Читать онлайн «Мир вашему миру». Страница 35

Нaлицo восторженного прозелитизма Ол Деснец не терпел. Много лет тому назад он оставил университетскую кафедру. Работы последних лет не публиковал. Кружок его последователей-философов распался. С уходом главы и пресвитера гросс-магистра Деснеца во времена оны бурнокипящий религиозно-философский схоластикум «Фиде-Нова» тихо объявил о самороспуске.

Никуда от него не ушел один лишь его вольный слушатель университетского курса монологической драмасофистики — аскетичный и немного замкнутый студент-физик Немирски, некогда изумивший профессора философии Ола Деснеца несбыточной мечтой. Глеб Немирски целеустремленно и прагматично грезил наяву о создании чудо-оружия, которое сделало бы абсолютно невозможными экуменические войны.

Почему Ол Деснец продолжал общаться с этим мечтателем, ставшим ведущим теоретиком лаборатории перспективных вооружений «Арсеналов Груманта», он не давал себе труда разобраться.

Да свершится истинно! Надо же чему-то, кому-то остаться непознанными в утомительно однообразном, ограниченном универсуме людских мотивов и побуждений.

— …Истинно вы говорите, мой друг! С надлежащим тщанием прибегаете к историческим апокрифам минувшего, доктор Немирски. Однако не учитываете ограничений социально-психологического пространства-времени.

Универсальная человеческая история, как бы иным того ни хотелось, развитие цивилизации не путешествуют кругосветно. Ни по замкнутому порочному кругу, ни по бесконечной спирали человеческие сообщества oтнюдь не перемещаются в рacширяющейcя Bceлeннoй. Круг, возвратно-поступательное движение, спираль — они, коллега, метафорические изображения, ползучая конкретика, производные механистичного приземленного мышления, затемняющие чистое абстрактное познание.

Ясный разум не подчинен, коллега Немирски, математически числу «пи». Опасайтесь конкретных уподоблений, господа философствующие!

Воистину на праматеринской Земле самым миролюбивым актом ХХ века от Рождества Христова стала миротворческая ядерная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, создавшая страшнейший жупел применению оружия массового поражения в военных конфликтах. И в дальнейшем увеличение ядерных арсеналов, возрастание угрозы глобального уничтожения, так сказать, геенны огненной, сделали стратегически невозможной мировую войну, эвентуально третью.

Я согласен. Тамошние земные идеологи, политики, общественные деятели оказались временно напуганы ядерным оружием. До срока планетарные пастыри апокалиптически испугались сами и до смерти адски устрашили подвластные им мирные стада народов.

Прошло, однако же, быстротекучее время. Появились индивидуальные и групповые средства силовой защиты посредством стасис-полей. Системы противоракетной обороны орбитального базирования сделали невозможным применение доисторических баллистических носителей. Угроза глобальной ядерной зимы отодвинулась в прошлое.

Позднее появились фармакологические средства метаболической дезактивации человеческого организма. Лучевая болезнь перестала быть смертельно опасной.

Сменились несколько поколений государственных содеятелей и общественных активистов. Улеглись антивоенные и антиядерные страсти, сошли на нет живучие социально-политические страшилки, исчез вековечный страх глобальной войны.

Раз канули в Лету, в забвение ушли прошлые пропагандистские, идеологические ужасы, тoгда на планете Земля понемногу началось применение ядерных боеприпасов оперативно-тактического назначения в локальных межгосударственных отношениях. С течением же политического времени ядерное оружие сделалось столь обыденным, легитимно конвенциональным, как и реактивная многоствольная артиллерия залпового огня, не менее эффективно работавшая по площадям…

Да что это я вам говорю! Вы и сами без меня это отлично знаете, мой друг. Разболтался, понимаете ли, анахорет грумантский…

Глеб Немирски никогда не вмешивался с излишними коммуникативными репликами, xмыканиями, поддакиваниями в монологи учителя. Олу Деснецу, вообще, не нужны ни слушатели, ни их попутные, путаные мысли. Его мышление самоорганизованнo, закольцованнo и самодовлеющe, невзирая на изрекаемые тривиальности.

Паче чаяния, профессор Деснец давал волю устным изречениям и апофегмам не чаще, нежели один раз в два-три года, когда по неизъяснимому капризу соглашался на посещение своего отшельнического приюта Глебом Немирски.

Какой бы там ни был ледниковый период на планете, устроился Ол Деснец на экваториальном острове комфортно и цивилизовано. Его обеды, лузитанский портвейн и кастальские сигары, как всегда, превосходны. Тогда как пристанище философа Деснеца по комфортабельности нельзя и сравнивать с жилыми блоками мобильного испытательного полигона перспективных оружейных систем на Груманте, куда доктор Немирски отчасти по доброй воле, порой по неодолимой служебной надобности время от времени наведывался.

— …Гм-м, коллега Немирски, его превосходительство генерал Гридин, надеюсь вы помните того бравого подполковника, глядь, воспылавшего страстью к драмасофистике и философским семинарам, намедни просил меня о встрече.

Так вот, я ему отказал. Наверняка опять меня хочет втянуть в какую-нибудь там мирскую суету и сумятицу.

О чем, это, я давеча распространялся? Да-да… Об адекватности оружия.

Как-то раз по интергалу я выкопал в информационных массивах Фенноскандии прелюбопытную ссылку на скандинавского изобретателя и промышленника Альфреда Нобеля. Жил-здравствовал он на прародительской планете Земля в XIX веке, и, не удивляйтесь, был вашим духовным предтечей, коллега.

Изобретая бризантное взрывчатое вещество, названное им «динамит», он напрасно полагал, будто оно сделает войны невозможными по причине своих исключительных боевых качеств.

Знаете, я выяснил, его динамическая убежденность основывалась на смехотворной теплоте взрыва около пяти мегаджоулей на целый килограмм субстанции.

Вы получше меня знаете, коллега, детонации этакого килограмма не хватит, чтоб разбить вон тот немудрящий пластхрустальный графин с портвейном.

Так вот, к концу жизни наш Альфред Нобель пришел к тривиальному общечеловеческому выводу, что виноваты в пьянстве и злоупотреблении силой не вино и не оружие, а те, для кого они есть средство достижения чего-либо. Стало быть, содействуя миру и прогрессу, Нобель основал одноименный фонд, почти 200 лет ежегодно присуждавший солидные денежные премии за выдающиеся глобальные открытия в области физики, химии, медицины, а также две особые награды за литературную и общественную деятельность, ориентированные на дело борьбы за мирное сосуществование народов…

Глеб Немирски никогда не позволял себе затыкать риторические паузы Ола Деснеца беспорядочными невежливыми репликами и отвратно импровизированными ремарками. Этому он научился неведомые боги знают когда. Точнее, 16 стандартных лет тому назад его наставником был сам профессор Деснец на занятиях по драмасофистике, отвергающей как традиционную методу диалектического обсуждения противоречий, так и диалоговую эмоциональную эристику-диспут в пошлом полемическом виде бездоказательных возражений, издевательств, извращений и реплик-изречений по теме обсуждаемого дискурса[54].

Напротив, метод драмасофистики предполагает предельно внимательно выслушать, уяснить аргументацию оппонента от начала до конца, позволив ему исчерпать себя в основном докладе-дискурсе. Только затем можно выступить с содокладом, где следует не возражать, не извращать, а поддерживать, усиливать аргументы оппонента.

Принципиальное согласие или несогласие с темой дискурса, с мнением оппонента в драмасофистике значения не имеют. Главное — показать, что упустил из виду основной докладчик, и доказать почему.

Система доказательств Ола Деснеца не вызывала затруднений у Глеба Немирски. Он знал о том влиянии, какое оказали на человечество его предшественники. Имена многих изобретательных производителей оружия на Земле стали нарицательными в земных и экуменических языках. Например, Сэм Кольт, Пауль Маузер, Михаил Калашников.

Вон в честь шведского бизнесмена Альфреда Нобиля на Земле долгое время какую-либо взрывчатку совершенно иных ингредиентов в разговорном просторечии называли динамитом. И о Нобелевской премии Глеб Немирски также имел понятие. Тем не менее, как истовый драмасофист он не перебивал Ола Десница.

— …Так вышло, что, встав на краю вечности, Нобель истинно понял: мир обеспечивают люди, а не иx вoоружeние, мой друг. Оружие для человека разумного есть инструмент, оно орудие его труда, интеллектуального и познавательного. С его помощью человек познает и упорядочивает социальные отношения, как хотел этого когда-то Нобель, заработав хорошие деньги на производстве динамита.