Читать онлайн «Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП)». Страница 11

За ними стояли знаменосцы со штандартами, где тонкими серебряными и золотыми нитями всех мыслимых оттенков и переливов были вытканы гербы танов. Как и прочие украшения, они представляли собой различные комбинации топоров и молотов, наковален и молний, изображенных с исключительным мастерством.

За встречающей группой находилась дверь, чуть меньше, чем та, через которую только что прошли эльфы. Вырезанное из гигантского горного дуба дверное полотно пестрело бронзовыми болтами с головками в виде пары скрещенных молотов.

Гномы низко поклонились, одной рукой придерживая бороды, чтобы не мести ими по полу. Малекит кивнул в ответ, а прочие эльфы тоже склонились в поклоне. Один из благородных гномов держал в руке жезл, украшенный искусным орнаментом. Он трижды стукнул им по двери, по залу прокатились гулкие удары. Открылось окошко на уровне гномьего лица, и гном перебросился несколькими словами со стоящим за дверью. Малекиту показалось, что они о чем-то спорят, но он подозревал, что это некий ритуал, смысл которого ему неизвестен.

Тяжеленная дверь легко и бесшумно отворилась, и стало видно помещение за ней. Оплот представлял собой настоящий лабиринт из коридоров, залов и галерей, и хотя князь поначалу старался запоминать дорогу, вскоре он понял, что безнадежно заблудился в бесконечных проходах и лестницах. По его впечатлению, они поднимались к вершине горы, хотя и окружным путем, который то поднимался, то снова нырял вниз. Внутренняя обстановка оплота уступала приемному залу, но тем не менее всюду встречались украшения из драгоценных камней и металлов. Иногда они проходили мимо светящихся ярким светом кузниц, где из открытых арочных проемов веяло жаром и доносился звон молотов. Мало кто отвлекался от работы, хотя порой какой-нибудь кузнец или подмастерье и бросал на них любопытный взгляд. В городе гномов постоянно кипела работа, мимо них по коридорам то и дело проходили гномы в спецовках и кожаных фартуках.

Наконец процессия подошла к тронному залу короля Газарунда. По стенам зала были развешены щиты и знамена. По бокам горели два длинных очага, а дым от них уходил в хитроумную систему труб и выводился на поверхность. Инкрустированные золотом плиты пола блестели в красных отсветах очагов.

Кургрик знаком приказал эльфам остановиться, а остальные таны и знатные члены королевского совета выступили вперед.

Король Газарунд сидел на троне из черного гранита с золотой отделкой. Лицо правителя гномов не выражало особого гостеприимства, из-под кустистых бровей сурово блестели черные глаза. На его обнаженных бицепсах сверкали замысловатые браслеты. Поверх простого бело-синего жилета лежала густая черная, с проседью борода, и даже несмотря на то, что была заплетена в косички и продета в петли на ремне, она едва не касалась пола. Лицо короля покрывали морщины, складки и боевые шрамы.

Но более всего бросалась в глаза золотая повязка на правом глазу, и, как показалось Малекиту, она вросла в кожу.

Корона стояла на столике возле трона. Даже очень крепкий гном не смог бы выдержать тяжести этого огромного головного убора. Выполненную в виде боевого шлема корону венчали огромные, как у орла, крылья, а закрывающие щеки заслонки переливались дюжинами бриллиантов. А вместо короны на голове гнома красовалась простая стальная каска.

Таны гномов поднесли королю петицию, — по крайней мере, именно так Малекит истолковал церемонию, каковой оказался свидетелем. Король кивнул, и эльфов жестами подозвали к нему.

Неторопливо, выверенно начался ритуал приема гостей. Король Карак Кадрина и его таны следовали ему с серьезностью и достоинством. Малекит и король обменялись подарками: князю поднесли выкованную гномами золотую брошь, а короля он одарил серебряным эльфийским кубком тонкой работы, отделанным сапфирами.

Малекита представили танам оплота, хотя он тут же забыл длинный список их неудобопроизносимых имен, а затем эльфов провели в отведенные для них покои.

Спальни оказались удобными, но далеко не роскошными. Мебель в них была сделана для гномов, то есть слишком маленькая и низкая для эльфов. Малекит обнаружил, что ему легче встать на колени рядом с приставленной к стене глиняной чашей для умывания, чем нагибаться к ней.

Очага в комнате он не обнаружил, но из отверстия в стене шел непрерывный поток теплого воздуха. Вероятно, его каким-то образом направляли сюда из расположенных ниже кузниц. Покрывало и обивка кресел, а также набивка матраса оказались очень жесткими. Впрочем, Малекит привык к неудобствам за долгие годы походов.

Немного отдохнув, Малекит дал знать стоявшему за дверью гному, что готов приступить к трапезе, — ему пришлось прибегнуть к языку жестов и показывать, как он подносит ко рту пищу и поглаживает живот. Гном понимающе закивал, пробурчал что-то в ответ и остался стоять на месте.

Малекит послал за Аландрианом и снова попросил еды. В ответ он услышал, что в их честь вечером устраивают пир.

Пир был горой, рекой лился эль, и произносились длинные речи, которых Малекит не понимал. Зал украшало множество флагов и медных щитов с эмблемами различных кланов и гильдий оплота.

За тремя поставленными в ряд столами сидело по сотне гостей, а Малекита и его свиту усадили вместе с королем и его приближенными за отдельный стол.

Блюда из жареного мяса и овощей оказались довольно приятными на вкус, к ним в изобилии подавалась густая подливка, тяжелые клецки и кувшины с элем различной крепости. Малекит привык к деликатным специям и ароматам Ултуана и далеких островов на другом конце мира, и подобная пища камнем опускалась в его желудок. Он начал понимать, откуда у гномов столь внушительное сложение.

Каждую перемену приносили на огромных блюдах, и, после того как король накладывал порцию себе, к угощению тянулись остальные сидящие за столом. По дощатой столешнице вовсю лился эль, и князь подозрительно присматривался к подползавшей все ближе к нему лужице соуса.

Сидевший слева Кургрик весь вечер следил за тем, чтобы его гость не голодал: он половниками накладывал на тарелку князя рагу и украшал его небольшими холмами из картофеля, ячменных лепешек и прочих незамысловатых яств.

После четвертой перемены случилось нечто, порядком удивившее Малекита. В пиршестве наступила небольшая пауза, со столов убрали тарелки, и все гномы достали небольшие мешочки с сухими толчеными листьями. Затем насыпали их в трубки всех видов и размеров, подожгли и стали с явным удовольствием ими попыхивать. Зал наполнился дымом из трубок. Он повис над столом, отчего многие эльфы, включая Малекита, начали кашлять. Кургрик принял реакцию князя за тонкий намек и предложил ему свой мешочек с табаком. Малекит с вежливой улыбкой отказался, Кургрик пожал плечами и без видимой обиды убрал мешочек в складки платья.

На столе снова появились тарелки с картофелем, жареной олениной и огромными сосисками, а затем в зале воцарилась тишина. Прозвучало еще несколько речей, которые Аландриан постарался перевести. В большинстве из них говорилось о семейной чести и боевой славе, так что через какое-то время Малекит перестал прислушиваться к переводу и погрузился в свои мысли.

Тут он почувствовал короткий толчок в ребра и увидел, что Аландриан многозначительно на него смотрит. Быстро окинув взглядом затянутый клубами дыма зал, князь убедился, что все гномы выжидательно уставились на него.

— Я думаю, что пришла ваша очередь произнести тост, — с озорной улыбкой прошептал Аландриан. — Мне переводить?

— Лучше не стоит. Я знаю, что ты хорошо изучил их странный язык, но я предпочел бы, чтобы ты случайно не обозвал их короля раздутым бородавочником от моего имени. Я произнесу речь настолько величественную и изысканную, что понимать точное значение моих слов вовсе не обязательно.

Князь Нагарита поднялся, а Кургрик потянулся и наполнил его кружку пивом настолько густым и темным, что его можно было принять за деготь.

— Ваше здоровье, — произнес Малекит, поднимая чашу.

Гномы в вежливом ожидании держали руки рядом с кружками. Они даже не догадались, что он только что сказал.

— Что с ними такое? — уголком рта прошипел Малекит, не убирая с лица благородной улыбки.

— Думаю, они ждут речи подлиннее, — ответил Аландриан. — Вам придется сказать что-то более пространное, чтобы они сочли это полноценным тостом.

— Ладно, — сказал князь, поворачиваясь к королю оплота. — Ваши покои величественны и полны чудес. Я восхищаюсь мастерством вашего народа, и сердце уверяет меня, что союз с вами принесет много пользы моим людям.

Взглянув на кивающего Аландриана, Малекит понял, что он на верном пути. На лицах гномов отражалось полнейшее непонимание, и князь решил немного себя порадовать: