Читать онлайн «Демонический мир». Страница 3

Голгоф повел Тарна, Варкита и старика к лагерю воинов, представляя, как он бродит по трупам лакеев Грика, и чувствовал, что нашел новую цель: сделать иллюзию отшельника реальностью.

Ему так и не пришло в голову спросить старика, откуда тот узнал его имя.

К западу от гор Канис, за пологими подножьями гор и зубчатыми берегами Черноводной дельты, находилось сердце континента, опоясанное стеной из белого как кость камня, что произрастал из расколотой земли огромными пластинами и ребрами. На стене кишели солдаты, словно насекомые, объедающие скелет, и их ряды щетинились пиками и копьями. За стеной начинался город, похожий на паутину. Чем дальше, тем плотнее он был застроен — сначала отдельными колоннадами и площадями, поднимающимися из земли, затем массивными кусками крепостных стен, которые тянулись вверх, будто пытаясь подбросить свои камни в желтушное небо Торвендиса.

Мощеные дороги каменными лентами ныряли в серо-бурую землю и выползали обратно, уходя вглубь города, который становился все более тесным и высоким, как будто нечто в его сердце питало его. Похожие на грибы вздутия из полированного камня были окружены окнами, где виднелись извивающиеся узлы конечностей, которые лишь с натяжкой можно было назвать человеческими. Нагромождения хибар жались к более крупным зданиям, как испуганные животные, расцветали и умирали, а их обитатели шатались туда и сюда, то стекаясь в заполненные благовониями катакомбы, то высыпая наружу на великие очищения, так что земля становилась темной от их теней. Культы удовольствий, словно стаи зверей, бродили там, где здания становились еще выше и шире, и искали новых ощущений на улицах, которые сужались и вовсе исчезали под давлением зданий, пульсирующих подобно гигантским каменным органам.

Дальше к центру земля проваливалась вниз, в огромные карьеры, вырубленные под городом, среди которых остались стоять лишь тонкие, как веретено, каменные столбы. Здания приковывали к ним цепями, чтобы не улетели, ибо это было место, насыщенное силой, что истекала из раненой земли внизу и сочилась от разнузданных чувственных ритуалов, которые во множестве творились на мостах и платформах наверху. Шаткие громады фабрик, похожих на перевернутые пирамиды, тряслись, изрыгая дым переработанных тел. По их стенам стекали потоки эликсира, перегнанного из целых толп жертв, и дождем обрушивались на вопящих культистов. Облаченные в шелк легионеры, чья броня металлически сверкала, будто панцири жуков, следили, чтобы главные перекрестки оставались свободны от толп искателей наслаждений, и поддерживали порядок на невероятно сложных церемониях при помощи шоковых дубинок, алебард и огнестрельного оружия.

Безумно скошенные наблюдательные башни тряслись, будто от хохота, и целили тонкими антеннами механических сенсоров в небеса, выискивая новые ощущения среди узоров, выписываемых многочисленными лунами Торвендиса. Над бездонными пропастями на веревках из человеческих волос висели храмы Слаанеша — шелковые павильоны, защищенные гигантскими вращающимися лезвиями из золота и серебра, с инкрустированными бриллиантами каркасами и двигателями, внутри которых сидели связанные демоны.

Мятущиеся облака благовоний окрашивали небо в фиолетово-черный цвет, среди них извивались кольчатые небесные черви и трепетали знамена в честь Бога Наслаждений. В широком кольце вокруг самого сердца города поднимались покрытые шипами баррикады, охраняемые космическими десантниками-предателями из ордена Насильников. Они были облачены в небесно-голубые доспехи, из сочленений которых капал фиолетово-серый ихор. За этими преградами высилась Крепость Харибдии.

Сам город не имел имени, и обычно его именовали просто «Город» или «Столица», или вообще не упоминали, ибо он был просто задворками Крепости Харибдии. Шахты под городом снабжали ее материалами, и сам город тоже был шахтой, где добывали рабов, куртизанок и субстанции, которые можно извлечь только из живых существ. Крепость была престолом власти Торвендиса — власти, подобную которой достигали немногие на протяжении всей долгой и запутанной истории планеты. Это был духовный, военный, политический и физический центр мира.

Крепость была выстроена из бледно-серых окаменелых останков, аккуратно извлеченных из скал Торвендиса и сложенных, будто головоломка, в массивные блоки с прямыми гранями. Отполированные ребра и сверкающие зубы поблескивали на ее поверхности. Углы укрепили переплетениями из костей пальцев. Целые косяки окаменевших морских чудовищ утрамбовали в плотные сваи — колонны, уходящие глубоко под землю. Крепость была в километр высотой, и каждый камень, пошедший на ее постройку, некогда был чем-то живым.

Комната на самой вершине Крепости Харибдии когда-то была глазом некоего невообразимого громадного существа, а теперь представляла собой остекленевший хрустальный купол, который блестел среди укреплений, будто алмаз в короне. Отсюда наблюдатель мог созерцать великолепную панораму города и видеть, как здания медленно колышутся, смещаются и меняются, как нечто живое. Так оно, во многом, и было.

В высшей точке Крепости Харибдии был только один такой наблюдатель. Не потому, что больше никому не было позволено входить сюда, но потому, что на Торвендисе была лишь одна душа, которая могла достаточно долго пробыть в том безумии, которое представляла собой крепость, чтобы добраться до этой комнаты. Этим наблюдателем была леди Харибдия.

Леди Харибдия откинулась на глубокий слой тканей и подушек, который заполнял нижнюю половину сферы, и почувствовала, как тот сомкнулся вокруг нее. Она взмахнула рукой, и прозрачная поверхность над ней помутнела и замерцала множеством цветов. Правительница сфокусировала взгляд, всматриваясь сквозь хрусталь. На миг она позволила себе расслабиться и притупить чувства, ощущая тепло комнаты, шелк, прикасающийся к коже, и шепотки, что поглаживали ее лицо, а до этого криками летели через весь город

Она как будто погрузилась из какого-то вычурного божественного мира в скучную реальность. Воздух был неподвижен. Толстый бархат, окружающий ее тело, сполз с кожи. Аромат всех совокупных эмоций города постепенно угас. Все затихло. Леди Харибдия могла одной лишь мыслью вернуть свои чувства в гиперреальность, но ей всегда нравилось приглушать их на несколько мгновений перед тем, как использовать комнату, чтобы ее не захлестнул потоп ощущений, собранных со всей планеты.

Обычно она чувствовала себя так, словно была всего лишь чистым и незамутненным хранилищем переживаний. Но теперь она вдруг осознала свое тело, тот самый сосуд из плоти, который так долго ей служил и так сильно отошел от своей первоначальной формы. Слишком длинные, многосуставчатые пальцы напоминали лапы паука. Лицо походило на фарфоровую маску с большими поблескивающими глазами и высокими скулами, лоб пересекал гребень затвердевшей кожи и поднимался вверх по уродливо вытянутому черепу, который в длину достигал целого метра. Таз расширялся и расходился в стороны от талии изогнутыми костяными лепестками, а хребет был сильно удлинен за счет сотен позвонков и извивался по собственной воле. Кожу украшали не грубые татуировки, но изящные спирали, нанесенные столь тонко, что их мог увидеть лишь тот, кто достаточно долго всматривался в игру света и тени на теле леди Харибдии. Впрочем, очень немногие отважились бы пялиться на правительницу Торвендиса подобным образом. Эта мысль была приятна.

Замутненный хрусталь поплыл, в нем проявились образы. Леди Харибдия пожелала, чтобы они выстроились колоннами и рядами, и так они и сделали. Каждый из них показывал отдельный участок планеты, которую она считала своей собственностью. Мир существовал ради удовольствия Слаанеша, бога, которому она возносила все свои молитвы, но скалы и горы, плоть и кровь его обитателей принадлежали ей, и она могла лепить из них, как из глины, все, что ей было угодно. Так леди Харибдия и поклонялась своему богу — через подобные деяния и собственную фантазию, участвующую в них. Чтобы Торвендис был посвящен Слаанешу, она должна была полностью владеть им и контролировать его. Поочередно концентрируясь то на одном, то на другом образе, она разглядывала Торвендис. Корчащийся пласт из плоти пульсировал в одном из многочисленных зданий города, омытый сиянием похоти, и леди Харибдия ощутила легкую ностальгию по тем временам, когда она была юна и наивна и очертя голову бросалась в ритуальные оргии. В те годы она претерпела и унижения, и триумфы, и вышла из них истинным эмиссаром Князя Наслаждения, отдавшись чистым удовольствиям, дистиллированным из тел и душ ее подданных. Хотя она сама была эстеткой, все еще были бесчисленные миллионы нижестоящих, которые поклонялись Слаанешу незамысловатым образом, который только и могли понять их непросвещенные умы. Они-то и сплетались в пульсирующие узлы переплетенных конечностей.