо своих собственных. Домашних слуг он перевез с Деетари, так как ни один из стромви не желал входить в нелепое сооружение в стиле соли.

Сын и дочь господина Бирка присоединились к нему вскоре после прибытия слуг. Я никогда не видела их матери-соли, но не спрашивала о причинах ее отсутствия, пока начавшиеся изменения не заставили меня усомниться в том, что я считала правдой. Так как гены соли были доминирующими, у Калема и Сильвии отсутствовали явные признаки эссенджи, а мистер Бирк намеренно изменил свою внешность. Как бы то ни было, я не подвергала эти существа — ни виды, ни отдельные особи — тщательному изучению, так как в детстве не имела научных или философских склонностей.