Читать онлайн «Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса». Страница 20

Неизбежными последствиями такой тяжелой ситуации стали прорыв пузыря и ужесточение условий выдаваемых кредитов. Понимание негативного эффекта этих последствий возникнет лишь через несколько месяцев, но никакое стремление принять желаемое за действительное, каким бы сильным оно ни было, уже не сможет остановить этот процесс. Экономика замедлилась. И по мере того как происходило это торможение, возрастало число обращений взыскания на заложенную недвижимость. Проблемы, возникшие в сфере недвижимости, сначала сказались на рынке субстандартных кредитов, но вскоре стали проявлять себя и в других областях. Если американцы не могут оплачивать купленные ими дома, значит, у них возникли трудности и с платежами по кредитным картам. Поскольку цены на недвижимость рухнули, следовало ожидать, что похожие проблемы в скором времени проявятся и на рынках элитного жилья и коммерческой недвижимости. Так как поток потребительских расходов иссякал, стало очевидно, что многие предприятия неизбежно обанкротятся, а это означало, что доля дефолтов по коммерческим займам будет расти.

Президент Буш утверждал, что на рынке жилья возникли лишь небольшие колебания, своего рода «рябь», из‑за которой пострадают лишь отдельные домовладельцы. И даже когда рынок жилья упал до 14–летнего минимума, 17 октября 2007 года президент продолжал гнуть свою линию: «Я чувствую, что многие экономические показатели в Соединенных Штагах являются хорошими». 13 ноября того же года он успокоительно заявил: «Фундамент нашей экономики является очень прочным, а сама экономика — устойчивой». Однако на самом деле условия в банковской сфере и в секторе недвижимости продолжали ухудшаться. И когда в декабре 2007 года экономика страны вступила в рецессию, президент начал признавать, что возникнут, вполне вероятно, некоторые проблемы: «Несомненно, над нами нависли вызывающие определенные опасения штормовые тучи, но основа у нас прочная»2.

Поскольку призывы к действиям со стороны экономистов и представителей бизнеса становились все более громкими, президент Буш прибегнул к своей обычной панацее от всех экономических бед — сокращению налогов, и в феврале 2008 года это сокращение составило 168 млн долл. Большинство экономистов–кейнсианцев предсказывали, что это лекарство не сработает. Американцы были обременены долгами и очень беспокоились по этому поводу. Так с какой стати они будут тратить полученную скидку на потребление вместо того, чтобы придержать ее на приближающийся «черный день»? Так оно и произошло на самом деле: американцы сэкономили более половины указанной суммы, и поэтому сделанный шаг очень слабо простимулировал экономику, которая уже вступила в фазу замедления3.

Но, хотя президент и поддержал политику снижения налогов, он отказывался верить, что экономика вступает в состояние рецессии. Более того, даже когда страна уже находилась в рецессии в течение нескольких месяцев, он отказывался это признавать и 28 февраля 2008 года заявил следующее: «Я не думаю, что мы идем к рецессии». Когда вскоре после этого должностные лица Федеральной резервной системы и Министерства финансов согласились на создание вынужденного союза между инвестиционным гигантом Bear Stearns и банком JPMorgan Chase, по условиям которого второй приобретал акции первого всего лишь по 2 долл. за акцию (позже эта цена изменилась и составила 10 долл. за акцию), стало ясно, что прорыв пузыря вызвал в экономике вовсе не рябь.

Когда с банкротством столкнулся банк Lehman Brothers, а это случилось в сентябре 2008 года, те же самые чиновники резко изменили прежний курс и позволили этому банку потерпеть крах, что в конце концов вызвало необходимость в осуществлении целого комплекса спасательных операций, обошедшихся бюджету во много миллиардов долларов. После этого спад уже нельзя было игнорировать. Однако крах Lehman Brothers стал следствием экономического кризиса, а не был его причиной: он лишь ускорял процесс, который уже активно развивался до этого.

Несмотря на возрастающее число утраченных рабочих мест (за первые девять месяцев 2008 года эти потери составили примерно 1,8 млн рабочих мест, к тому же 6,1 млн американцев работали неполный рабочий день, поскольку не могли найти варианта с полной занятостью) и снижение индек- ca Доу–Джонса с января 2008 года на 24%, президент Буш и его советники настаивали на том, что все не так плохо, как кажется. В своем выступлении 10 октября 2008 года Буш заявил: «Мы знаем, с какими проблемами мы столкнулись, но у нас есть инструменты, необходимые для их устранения. И сейчас мы над этим энергично работаем».

Но на самом деле администрация Буша воспользовалась лишь ограниченным набором инструментов. Более того, она даже не смогла их правильно применить. Она отказалась помочь домовладельцам, не стала помогать безработным и решила не стимулировать экономику при помощи стандартных мер (увеличить расходы или хотя бы более активно использовать свое испытанное средство — дальнейшее снижение налогов). Администрация сделала ставку на выделение денег банкам, но при этом столкнулась с серьезными трудностями и не смогла разработать достаточно эффективный способ реализации этой меры, чтобы восстановить межбанковский кредитный рынок.

После краха Lehman Brothers, национализации Fannie Мае и Freddie Mac, а также проведения акции по спасению AIG Буш поспешил на помощь банкам, потратив на это огромную сумму 700 млрд долл., для чего была разработана программа, эвфемистически озаглавленная как Программа спасения проблемных активов (TARP). Политика Буша по оказанию помощи банкам, проводимая осенью 2008 года и при этом игнорировавшая миллионы владельцев домов, которые столкнулись с реальной угрозой обращения взыскания на их заложенную недвижимость, была похожа на активное переливание крови пациенту, который умирает от внутреннего кровотечения. Ведь было очевидно, что, если не починить покосившийся фундамент экономики и не остановить поток обращений взыскания на заложенную недвижимость, вливание денег в банки не сможет помочь их спасению. В лучшем случае такие денежные «подкормки» могли стать лишь временной мерой, паллиативом, что и подтвердилось на практике. Одна спасательная операция следовала за другой, причем иногда один и тот же банк (например, Citibank, крупнейший в то время банк США) приходилось спасать более одного раза.

По мере приближения президентских выборов, назначенных на ноябрь 2008 юла, почти всем (за исключением, по–видимому, президента Буша) становилось ясно, что для вывода экономики из рецессии предстоит еще многое сделать. Но администрация надеялась, что помимо помощи банкам достаточно будет ограничиться лишь установлением низких процентных ставок. Хотя несовершенная денежно–кредитная политика, возможно, и сыграла центральную роль в создании Великой рецессии, вывести страну из кризиса она была неспособна. Джон Мейнард Кейнс однажды объяснил, почему в условиях спада денежно–кредитная политика бессильна, сравнив ее меры с попыткой толкать веревочку. Если объем продаж резко упал, то понижение процентной ставки с 2% до 1 не побудит бизнес строить новые заводы или покупать новые станки. Когда экономический спад набирает обороты, обычно резко возрастает объем избыточных мощностей. С учетом неопределенностей этого рода оживить экономику не сможет, скорее всего, даже нулевая процентная ставка. Более того, центральный банк может снижать процентную ставку, по которой платит правительство, но не он определяет процентные ставки, по которым расплачиваются компании, или те ставки, по которым банки будут готовы кредитовать друг друга. Самое большее, на что можно надеяться в отношении денежно–кредитной политики, — что она не ухудшит сложившегося положения дел, как это сделали Федеральная резервная система и Министерство финансов в период краха Lehman Brothers.