Читать онлайн «Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров». Страница 90

Можно заметить, что капитал (в экономическом смысле) часто отождествляется у них с капитальными благами (хлеб, машина, лопата…). Точно так же ценность продукта нередко отождествляется с самим продуктом, а труд понимается исключительно как действия рук и тела. Все они, не считая Брея, недооценивали роль капитала в производстве.

Эта роль троякая: во-первых, она сказывается на производительности труда, во-вторых, она проявляется в возможности делать то, что никакие руки сделать не могут, — вращать колеса паровоза, например, или варить сталь. Две эти функции относятся к физическому существованию капитала как капитального блага. А в-третьих, капитал как запас выполняет незаменимую функцию организации труда: он собирает нужные профессии в группу, которая может работать определенное время до тех пор, пока можно будет продать продукт труда и возместить издержки. В этот период времени рабочий персонал получает средства к существованию, а также орудия и материалы для производства благодаря тому, что существует капитал.

Трудно представить себе, что указанная третья функция осуществляется автоматически самим запасом-капиталом. Только в сказках печь сама ездит по деревне, коромысло носит воду, а движение денежных и товарных потоков может осуществляться по щучьему велению. Но даже и тут нужен некто, какой-то Емеля, кто говорил бы еще "по моему хотению" и знал бы при этом, чего нужно хотеть и кому отдать приказ. Это уже из возражений тем, кто, признавая роль капитала, не находил необходимым существование капиталиста.

Нужно сказать, что в подобных воззрениях указанные авторы были не одиноки. Немало их коллег из профессиональных мыслителей подчас грешили подобными же недочетами. Особенно мыслители социалистической ориентации, норовившие ударить "молнией мысли ' в пролетарскую почву.

"Рабочий вопрос" возник в европейской социально-экономической мысли под действием благородного импульса сочувствия и доброго желания облегчить участь бедных слоев общества. Таким мы видели его начало. Но затем мы могли заметить очередное смещение акцентов, целей и средств. Рабочий класс из цели, ради которой возникла указанная забота просвещенных классов, незаметно превратился в средство, в "материальную силу" для достижения каких-то иных целей…

Многие люди среднего и старшего поколения в сегодняшней России убеждены, что политическая экономия — одна из сложнейших наук. При этом нужно учесть, что для большинства из них "политическая экономия" означала в основном экономическое учение Карла Маркса. Так преподавали у нас экономическую науку до недавних времен.

Как и в любой научной дисциплине, в нашей, конечно же, есть немало вещей тонких и непростых для уяснения. Вместе с тем (опять же, как и в любой из наук) многое в экономической науке оказывается сложным в большей или в меньшей степени, в зависимости от того, как излагать и объяснять. Что касается экономического учения Маркса, то оно является одним из самых простых в нашей науке. Его суть можно изложить в нескольких словах. Все продукты производства создаются трудом рабочих. Товарный обмен происходит на основе соизмерения затрат труда, овеществленных в каждом из товаров. Эти затраты образуют ценность ("стоимость") товаров

Равный труд отдается за равный труд. Поэтому в сфере обращения не может возникнуть тот избыток продукта, который остается у товаровладельцев в виде прибыли на их капитал. Но прибыль существует, значит, она создается еще до продажи товара, т. е. в сфере производства. Когда рабочий вкладывает свой труд в данный продукт, капиталист оплачивает не весь этот труд, а только часть его.

Оплата труда определяется так, чтобы рабочий мог иметь некий минимум средств существования. Этот уровень оплаты труда ("необходимый продукт", по Марксу) всегда меньше, чем то количество труда, которое тратит рабочий. Остается разница, которую Маркс называет "прибавочным продуктом". В этом остатке овеществлен "прибавочный труд" рабочего, который (труд) образует "прибавочную ценность" ("прибавочную стоимость"). Ее-то и присваивает капиталист. Присваивает без эквивалента, задаром, в силу своей собственности на капитал. Эта прибавочная ценность становится капиталистической прибылью и составляет суть эксплуатации труда капиталом. Пожалуй, это все.

После того, о чем говорилось в предыдущих главах, нетрудно увидеть прямую преемственность Маркса от Рикардо, а также от "пролетарских противников политэкономов". Маркс и сам был противником политэкономов — вспомним, что "Капитал" имеет подзаголовок "Критика политической экономии". Но об этом позже, а сейчас неизбежно возникают вопросы. Первый вопрос что нового внес Маркс в науку от себя, коли его идеи, по сути дела, есть повторение идей левых рикардианцев? Второй вопрос: если у Маркса все так просто, то почему же у Маркса все так сложно? Ну и еще: чем все-таки заполнены две тысячи страниц трех томов "Капитала"?

На эти вопросы нам придется ответить. Собственно говоря, наши ответы и составят содержание настоящей главы. Итак, всему свое время, а пока не мешало бы запастись терпением — разговор будет долгим и действительно непростым.

"Капитал" должен был стать научным обоснованием революционных идей и лозунгов "Манифеста Коммунистической партии". Недооценка (или даже полное непонимание) данного обстоятельства послужила причиной многих недоразумений вокруг теории, да и всей фигуры Карла Маркса. Между тем сам он отнюдь не старался эти вещи замаскировать. Первый том "Капитала"[42]начинается с весьма абстрактных вещей, однако на заключительных его страницах все чаще появляются фразы из "Манифеста", а завершается весь материал; прямой революционной цитатой из упомянутого; памфлета[43]. Каждый, кто задумается над этим, поймет, к чему городился весь огород. Революционные выводы вытекали из того, что эксплуатация труда лежит в самой природе капиталистического уклада хозяйства. Если это так, если она лежит в природе данного экономического строя, значит, чтобы покончить с эксплуатацией, нужно менять строй. Все упиралось в словечко "если". Если так, тогда… А если не так?..

В том, что это "так", Маркс был убежден смолоду и убежденности этой никогда не изменил. Он пропагандировал свою идею, не заботясь о том, правда это или нет. Оказавшись выброшенным в Англию после подавления революции 1848–1849 гг. и получив, таким образом, длительный отпуск от революционной борьбы, Маркс погрузился в изучение экономической литературы. И был несколько обескуражен, убедившись, что идеи, которые он считал научно обоснованными, мало кто уже принимает всерьез. Прежде всего это относилось к основе основ лозунга об эксплуатации — к трудовой теории ценности Рикардо, раскритикованной в пух и прах.