Читать онлайн «Человеческий фактор в программировании». Страница 63

Из журнала Computer Language Magazine, том 9, № 12, декабрь 1992 г.

Один современный мастер Дзен спрашивает: «Каков цвет хлопка одной ладонью?» Здесь есть о чем подумать, тем более что сейчас мы будем говорить о роли цвета в пользовательском интерфейсе.

Цвет стал важным аспектом графических пользовательских интерфейсов, по крайней мере с точки зрения продаж программного обеспечения. Многие годы я отказывался от приобретения цветного монитора, поскольку моя работа в основном была связана с обработкой текстов. Древняя Негси1ев-совместимая видеокарта давала мне все необходимое, и за этим плоским монохромным монитором янтарного цвета я мог часами работать без головных болей и усталости глаз. Зачем же тогда переходить на блеклые краски, меньшую разрешающую способность и мерцающее изображение? У меня был цветной монитор — огромный индюк CGA, который шел в придачу к моему первому лэптопу. Но обычно он служил в качестве стола. Я не видел мир программного обеспечения во всем цвете до тех пор, пока не пересел на мою теперешнюю рабочую лошадку. В этой системе есть монитор с прогрессивной разверткой: 72 Гц, 256 цветов, 1024x768 пикселов. Мои глаза открылись.

До того времени я считал цвет только хитрой уловкой при продаже видеоигр и программ для поддержки принятия решений, которые зачастую мало чем отличались друг от друга. Хотя я никогда не сходил с ума от палитры рабочего стола в Windows («Смотри, Мод, какие яркие цвета!»), я подверг переоценке роль цвета в коммуникации. Цвет может быть не просто украшением. Он может стать важной частью взаимодействия между пользователем и программным обеспечением. Суть, естественно, только в том, когда и как его использовать.

В цветах есть скрытый смысл, в основном вносимый культурой. Однако некоторые особенности восприятия цвета связаны с психологией человека. Дети, даже самые маленькие, проявляют больше интереса к ярким цветам и броским контрастам. Красный, оранжевый и желтый цвета, особенно в черно-белом контексте, привлекают наше внимание. Но люди не всегда реагируют на цвета так, как об этом принято думать. В привычном представлении синий и зеленый цвета являются холодными и успокаивают человека, однако исследования это опровергают. Некоторые изыскания указывают на то, что ярко-розовый цвет может оказывать наибольший успокаивающий эффект в психологическом и физиологическом отношении, хотя большинство людей не любят такой цвет в окружающей обстановке.

В некоторых корпоративных стандартах для ГПИ (графических интерфейсов пользователя) установлено, что потенциально опасные или необратимые шаги следует помечать красным цветом. К сожалению, действия типичных пользователей не согласуются с этой идеей. На самом деле выделение красным цветом увеличивает вероятность случайного выбора данного элемента или пиктограммы. На многих людей красный элемент в меню действует наподобие красной тряпки для быка; заметив его, они просто не могут не щелкнуть по нему мышью.

Цвет можно применять как дополнительное измерение в процессе коммуникации, способствующее интерпретации сложной информации. Мои дочери обучались в экспериментальной средней школе, в которой применялся новаторский подход к развитию навыков чтения. Если бы английский язык имел строгий фонетический строй и единообразные правила орфографии, то необходимость в системах проверки правописания была бы небольшой, а споры на тему «обучение фонетическим методом или простая зубрежка» вряд ли возникали бы. В английском языке один и тот же звук может быть записан десятками способов. По существу, основные отклонения от общих правил в орфографии и грамматике часто относятся к той базовой лексике, которая ведет начало от протоиндоевропейского языка. Это еще более усложняет задачу юного проточитателя.

В системе Гатагно (Gatagno) «слова в цвете» цвет применялся как дополнительный ключ к «декодированию» звуков в слове. Все формы звука «ау»1

(«eigh», «ei», «ai», «еу», «а» и т. д.) печатались одним цветом и служили своего рода визуальными тренажерами, на которых дети могли учиться.

Эта замечательная схема кажется эффективной, однако может также привести к крайней глупости при применении цвета в образовательных целях. Один специалист по объектно-ориентированным методам проповедует мультисенсорные образовательные методики, комплексно воздействующие на мозг с помощью звука, цвета и действия. Хотя представленные им видеоматериалы и проецировались на изумительный полноцветный дисплей с высоким разрешением, это была всего лишь лавина обычного скучнейшего монохромного текста. Интерес для правого полушария (или для того восприимчивого семилетнего ребенка, который сидит в каждом системном аналитике) представляли только черно-белые графические изображения, демонстрируемые в нижнем правом углу каждого слайда. Увы, на каждом слайде была одна и та же картинка, которая ничего не иллюстрировала и не разъясняла.

Дети и другие человекообразные существа воспринимают понятия более легко и более точно, если процесс подкрепляется информационными средствами, вовлекающими различные каналы восприятия, особенно если абстрактные понятия представлены яркими и ощутимыми предметами, которые можно подержать в руках. Дети легче изучают алфавит, если они могут взять в руки цветные буквы и поиграть с ними. Хорошие учителя годами применяют такие методы. Успех так называемых CRC-карт в объектно-ориентированном проектировании (Wirfs-Brock и др., 1990 [68]) отчасти объясняется тем, что эти маленькие (3 на 5 или 4 на 6) заменители объектных классов являются конкретными предметами, с которыми разработчик может поиграть при обдумывании различных архитектур и сценариев.

С другой стороны, наш серьезный методист использовал цветные игровые элементы для привлечения аудитории к изучению его любимой методологии. К сожалению, примененные цвета (приглушенные, пастельные тона почти одинаковой насыщенности) мало различались и не были информативными. Педагогические достоинства цветов не были замечены, поскольку карточки, обозначавшие тесно связанные понятия, имели различные, а не схожие или близкие цвета. В то же время карточки, представлявшие совершенно разные понятия, имели светлые сине-зеленые и зелено-синие оттенки, которые были настолько схожими, что при недостаточном освещении в аудитории большинство людей их не различало. Для многих из присутствующих карточки сливались в сплошную сероватую массу. Приблизительно один мужчина из 12 и одна женщина из 20 не различают цвета.