Читать онлайн «Российский крупный бизнес: первые 15 лет. Экономические хроники 1993-2008 гг.». Страница 30

Вообще зарубежные банки, в том числе и весьма известные, в значительных масштабах работали в России с 1990-х гг., но либо в лице своих представительств, либо дочерних банков, созданных с нуля. А с 2004 г. возникла новая практика: покупка серьезными иностранными структурами отечественных банков. Среди покупателей можно назвать французский Societe Generale, итальянскую Intesa, американский GE Consumer Finance (финансовое подразделение General Electric). Сначала приобретались, как правило, банки среднего размера, «заточенные» на определенный круг клиентов, такие, как розничный Дельта Банк, ипотечный «ДельтаКредит», специализирующийся на кредитовании малого бизнеса КМБ-банк, а суммы сделок колебались около 100 млн долл.

Новый этап данного процесса, вероятно, начался в 2006 г., когда был куплен Импэксбанк, по основным показателям входящий в сорок крупнейших в России. В 2007 г. под контроль иностранцев перешел сопоставимый по масштабам Абсолют Банк, а в 2008 г. — и первый из числа лидеров российского рынка Росбанк.

Интересу иностранцев к российским банкам можно дать два объяснения. Во-первых, набор и качество услуг, предоставляемых покупаемыми банками, равно как и качество их самих (надежность, прозрачность, возраст), стали признаваться достаточными, чтобы они могли ассоциироваться с именем покупателя. Во-вторых, рынок банковских услуг стал настолько конкурентным, что выходить на него, особенно в наиболее быстрорастущий розничный сегмент, удобнее через структуры, которые уже присутствуют там и имеют достаточно прочные позиции.

Характерной тенденцией 2006–2007 гг. стали массированные иностранные инвестиции в строительные проекты и покупку недвижимости. За это время заключено множество сделок и анонсированы проекты с единичным объемом более 100 млн долл. и не менее десятка — с объемом более 1 млрд долл. Речь идет о всех видах недвижимости — жилой, торговой, офисной, складской. Иностранными инвесторами выступали и строители, и девелоперы, и фонды вложений в недвижимость (подробнее см. Приложение 2). Однако оценить, что из заявленного будет завершено, на наш взгляд, затруднительно. Уже зафиксированы неоднократные отказы от анонсированных планов, а также выходы из проектов на ранних стадиях их реализации.

В целом иностранные стратегические инвесторы приобрели активы в подавляющем большинстве отраслей и секторов отечественной экономики, включая фармацевтику, IT, СМИ, рекламный бизнес. Наиболее крупные покупки иностранцев в России представлены в табл. 5.1.

Таблица 5.1. Десять наиболее крупных стратегических вложений иностранных инвесторов в 2000 — первой половине 2008 г.

Примечания.

* — Здесь и далее в скобках указана величина купленного пакета акций в случае, если он не является контрольным.

** — К концу 2006 г. довел свою долю до 20 %.

Источник: Данные авторов.

Покупка российскими компаниями производственных активов за рубежом

Процесс покупки российскими компаниями производственных активов начался с ближнего зарубежья и Восточной Европы. В 2000-е гг. он существенно активизировался: в несколько раз увеличились объемы вложений, произошла их отраслевая и географическая диверсификация. Если снова обратиться к макроэкономическому показателю — объему ПИИ из России, посчитанному по версии Центрального банка, — то он за 2005–2007 гг. увеличился почти вчетверо — с 13 до 47,8 млрд долл. Накопленные ПИИ из России, по данным UNCTAD, уже к началу 2006 г. составили 120 млрд долл.

В ближнем зарубежье наиболее активными инвесторами были компании нефтяной промышленности, черной металлургии и мобильной связи. В частности, «ЛУКойл» в 2005–2006 гг. приобрел компанию Nelson Resourses, активы которой сосредоточены в Казахстане [46]. Группа «Евраз» приобрела металлургические активы одного из лидеров украинского крупного бизнеса — Группы «Приват» — ГОКи, коксохимические заводы и Днепропетровский металлургический завод им. Петровского. География МТС в 2004–2007 гг. расширилась за счет украинской UMC, узбекской Uzdunorbita, туркменской Barash Communication Technologies. А «Вымпелком» купил «Украинские радиосистемы», казахскую «КаР-Тел», армянскую «Арментел», узбекские Uzmacom и Buztel.

В дальнем зарубежье основные сделки в рассматриваемый период совершались в Западной Европе и США. Среди компаний самыми активными экспансионистами были металлурги. Покупки стоимостью в миллиарды долларов совершили ГМК «Северсталь», «Евразхолдинг» и «Норильский никель», ставшие в результате транснациональными компаниями.

Компании обрабатывающей промышленности приобретали иностранные активы не более чем на десятки миллионов долларов. Но такие сделки совершали не только крупные игроки (Группа ГАЗ, «Объединенные машиностроительные заводы» и пр.), но и средние — такие, как парфюмерно-косметический концерн «Калина» и Сегежский целлюлозно-бумажный комбинат (табл. 5.2).

Однако основные покупки в несырьевой сфере совершали не компании, а интегрированные бизнес-группы. Так, «Ренова», затратив миллиарды долларов, приобрела блокирующие пакеты акций швейцарских высокотехнологичных машиностроительных компаний Sulzer и Oerlikon. «Базовый элемент» купил блокирующий пакет акций австрийской строительной компании Strabag, надеясь сделать ее стратегическим партнером в реализации своих строительных программ в России. Рекордной же была сделка консорциума «Альфа-Групп» в лице телекоммуникационного дивизиона Altimo по покупке 13 % акций крупнейшего турецкого сотового оператора Turkcell за 3,3 млрд долл. (из которых 1,7 млрд долл. были выданы продавцу в виде кредита).

Исходные мотивы экспансии за рубеж — выход на новые рынки сбыта, в том числе защищенные таможенными барьерами, достраивание технологических цепочек (в сторону либо сырья, либо конечной продукции), а также формирование имиджа глобальных игроков. Но наличие у компании серьезных зарубежных активов, в случае если они эффективны и хорошо встроены в ее структуру, дает, на наш взгляд, и два других важнейших преимущества. Во-первых, максимально естественную и безболезненную модернизацию за счет трансфера производственных, управленческих и финансовых технологий. (Если нечто хорошее можно на «моих» заводах «там», то почему этого нельзя «здесь»?) Во-вторых, обретение некоего символического ресурса, который может оказаться одним из лучших средств защиты от политических рисков. «Наш» завод в Европе или Северной Америке еще долго будет считаться успехом страны в целом. Поэтому компания, которая такие заводы покупает (и тем более строит), и ее российские собственники будут априори восприниматься как «правильный», национально-ориентированный бизнес.