Читать онлайн «Диверсанты во времени (сборник)». Страница 33

Кроме «книг» на жёлтых возвышенностях стояли конструкции из белых «костей» самых невероятных очертаний, низ которых тоже окутывали листья, но уже «капустные», так их было много.

И над всеми этими поразительными скульптурами, изображающими неизвестно что, парили чёрные птицы с длинными хвостами и хищными головами. Они кружили над «книгами», всматриваясь в них, как ястребы в лесные заросли в поисках добычи, и изредка пикировали на них, исчезая внутри торчащих «страниц».

Одна из птиц вдруг кинулась на другую, осыпая её бледно-голубыми электрическими молниями, и обе упали на песок, исчезли из виду.

– Ты что-нибудь понимаешь? – с дрожью в голосе спросила Марьяна, прижимаясь боком к Ренату.

Он слепо обнял её за плечи.

Стояли на вершине пирамиды, выглядывая из «дупла зуба», и долго разглядывали мрачный пейзаж, не похожий на родные пейзажи средней полосы России.

С ними поднимался на вершину и капитан Морев с лейтенантом Махлиным, но оставались недолго, удовлетворившись осмотром местности, а Ренат с Марьяной всё смотрели и чего-то ждали, понимая, что ретранслятор закинул их не в родное время.

Хроногенератор сработал, выдёргивая пирамиду из столицы воррихо и из её времени, однако вылупился он не в двадцать первом веке и даже не в мезозое, а где именно, не мог понять даже Дебил. Он определил лишь границы временного скачка – от сорока до пятидесяти миллионов лет в будущее. Но проверить его утверждение не было никакой возможности.

– Цивилизация, – тихо сказал Ренат, переводя взгляд с одного скульптурного шедевра на другой.

– Была, – так же тихо ответила задумчивая Марьяна.

Кислорода в этой пустыне было маловато, и дышалось тяжело. К тому же холодный воздух не то рассвета, не то заката был насыщен запахами ржавого железа, песка, пыли и сгоревшего пластика.

– Утро, а солнца не видно…

– Может, тут ночь такая.

– Как писал поэт:

И, может быть, не зря

Листки календаря

В который раз подряд

Нам счастье обещают,

А за окном горит багровая заря…

– Фет?

– Не помню… кто-то из современных поэтов. Мой помощник много стихов знает, кое-какие я и запомнил.

Звякнул, поднимаясь, выпуклый горб люка, из него высунулся сержант Синенко.

– Что на горизонте?

– Небо, – усмехнулся Ренат.

– Идите в кают-компанию, командир на совет приглашает, а я тут покараулю.

Оставили сержанта стеречь верхний вход в пирамиду, спустились в самую большую комнату в центре пирамиды, на третьем этаже, которую прозвали кают-компанией. В ней располагались два дивана из упругой белой пены, несколько лежаков из той же пены со спинками, поднятыми на тридцать градусов, а из стен выдвигались стульчики и узкие полки. Возможно, в помещении и в самом деле отдыхали операторы комплекса.

Дебила тоже пригласили вместе со всеми, оставив наблюдать за экранами сержанта Репина. Пленник сразу же уселся на лежак, потом каким-то манером поднял спинку, и лежак превратился в удобное, хотя и странноватое кресло.

Остальные расселись кто на чём мог. Ренату и Марьяне уступили один из диванов. Капитан Морев остался стоять у дырчатой стеночки с хрустальной плитой на ней, впоследствии оказавшейся экраном.

– Всем понятна ситуация? – спросил Морев.

Бойцы ответили дружным молчанием.

– Транслятор сбоит, поэтому до его настройки и тестирования мы никуда стартовать не можем. Дебил один это сделать не в состоянии. Ваши предложения?

– Что он вообще говорит? – пробормотал Дылда.

– Машина не потянет весь комплекс, – сказала Марьяна.

– Не понял, – быстро сказал лейтенант. – Что значит – весь комплекс? Она работает, но может перебросить только саму себя? Генератор? Или кабину управления?

Марьяна принялась объясняться с пленником.

Убедившись, что ему не грозит близкая смерть и что с ним обращаются хорошо, оператор осмелел, и в его голосе прорезались вальяжно-снисходительные нотки.

– Он сказал – мы не поймём.

Капитан Морев подошёл и влепил оператору звучную пощёчину.

Тот слетел с лежака-кресла, но сержанты Вольнов и Сомов подхватили его под руки и грубо усадили обратно. Пленник съёжился, внезапно осознав своё незавидное положение.

– Не до сантиментов, – пробурчал Морев. – Объясните ему ситуацию и повторите вопрос.

Марьяна мрачно заговорила, выслушала торопливую сбивчивую речь, переспросила что-то.

– Наведение всего комплекса в условиях плохой синхронизации проблематично. Нас может занести чёрт-те в какие временные дебри. Остаётся одна возможность – бросить в прошлое только генератор, он же и есть кабина управления.

Бойцы скрестили взгляды на лице командира.

– Вероятность удачного запуска?

Обмен вопросами и ответами. Дебил закончил отвечать и выжидательно, с беспредельным уважением посмотрел на Морева.

– Про вероятность я не поняла, не знаю таких слов по-китайски, а он не знает на английском, но утверждает, что возможность попасть в нужный хроноузел есть.

Морев задумался.

Внезапно в кают-компанию вломился сержант Репин.

– Там кто-то идёт!

– Где? – не понял Валёк.

– На экране видно… машина какая-то… шагающая…

Морев и его бойцы полезли к вершине пирамиды, используя лифт и лестницы. Следом поднялись Ренат и Марьяна, с трудом протиснулись меж сдвинутых тесными «обломками зуба» телами.

К пирамиде и в самом деле двигался какой-то объект, напоминающий живой противотанковый надолб, сваренный из гигантских швеллеров. Размеры его стали понятны, когда он легко разрушил один из «костяных храмов» в паре километров от пирамиды.

Он не шёл и не катился, а переваливался с боку на бок, ухитряясь каждый раз подставлять одну из трёх опор и составляющих простую и жуткую конструкцию «надолба». Он отличался от сложных «книжных скульптур» настолько, что было понятно – «надолб» не мог быть их создателем.

При каждом его шаге раздавался тяжкий глухой удар и песчаная равнина вздрагивала, порождая змейки пыли меж барханами.

– Мать честная! – прошептал Синенко. – Это ещё что за хреновина с морковиной?!

«Надолб» справа обошёл скульптуру, напоминавшую скелет носорога, постоял в задумчивости с минуту и снова – тумм! тумм! тумм! – направился к пирамиде.

– Все вниз! – скомандовал капитан Морев.

Все ринулись в люк, пропустили Рената и Марьяну на плиту лифта, за ними спустился капитан.

В рубку управления ворвались как при пожаре, прислушиваясь к глухо доносившимся снаружи ударам, сунули оператора в кресло.

– Крути педали! – оскалился Синенко.

Дебил поймал взгляд Марьяны, она кивнула.

– Включай генератор, – перешла на смесь китайского с английским.

– Нам нужно попасть в наше время, – сказал Морев. – Точно до момента переселения воррихо! Ни минутой позже, ни минутой раньше.

– Мы и не сможем раньше, – убеждённо заявил лейтенант. – Все ретрансляторы выскочили в наше время одновременно, образовали сеть, которая создала поле сдвига. До этого момента просто некуда перемещаться, сеть наш транслятор не примет.

– Слишком заумно, товарищ лейтенант, – проворчал Синенко.

– Я поняла. – Марьяна снова обратилась к оператору.

Большой экран накрыло полосой пыли: гигантский «противотанковый надолб» сковырнул «ногой» целый бархан песка.

– Быстрее, мать твою!

– Он старается…

– Наверх вы, товарищи, все по местам! – фальшиво запел Синенко. – Последний парад наступа-а-а-ет!

Дебил растопырился над пультом и хлопнул ладонью по круглой кнопке пуска…

Управлять электробайком было проще, чем обычным мотоциклом, несмотря на все его навороты. Ощущать удовольствие от гонки мешали только два обстоятельства: рыскающие над городом даже ночью ксеновертолёты и слабые физические возможности спутника. Эдик не имел большого опыта вождения мотоциклов, всё время отставал, и его приходилось ждать и подстёгивать, пугая близкими преследователями.

И тем не менее отряд пересёк Москву от Кремля до МКАДа очень быстро, минут за двадцать.

Руки Дины обнимали Артёма, она прижималась к его спине грудью, пряча лицо от ветра (шлемов не нашли), и это было очень приятно, это было несказанно приятно! К тому же байки действительно двигались бесшумно, только шелестели шины, никто не мешал мчаться по улицам города с большой скоростью, ночь выдалась беззвёздной, зато тёплой, и Артём получал исключительный кайф от вождения и ощущения вседозволенности. И от рук девушки, всецело доверившейся ему.

Добрались до Кольцевой автодороги, проскочили от Ленинского проспекта до Волгоградского, отдохнули в торговом центре в начале Новорязанского шоссе, напились, прихватив с собой по бутылочке брусничного сока. Снова выбрались на шоссе, вглядываясь в непривычно тёмное для Москвы небо: центр столицы был освещён, но окраины практически тонули в темноте.