Читать онлайн «Странник, пришедший издалека». Страница 14

Это обстоятельство, весьма необычное даже для Телга, мира высокоразвитого во всех отношениях, было связано с его Миссией и тем способом, коим она осуществлялась – разумеется, в технологическом, а не функциональном плане. Как все прочие Наблюдатели, он искал Защиту; значит, ему приходилось посещать отдаленные области Вселенной – настолько далекие, что путешествие в реальном обличье и в звездном корабле оказалось бы слишком долгим. Хотя телгские космические аппараты достигли совершенства, они не могли остановить время; время всегда работало против странников и всегда побеждало, ибо срок их жизни был конечен, а значит, несоизмерим с гигантскими расстояниями, которые требовалось преодолеть.

Разумеется, существовали обходные пути. Мир – если понимать под этим словом все многообразие реального бытия – пульсировал между двумя крайними состояниями, двумя условными Вселенными, одна из которых расширялась, прогрессировала и расцветала, тогда как другая сжималась, двигаясь к неизбежной смерти, к гравитационному коллапсу и последующему Великому Взрыву. Взрыв означал возрождение и начало нового цикла; расширявшаяся прежде Вселенная переходила в стадию сжатия, а ее антипод, превратившийся в космическое яйцо, исторгал чудовищные раскаленные массы, из которых со временем формировались метагалактики, галактики, звезды и все остальное, вплоть до самых ничтожных и неисчислимых частиц, крохотных кирпичиков Мироздания. Колебания эти были вечными, с настолько длительным периодом, что разум не мог осмыслить такой гигантский временной интервал; сравнительно с неспешным полетом вселенского маятника любая цивилизация выглядела искрой, вспыхнувшей на миг в беспросветной ночи. Однако самим носителям разума их искра мнилась огромным и жарким костром, пылавшим в течение миллионолетий. Эта иллюзия была вполне понятной; так и только так разумная жизнь могла объяснить и оправдать свое собственное существование.

Две Вселенные, два пространственно-временных континуума, разделялись некой переходной областью, где не существовало ни времени, ни пространства, ни света, ни тепла, ни звезд, ни атомов, ни разреженной плазмы. Так, во всяком случае, гласили формулы – непогрешимые уравнения, отражавшие ход вселенских часов. Теоретически через эту зону темпорального вакуума можно было дотянуться к любой из мириад звезд и планет, перенестись в мгновение ока в любой мир, преодолеть невероятные расстояния со скоростью мысли – которая, как принято считать, не знает преград. На практике же преград хватало; и, вероятно, лишь Древним Расам да Бесформенным, чей разум был более гибок и универсален, удавалось их обходить.

Но телгани, обитатели системы Телгатаима, еще не раскрыли всех секретов Мироздания – так же как те многочисленные культуры, гедонистические, экспансионистские либо страдающие агорафобией, с которыми Телг поддерживал связи на протяжении тысячелетий. Ни одна из этих высокоразвитых цивилизаций еще не имела средств, способных перенести путника сквозь серую безвременную мглу; а значит, все они вместе и каждая по отдельности оставались пленниками времени и пространства.

Однако выход существовал. Живое существо можно было обратить в нечто почти нематериальное, в пучок электромагнитных квантов и отправить в таком виде в далекое странствие – в очень далекое, к самым дальним звездам, на край Галактики. Разумеется, кодированный сигнал нес информацию о разуме, но не о телесном облике путника – в чем, собственно говоря, необходимости не имелось. Облик как таковой исчезал, необратимо распадался в момент сканирования; телесное оставалось прикованным к земле, и лишь чувства, память и душа могли воспарить к звездам на невесомом световом луче.

Гибель, за ней – возрождение… Но не сразу, не мгновенно; сперва – сон в материнской утробе, случайном вместилище павшей с неба искры; затем в урочный час – рождение в новом мире, в новом и соответствующем природным условиям обличье. И снова сон; долгая дремота в теле и разуме юного существа, избранника, еще не ведавшего ни удивительной своей судьбы, ни целей, ни грядущих задач. Наконец память о прошлом пробуждалась, как раскрывающийся весной бутон; медленно и постепенно избранник осознавал свое истинное "я", обретая целостность плоти и души, затем жил, рос, мужал, выполнял предназначенное и уходил – тоже в урочный час, который в любом из миров назывался одинаково: смертью. Лишь испустив последний вздох, он мог расстаться с миром, на время приютившим его; расстаться, чтобы вновь продолжить свой путь, свой поиск, свой полет в обличье бестелесного призрака, сотканного из световых лучей.

Джамаль – или Ри Варрат – совершал такое превращение трижды и собирался, изведав все наслаждения и соблазны Земли, в должный час отправиться в новое странствие. Собирался десять лет назад, и пять, и год… Земля была прекрасным и варварским миром, однако вряд ли на ней, третьей из посещенных им планет, он мог завершить свой поиск.

Но в последние месяцы все переменилось.

Пряча улыбку, звездный странник наблюдал за Скифом. Его соратник и компаньон занимался ревизией имущества: расстелив на траве мешок, аккуратно выкладывал на плотную брезентовую ткань нож, компас, зажигалку, консервы, моток веревки, леску и рыболовные крючки, коробку с батареями, лазер, флягу. Лазер он протер платком и подержал в руках, рассматривая тупорылый ствол с угрожающе поблескивающим кристаллом излучателя и вороненую ребристую рукоять. Потом взгляд Скифа переместился на лежавшие рядом катану и длинный тяжелый меч с украшенным мелкими кроваво-красными гранатами эфесом. Он словно бы взвешивал достоинства того и другого оружия, и выглядело это забавным. Без сомнения, холодная красота стали чаровала Скифа, но лучемет был гораздо надежнее; сердце его тянулось к клинку, разум же напоминал о сокрушительном могуществе энергетического луча.

Взирая на все эти орудия убийства, думая об их жутковатом предназначении и посматривая на собственный меч, Джамаль – или Ри Варрат, Наблюдатель высокоразвитой телгской цивилизации – муками совести отнюдь не терзался. Конечно, возникающие на Телге разногласия давно уже не разрешались с помощью таких примитивных средств, но Наблюдатели и их Миссия были особым случаем, исключением из правил. Наблюдателям случалось попадать в миры дикие и негостеприимные, где без оружия и дня не проживешь; ну а взявшийся за меч или пистолет рано или поздно убивает. Убивает, чтобы сохранить свою жизнь; убивает, чтоб защитить друга; убивает сильного и жестокого, чтобы спасти беззащитного и слабого… А потому ни оружие, ни убийство не пугали Ри Варрата, Наблюдателя и разведчика; они являлись как бы неприятным, но необходимым приложением к его Миссии. Однако профессионалом или тем более экспертом в подобных делах он не был и древних боевых искусств, почти забытых на Телге, не изучал. Да и зачем? Все эти смертоносные приемы были рассчитаны на прямоходящих гуманоидов, с головой, руками и ногами; но очередная трансформация могла превратить руки странника в ласты или щупальца, а ноги – в рыбий хвост или большую плоскую вакуумную присоску.

Джамаль снова усмехнулся, припоминая, в каких обличьях довелось ему пребывать во время двух своих первых экспедиций. По сравнению с теми мирами Земля, так похожая на Телг, казалась раем – уже хотя бы потому, что руки странника были руками, ноги – ногами, и все остальные части тела тоже находились при нем. Целых тридцать лет он не переставал удивляться сходству Телга и Земли, подобию землян и телгани, извлекая из этого факта не только моральное удовлетворение, но и определенный выигрыш. На Земле – так же, как на Телге – можно было наслаждаться жизнью, тогда как в иных местах даже самые приятные ее моменты становились удовольствием весьма сомнительным, напоминавшим метание икры.

Скиф закончил осмотр и принялся складывать имущество в мешок. Джамаль подмигнул ему.

– Ну, дорогой, в прибылях мы или в убытках?

– В прибылях, – ответил компаньон, приглаживая светлые волосы. – Самая главная потеря у нас – пижама. Но все прочее на месте – плюс лошади, оружие да твои обновки. Конечно, кожаные штаны с шелковыми не сравнить, но в седле они удобней. Хоть мозоли на заднице не натрешь.

– Далась тебе моя пижама!.. В чем был, в том и приехал. Зато сейчас… – Джамаль вытянул длинные ноги, хлопнул по голенищам добротных сапог, одернул безрукавку из оленьей шкуры. Его сапоги и штаны еще недавно принадлежали покойному Когтю, куртка – Ходде-Коршуну, а пояс с мечом – какому-то бандиту из шайки Тха, пребывавшему сейчас на спине Одноглазого Шаммаха. Скиф, облаченный в пятнистый комбинезон десантника, поглядывал на компаньона с улыбкой.

– Сущий шинкас! Тамма тебя не признает.

– Признает! И в одежде признает, и без нее. – Подумав о златовласой Тамме из Башни Стерегущих Рубежи, Джамаль мечтательно возвел глаза вверх. Эта девушка так напоминала одну юную телгани… Но лучше не думать о ней; это было давно, так безумно давно! В иной жизни, на другом краю Вселенной…