Читать онлайн «Мировая экономика». Страница 32

Наконец, следует еще раз подчеркнуть, что наилучший результат достигается при комплексном использовании различных методов и техник исследования. Только в таком случае исследователь может надеяться на обнаружение повторяемостей в цепи разрозненных фактов, ситуаций и событий – т. е. своего рода закономерностей (а, соответственно, и девиант) международных отношений. Рассмотрению этой проблемы и посвящена следующая глава.

Любая наука направлена на поиск существенных, повторяющихся, необходимых связей исследуемого ею объекта, или, иначе говоря, на поиск законов его функционирования и развития. Только на этой основе она может выполнить свое главное предназначение: объяснение наблюдаемого в существующих фактах, явлениях, событиях и процессах и предсказание их возможной эволюции. Но если в естественных и технических науках точность подобного предсказания бывает достаточно высокой, и чаще всего их «вечные истины» не могут быть подвергнуты сомнению (например, при условии соответствующего атмосферного давления и определенного химического состава воды, ее нагревание до ста градусов по Цельсию приводит к кипению), то иначе обстоит дело в социальных науках.

Социальные науки имеют дело с такой специфической областью, как общественные отношения, субъектами которых являются люди с неповторимостью их черт характера, уникальностью индивидуальных судеб; руководствующиеся волей, страстями, убеждениями, верованиями, ценностями, идеологиями, личными привязанностями и т. д. Поэтому сама проблема законов здесь выглядит иначе. Конечно, абстрактно рассуждая, можно представить себе такую ситуацию, при которой возможно сколь-либо точное повторение того или иного общественного факта или события. Однако на деле это потребовало бы соблюдения такого количества условий, которое практически не может быть соблюдено. Отсюда фактическое отсутствие устойчивых, «вечных», «неопровержимых» законов и, соответственно, наличие значительных трудностей в попытках предсказания путей эволюции того или иного общественного явления или процесса. Как известно, сама проблема законов является в социальных науках дискуссионной, широко распространенным является скептицизм относительно их существования.

К сказанному следует добавить еще одно обстоятельство, вызванное сменой парадигм в научной картине мира, и в частности, переходом от детерминистских объяснений в духе лапласовского понимания вселенной к постдетерминизму, связанному с новейшими открытиями в таких областях знания, как квантовая механика, молекулярная биология и, особенно, синергетика.

Все это влечет за собой ряд нетривиальных последствий и для науки о международных отношениях, прежде всего в том, что касается понимания характера действующих в этой сфере законов, их содержания и проявления. Рассмотрим эти вопросы более подробно.

Как мы уже знаем, проблема законов с позиций традиционного (ортодоксального) марксизма решается на основе общей методологии исторического материализма, в соответствии с которой содержание международных отношений определяется, с одной стороны, содержанием внутренней политики взаимодействующих на мировой арене государств (которая, в свою очередь, детерминирована их экономическим базисом), а с другой, – классовой борьбой между капитализмом и социализмом в общепланетарном масштабе. Отсюда формулировались такие «законы», как, например, «превращение мировой системы социализма в решающий фактор общественного развития»; «возрастание роли развивающихся государств и движения неприсоединения»; «усиление кризиса и агрессивности империализма»; «мирное сосуществование государств с противоположным общественным строем» и т. п. В то же время, с точки зрения марксизма, законы международных отношений, как правило, носят характер закономерностей, – иначе говоря, необходимости менее глубокого порядка, действующих лишь в приближении, в среднем, как равнодействующая многих пересекающихся законов. Это не означает, однако, что марксизм сомневается в существовании закономерной основы общественной, в том числе и международной жизни. Иной характер законов, проявляющих себя как закономерности, вовсе не ведет к отказу от детерминизма, как основы основ марксистского понимания истории.

Детерминизм во многом свойствен и такому направлению в науке о международных отношениях, как политический реализм, склонный исходить в понимании и объяснении взаимодействия государств на мировой арене из вечных законов неизменной человеческой природы, познание которых дает возможность создания рациональной теории.

В соответствии с детерминистским пониманием, например, изолированные усилия того или иного человека не могут повлиять на общий ход общественного развития, т. е. действия отдельного индивида не имеют никакого значения для макросоциальных процессов. Развитие понимается как восходящий процесс движения от простого к сложному, от низшего к высшему, определяемый начальными причинами и не имеющий альтернатив. Тем самым картина мира предстает в виде вселенной, где господствуют строгие причинно-следственные связи, имеющие линейный характер. Следствие идентично, или, по меньшей мере, пропорционально причине. Поэтому, в принципе, история может быть объяснена и предсказана: настоящее предопределено прошлым, будущее – прошлым и настоящим.

Однако в последние годы, как уже отмечалось выше, детерминизм, с позиций которого случайность, по сути, изгонялась из научных теорий, был серьезно потеснен в самих своих основаниях. Появились новые фундаментальные исследования, следствием которых стали радикальные трансформации в научной картине мира, в методологических основах науки, в самом стиле научного мышления. Появление и развитие синергетики – науки о возникновении порядка из хаоса, о самоорганизации – позволило увидеть мир с другой стороны. Илья Пригожин показал, что в точках бифуркации детерминистские описания в принципе невозможны. Так, например, если в летящий снаряд попадает другой снаряд и происходит раздвоение (бифуркация) первого, то объяснить, как будут вести себя его части, в каком направлении они полетят – в принципе невозможно. Не потому, что наука еще не знает этого, а потому, что это непредсказуемо, когда мы имеем точки бифуркации. Только впоследствии, когда утвердится новая траектория полета указанных частей, станут возможными описания на основе известных законов, но не в этих точках. Таким образом, в науке появляется новое понимание, в соответствии с которым существует, как правило, множество альтернативных путей развития, в том числе и для человеческой истории, которая тем самым как бы лишается предопределенности. Постепенно утверждается и новое понимание истории как стохастического процесса – непредсказуемого, непредугаданного, непредопределенного.