Читать онлайн «Главный калибр». Страница 23

Поскольку девушек приняли в военное училище в порядке опыта, то для них не делали никаких льгот и послаблений. Они жили на казарменном положении и от подъема до отбоя были во всем наравне с курсантами–мужчинами, — по утрам делали физзарядку, днем учились, несли гарнизонную караульную службу и вахты в училище, совершали стокилометровые походы, чистили винтовки и пушки, проводили стрельбы…

Что греха таить — не все девушки выдержали выпавшие на их долю испытания. Некоторые постепенно «отсеялись». Но другие успешно закончили училище и получили назначения во все рода войск.

Курсант Таисия Шевелева готовилась стать военным пиротехником. Она знала, насколько опасна эта специальность. Пиротехник, как и сапер, может ошибаться только раз, и даже в мирное время ему приходится заглядывать смерти в глаза. Но отступать не стала.

В 1933 году, закончив училище, Таисия первая из девушек нашей страны надела форму военно–морского командира. Ее направили на Черноморский флот и зачислили на должность пиротехника 106–й авиаморской бригады. Там ей приходилось, в частности, обезвреживать и уничтожать авиабомбы, почему‑либо не взорвавшиеся при учебном боевом бомбометании. От этих бомб надо было очищать полигон. Можно представить, что крылось за словами — «обезвреживать авиабомбы». Шевелева сама осторожно откапывала их, потом взрывала. Одну за другой. Это была ее специальность, ее служба.

Морские летчики стали уже как‑то свыкаться с тем, что опасную и ответственную работу выполняет женщина.

…И вот — новое и неожиданное испытание, этот загадочный предмет, похожий на мину этак с тонну. Но мина ли это? И какая цена флотскому пиротехнику, если он ошибется в ее определении? Да еще на глазах у моряков?..

Никакие справочники и учебники не могли подсказать Таисии Петровне, что за чудо морское принесли волны. Но ее учили быть по–флотски находчивой, смелой, решительной. Собравшись с духом, Шевелева без запинки выпалила:

— Обнаруженный в море предмет является турецкой миной образца 1878 года!

Моряки были удовлетворены. Вот какой у нас пиротехник! И тут же последовал приказ: отбуксировать мину в море и уничтожить!

— Есть уничтожить!

Не без опаски прикрепили к мине подрывной патрон, к нему — бикфордов шнур подлиннее, подожгли его, отошли на шлюпке подальше… И как же бабахнуло! Метров на двадцать вверх взлетела вода. Всплыло множество глушеной рыбы. Тюлька, камбала, морские коты покрыли, как серебром, взбаламученные волны. Тучей налетели на легкую добычу чайки.

После этого случая положение женщины–командира упрочилось окончательно. Ей присвоили звание старшего пиротехника, наградили именными часами. А потом снова потекла будничная работа на складах боеприпасов. На складах, где малейшая неосторожность, небрежность неизбежно вызовет несчастье, катастрофу. Но там, где работала Таисия Шевелева, никаких «че пе» не происходило. Именно благодаря ее работе. Работе педантично точной, по–женски аккуратной, по–флотски взыскательной.

Впрочем, одно «че пе» случилось. Таисия Шевелева служила тогда уже на Днепровской военной флотилии старшим пиротехником, а затем начальником складов боеприпасов. И вот в Киеве, в земле возле нового жилого дома, обнаружили старый неразорвавшийся снаряд. Лежал он, видно, со времен гражданской войны. Вызвали военного пиротехника Таисию Шевелеву.

— Долго ли, коротко ли, — вспоминает она, — но водворили этот снаряд на подушку, взяла, как младенчика, на руки и села с ним в легковую автомашину. Поехали за город. Шофер, зная, кого и что везет, ехал с максимальной осторожностью, избегая всяких толчков. А я нянчила своего «ребеночка» и умоляла судьбу, чтобы он случайно не проснулся до срока. Довезли, и лишь там, где было ему положено, «младенчик» пробудился от многолетнего сна с оглушительным грохотом.

Никаких чрезвычайных происшествий не произошло во время службы Таисии Петровны и в Военно–морской академии, где она занимала должность с грозным названием «начбоя»: ведала боеприпасами. Занималась она также стрелковой подготовкой слушателей академии, проводила учебные стрельбы.

Грянула Великая Отечественная война. К тому времени уже ни у кого не возникало сомнений в пригодности женщин к трудной и опасной военной службе. На весь мир прогремели имена снайпера Людмилы Павличенко, медсестер Галины Петровой, Екатерины Деминой, санинструктора Евгении Дерюгиной, летчиц гвардейского авиаполка, которым командовала Герой Советского Союза Марина Раскова, и многих, многих других. Девушек стали призывать и на Военно–Морской Флот.

Командиром отдельной женской роты моряков назначили Таисию Шевелеву. Девушки этой роты приобретали специальности радисток, телеграфисток, шифровальщиц, получали звания младших командиров. Некоторые из них стали с успехом выполнять такие работы, на которых в мирное время были заняты майоры и полковники.

Дисциплина среди девушек поддерживалась строгая, флотская, но они не жаловались на своего взыскательного командира. На отдыхе и на марше девичья рота неизменно звенела задорными песнями.

Окончилась война, девушки вернулись «на гражданку», и почти все сразу же вышли замуж за офицеров, которые пригляделись к ним и по достоинству сумели оценить своих соратниц.

А майор Т. П. Шевелева продолжала служить. Она получила новое назначение, пожалуй, не менее неожиданное, чем все предыдущие: ей поручили возглавить охрану важных учреждений Военно–Морского Флота в столице. Сколько бесчисленных хлопот и забот встает за коротким словом «охрана» — охрана сотен комнат, доступ в которые разрешен только определенному кругу лиц. И снова потекли дни без чрезвычайных происшествий. А простое — было. Один из офицеров с немалым званием как‑то отказался выполнить распоряжение военного коменданта Шевелевой. Нужно ли добавлять, что он пожалел об этом довольно скоро…

Техника нашего флота совершенствовалась, требуя все больше специалистов, и Таисию Петровну снова направили на море, на этот раз на Балтику. Подполковника Шевелеву можно было видеть и в артиллерийском управлении, и на кораблях в береговых частях, в арсеналах — везде, где имеют дело с боеприпасами.

…Много воды утекло в моря с тех пор, как был поставлен вопрос, может ли женщина служить на Военно–Морском Флоте. Судьбе было угодно, чтобы Девушка–колхозница из‑под Фастова всей своей жизнью дала четкий и ясный ответ на этот вопрос, который теперь уже никто не станет задавать. Таисия Петровна Шевелева безукоризненно, без единого «че пе» прослужила на флоте четверть века. Эта безупречная служба по справедливости отмечена орденами Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, медалью «За боевые заслуги» и другими наградами.

И в то же время женщина–офицер была женой моряка, заботливой матерью, хорошей хозяйкой. Дочь ее, продолжая семейную традицию, тоже стала женой моряка. Есть уже и внучка–школьница с морским именем Маринка. Она с гордостью рассказывает, что бабушка у нее моряк–подполковник, только в запасе, но может и сейчас носить погоны и кортик…

Катер МО под командованием старшего лейтенанта Романова нес дозор в море Баренца. Скупое солнце едва позолотило восток и снова исчезло за горизонтом. Зыбкий розовый свет полярной зари разливался над морем нежными опаловыми бликами. Вдруг среди волн мелькнул бегущий след перископа, потом, как плавник акулы, контур боевой рубки… Всплывала вражеская подводная лодка. Понадобилось ли ей освежить помещения и глотнуть свежего воздуха, обманулись ли на ней пустынностью моря, — таки осталось неизвестным.

Комендоры катера сразу открыли по застигнутой врасплох лодке огонь. Гитлеровцы не успели или не смогли погрузиться и ответили артиллерийским огнем. И врагам повезло. Один из выпущенных с подлодки снарядов попал в катер, он надломился посередине и стал тонуть.

Все члены команды были достаточно опытными моряками и хорошо представляли, что будет дальше: через несколько минут катер скроется в ледяных волнах и над ним образуется засасывающий водоворот. Чтобы спастись, нужно броситься в воду и постараться отплыть от корабля как можно дальше. На каждом моряке был бушлат с подкладкой из пробковой крошки — в нем можно отлично держаться на воде. Были и спасательные пояса. Но североморцы хорошо знали, что значит зимняя морская вода. Три–четыре минуты корабль будет погружаться. Потом, если сразу не утянет на дно, можно продержаться на воде еще три–четыре минуты. И все.

И этими минутами каждый распорядился по–своему — распорядился так, как велела моряцкая совесть.

Перед лицом смерти в ледяных просторах они были совершенно одни. Рацию сразу разбило, и они не могли ни послать призыва о помощи, ни известить о своей гибели.