Читать онлайн «Деньги, банковский кредит и экономические циклы». Страница 90

Поэтому следует сделать вывод, что в тот момент, когда оптимизм и доверие вкладчиков находятся на самом низком уровне, экономический спад, вызванный кредитной экспансией, заканчивается общим снижением стоимости бухгалтерских активов банковской системы. Другими словами, спад и невыполнение денежных обязательств понижают стоимость банковских кредитов и других активов, причем соответствующие обязательства банков, т. е. депозиты, находящиеся теперь в руках третьей стороны, остаются прежними. Если говорить о бухгалтерском учете, то во многих банках финансовая ситуация становится особенно проблематичной и сложной, и они начинают объявлять о приостановке платежей и банкротствах. Вполне логично, что с теоретической точки зрения невозможно заранее определить, какие конкретные банки пострадают сильнее по сравнению с другими. Однако можно с уверенностью предсказать, что банки, платежеспособные лишь чуть-чуть меньше, столкнутся с серьезным недостатком ликвидности, приостановкой платежей и даже банкротством. Такая ситуация может легко спровоцировать всеобщий кризис доверия к банковской системе в целом, мгновенно распространяясь и побуждая людей изымать свои депозиты в массовом порядке не только из банков, находящихся в чуть более затруднительном положении, но и изо всех остальных. Действительно, все банки, которые ведут операции с частичным резервированием, по определению неплатежеспособны, и в этом отношении различия между ними относительно малы (это всего лишь вопрос степени), что делает неминуемым значительное сжатие – финансовое и кредитное. События такого рода (подобные спровоцированному банками экономическому кризису XIV столетия) неоднократно происходили с самого зарождения банковского дела с частичным резервированием. Во всяком случае выше было показано, что система частичного резервирования эндогенно запускает процессы, делающие невозможным застраховать банковское дело с помощью применения закона больших чисел. Эти процессы вызывают систематические кризисы в банковской системе, которая рано или поздно начинает сталкиваться с непреодолимыми трудностями. Данное обстоятельство лишает силы один из самых затасканных доводов, направленных на техническое оправдание договора, правовая природа которого, подобно договору денежного банковского депозита с частичным резервированием, недопустима (как мы видели в главе 3), поскольку возникает исключительно благодаря привилегии, предоставленной государством частным банкам.

Можно было бы ошибочно предположить, что широко распространенные дефолты и генерализованные потери стоимости на стороне активов банковских балансов, вызванных экономическим кризисом, с бухгалтерской точки зрения могут быть без проблем компенсированы удалением соответствующих депозитов, уравновешивающих эти кредиты на стороне обязательств. Не зря в главе 4 объяснялось, что процесс кредитной экспансии влечет за собой создание банками таких депозитов. Тем не менее с экономической точки зрения этот аргумент неверен. Хотя время создания банками денег в форме депозитов первоначально совпадает со временем создания ими кредитов, причем и то и другое выдается одним и тем же агентам, получатели кредитов тут же расстаются с денежными единицами, полученными в форме депозитов, используя их для оплаты услуг поставщиков и владельцев первичных средств производства. Следовательно, прямые получатели продолжают иметь долг перед банком в размере предоставленных им кредитов, тогда как депозиты сразу меняют владельцев. Именно здесь коренится внутренне присущая банкам неплатежеспособность, которая подвергает опасности продолжение их существования в период серьезного экономического спада. Фактически, получая кредиты, предприниматели в массовом порядке совершают предпринимательские ошибки, всплывающие в момент кризиса. Они ошибочно инициируют процесс инвестиций в капитальные блага (материализованные кредиты), стоимость которых существенно падает или теряется полностью. Все кончается крупномасштабными дефолтами по кредитам, и стоимость большой доли банковских активов резко падает. Однако в то же время держатели депозитов – теперь третьи стороны – в полном размере сохраняют свои притязания к банкам, развязавшим кредитную экспансию, и поэтому банки не могут ликвидировать свои обязательства теми же темпами, с какими падает стоимость их активов. В результате возникают бухгалтерские диспропорции, ведущие к приостановке платежей и банкротству наименее платежеспособных банков. Если пессимизм и недостаток доверия будут распространяться, то неплатежеспособными могут стать все банки, что заканчивается катастрофическим крахом банковской системы, основанной на частичном резервировании, и денежной системы, основанной на банковском деле с частичным резервированием. Эта неустойчивость, внутренне присущая банковской системе с частичным резервированием, и есть то, что делает неизбежным существование центрального банка как кредитора последней инстанции, тогда как надлежащее функционирование системы полной свободы банковского дела требует возвращения к традиционным принципам права и, таким образом, к требованию 100 %-ного резервирования.

Если договор денежного банковского вклада, который позволяет банкирам пренебрегать своим обязательством поддерживать 100 %-ный коэффициент резервирования, может очевидным образом привести к гибели банковской системы (и многих из ее клиентов), то как стало исторически возможным, что банкирам удалось настоять на таком способе ведения дел? В первых трех главах мы изучили исторические факторы и обстоятельства, вызвавшие к жизни договор банковского вклада с частичным резервированием. Мы видели, что этот договор возник из привилегии, которой правительства наделили банкиров, позволив им использовать в собственных интересах деньги вкладчиков, чаще всего в форме кредитов, предоставляемых тому, кто наделил их привилегией, т. е. правительству или государству, постоянно испытывающему финансовые затруднения. Если бы правительства выполнили свое главное предназначение и надлежащим образом определили и защитили бы права собственности вкладчиков, такой аномальный институт не появился бы никогда.

Теперь рассмотрим дополнительные соображения относительно возникновения договора денежного банковского вклада с частичным резервированием. Одна из существенных проблем заключается в огромной теоретической трудности, которая, учитывая сложную и абстрактную природу социальных процессов, связанных с кредитом и деньгами, лишает множество людей, и даже тех, кто наиболее вовлечен в эти процессы, способности анализировать и постигать последствия, в конечном счете вызываемые кредитной экспансией. Фактически на протяжении всей человеческой истории большинство людей в целом считало воздействие кредитной экспансии на экономику позитивным, и по большей части внимание обращалось на ее наиболее бросающиеся в глаза краткосрочные результаты (приливы оптимизма и экономический бум). Однако что можно сказать о самих банкирах, которые на протяжении всей человеческой истории множество раз переживали «набеги на банки» и кризисы, периодически и весьма серьезно подвергавшие опасности их бизнес и даже разрушавшие его? Учитывая, что банкиры в первую очередь страдают от последствий, вызываемых операциями с частичным резервированием, можно было бы подумать, что в их собственных интересах изменить свои методы ведения дел и приспособить их к традиционным принципам права (т. е. к 100 %-ным наличным резервам). Даже Людвиг фон Мизес поначалу разделял эту идею[393], но ее не подтверждает ни теоретический анализ, ни исторический опыт, который показывает, что банки вновь и вновь склонялись к частичному резервированию (несмотря на связанные с ним огромные риски). Действительно, даже когда банкирам известно, что банк с частичным резервированием в долгосрочной перспективе обречен на крах, создание денег из ничего – возможность, предоставляемая кредитной экспансией, – генерирует столь гигантские прибыли, что банкиры в конечном счете поддаются искушению вернуться к частичному резервированию. К тому же ни один конкретный банкир не может быть абсолютно уверен, что именно его банк будет одним из тех, кто приостановит платежи или разорится, так как каждый из них всегда надеется, что ему удастся «соскочить» до того, как разразится кризис, добиться погашения кредитов и избежать неплательщиков. Таким образом, возникает типичная ситуация трагедии общинных выгонов – процесс, который известен тем, что запускается всякий раз, когда неадекватно определены или защищены права собственности третьей стороны (как в интересующем нас случае). В главе 8 мы изучим этот процесс во всех подробностях. В свете вышесказанного неудивительно, что банки сталкиваются с неодолимым искушением расширить свой кредит раньше других банков и, следовательно, получить полностью преимущества барышей от экспансии, оставив остальные банки и всю экономическую систему в целом совместно нести крайне болезненные последствия, которые в конечном счете неизбежно возникнут[394].