Читать онлайн «Великий Дракон Т-34». Страница 10

По команде советского офицера экипаж деловито скрылся в люках машины. Заработал двигатель, выбрасывая сизый дым. Руководитель полевого занятия поднял красный флажок, сделал резкую отмашку. Танк, чуть присев на корму, сорвался с места. Из-под гусениц брызнули фонтанчики сухого грунта, и в следующее мгновение БТ скрылся в вихре несущейся за ним пыли.

У противоположной границы танкодрома танк развернулся и помчался к исходной линии. Теперь машина была видна полностью: пылевой шлейф оставался позади и не мешал. Танк пересек две линии окопов и, не сбавляя скорости, заскочил на специально подготовленный трамплин. Пролетев в воздухе восемь-десять метров, он приземлился и продолжил движение. Не более чем через минуту машина достигла исходной линии старта и остановилась на том месте, откуда начала свой пробег. Мотор без натуги работал на малых оборотах, сжигая авиационный бензин и выбрасывая синеватые колечки дыма. Над танком шевелилось марево горячего воздуха. Двигатель умолк, экипаж выбрался из бронированного нутра и отправился в деревянный модуль.

Виктор Неринг был охвачен восторгом от увиденного. Он не мог отвести взгляда от стоявшего перед ним танка и даже не услышал команды об окончании занятия, очнувшись только после того, как сосед-кавалерист Иоганн Шмитц толкнул его локтем.

В ту ночь в казарме немецких курсантов никто не спал. Ворочался с боку на бок и Виктор. Перед его глазами летел по воздуху чудо-танк, вхолостую вращая колесами на резиновом ходу внутри сверкающих зубастых гусениц.

Нескольких занятий на «холодной» машине хватило на то, чтобы приучить молодых людей к рычагам управления и педалям, их силе сопротивления, размерам, положению. Примерно через неделю курс был допущен к самостоятельному вождению танка. Сначала водили на малых скоростях, потом учились преодолевать на скорости узкие траншеи. Единственное, что не разрешали выполнять учащимся, – упражнение на трамплине.

Летящий танк был наваждением не только для Неринга. Драгун, бывший кавалерист Шмитц, крепко «заболел» идеей прыжков через препятствия. Иоганн умудрился раздобыть номер советской окружной газеты, где был описан случай из жизни. Один механик-водитель, сержант сверхсрочной службы, прыгнул на своем танке БТ с обрыва речки и, преодолев в воздухе 32 метра, приземлился на противоположном берегу. Иоганн Шмитц методично и нудно изводил начальника школы. Он ерошил жесткий черный ежик непослушных волос, в тысячный раз проверяя вычисления, выписывал цифры аккуратным столбиком, и при каждой возможности осаждал пожилого тридцатидвухлетнего подполковника фон Радльмайера, раскладывая по полочкам все элементы рискованного упражнения: разбег, сам прыжок, приземление. У него все должно получиться. Наконец у подполковника сдали нервы, и он употребил несколько трескучих немецких фраз, стуча кулаком по отполированной дубовой кафедре. Немецкая брань не успокоила начальника, и он отвел душу затейливой русской комбинацией, затем перевел дух и сказал примирительно, стесняясь своего срыва:

– Предоставьте русским ставить рекорды. Это у них такая национальная забава – быть во всем первыми. Вы подумали своей головой, что произойдет, если прыжок не удастся? Или она у вас для того, чтобы… э-э… фуражку носить? За испорченную технику придется платить из немецкой казны. Да, и ваше обучение нам влетает в копеечку, чтобы рисковать вашей жизнью или в лучшем случаем здоровьем! Кр-ру-у-гом! Шагом марш!

Полтора года пролетели незаметно. На выпускных экзаменах, которые принимала смешанная комиссия из немецких и русских офицеров, высшие баллы получили все, кроме кавалериста. На вождении Иоганн Шмитц решил срезать кусок трассы, а заодно и осуществить свою мечту – совершить лихой танковый прыжок. Танк Шмитца завис над крохотным, длиной в двадцать метров, болотцем, словно натолкнувшись на невидимую в воздухе преграду, а затем тяжело, плашмя обрушился на сонное царство лягушек и стрекоз.

Экипаж тягача технической помощи застал лихого кавалериста сидящим на верхнем люке и со слезой в голосе ругающимся сразу на двух языках. Танк Шмитца увяз в трясине по самую башню. Вокруг злобно квакали контуженые лягушки, пузырилась грязно-зеленая жижа.

При пересдаче это припомнили, и за блестящее вождение Иоганну поставили четверку.

На прощальном банкете Виктор пил водку по-русски, до дна. «Московскую» с ядовито-зеленой этикеткой по ошибке разлили не в рюмки, а в широкие бокалы для красного вина. В себя Виктор пришел уже в поезде. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо бывшего драгуна, а отныне – новоиспеченного бронетанкиста, как их и себя гордо называли советские офицеры. Кожа Шмитца имела нежный зеленый оттенок, особенно пугающий при свете дежурной лампочки. Облизнув сухие губы, броне-танко-кавалерист молвил по-русски: «Неринг, вставай. Надо подлечиться!»

Пограничный контроль они встретили в вагоне-ресторане. Пограничник в зеленой фуражке, пролистывая их паспорта, с улыбкой спросил:

– Культурно отдохнули, камрады?

– Так точно, герр офицер, – ответил Виктор, обращаясь к овчарке, сидевшей на коротком поводке у ноги пограничника. Из всех присутствующих она более всех походила на разумное существо и вызывала симпатию.

Виктор наклонился и поцеловал ее в холодный нос. Собака оскалилась и фыркнула. Пограничник на прощание махнул в воздухе кулачищем: «Рот фронт!» и пошел вдоль вагона-ресторана. Вагон качался, двери двоились. Нерингу было любопытно, как пограничник пройдет в обе двери, но Шмитц сунул ему в руку стакан с водкой…

Дипломы о присвоении офицерского звания и нагрудные знаки курсантам вручали в Берлине, в знаменном зале Имперской академии Генерального штаба. На плечах Неринга и его товарищей красовались необмятые витые лейтенантские погоны. Столы были накрыты по родам войск. Соседями танкистов оказались молодые лейтенанты из Люфтваффе. Виктор обратил внимание, что летчики разливают шнапс по стаканам для сока. Из-за их стола слышался громкий хохот и русские шутки. Позднее, когда началось неуправляемое броуновское движение офицеров от стола к столу, банкет плавно перерос в грандиозную попойку, тогда и выяснилось, что летуны тоже только что из России. Они были выпускниками Центра по подготовке летного состава «Липецк». Пили, как обычно: «За дружбу и боевое братство, до дна!», «За братство сильных и смелых!».

Шел 1933 год.

Неринг получил назначение в полк, расквартированный в Штутгарте, где принял в распоряжение танковый взвод.

Вся служба сводилась к бесконечным учениям, смотрам и парадам. После выпуска Виктор практически не пил спиртного, кроме светлого пива, избегал участия в обычных офицерских вечеринках. Сослуживцы относились к нему неплохо, но считали слишком замкнутым. Неринг предпочитал проводить время за чтением книг и в спортивном зале. К службе молодой лейтенант относился серьезно и пунктуально, требуя того же от подчиненных. Внутри его словно сидел железный человечек, не терпевший слюнтяев, неучей и разгильдяев.

В 1933 году Гитлер стал рейхсканцлером. Ветер перемен, подхвативший капрала Неринга пять лет назад, набрал силу урагана; дуновение его уже с трудом умещалось в границах Германии. Этот ветер раздувал огонь в мартенах и охлаждал раскаленные броневые плиты; он развевал знамена великого рейха и возрождал веру в крепкое, надежное будущее крепких, могучих людей. Над страной мчались валькирии, оседлавшие упругий воздух, и трубили о том, что великая нация заставит мир пожалеть о своем версальском унижении. Долой слабость! Долой все, что мешает титанам занять подобающее место! Зиг хайль!

Количество танковых частей росло, и у блестящих офицеров, одним из которых, без сомнения, был молодой лейтенант Виктор Неринг, появились зримые перспективы карьерного роста.

В 1939 году уже в чине обер-лейтенанта Неринг участвовал во вторжении в Польшу. Во время польской кампании Виктор на практике оценил танковый блицкриг. То, чему их учили русские на лекциях в далекой «Каме», сбывалось на все сто процентов. Виктор сумел воочию познать значение внезапных, решительных и жестоких ударов стальным кулаком. Все как в боксе: один сокрушительный удар – и противник деморализован, подавлен, смят и мечтает сдаться с наименьшими потерями. А пехота вычищает ринг и устанавливает новый порядок. Хайль!

Во время завоевания Франции в 1940 году Виктор получил капитанские погоны и танковую роту под свое начало. Он лично участвовал в прорыве линии Мажино. Это его рота с десантом пехоты на броне прорвала оборону французской 1-й Армии возле Лилля и захватила железнодорожный мост через реку Сомма. Сам командир танковой группы генерал Гёппнер вручил Нерингу Рыцарский крест, прибыв на штабном бронетранспортере в расположение роты. Вы – надежда Германии, капитан. Хайль!

Полной неожиданностью для командира роты и его подчиненных был приказ о возвращении в Германию. Специальным эшелоном танки и их экипажи были доставлены в город Майнц. На станции рота Неринга поступила в полное распоряжение штандартенфюрера СС Вюста. Крепкий эсэсовец в черной форме показал бумагу, подписанную лично рейхсфюрером Гиммлером, и посоветовал не задавать лишних вопросов, коротко пояснив капитану Нерингу, что для выполнения специального задания понадобилось лучшее подразделение с боевым опытом.