Читать онлайн «Гнев Рыжего Орка». Страница 48

Орк видел в дыму, как надвигается на плато стена, грозная, как око разгневанного бога. В ней клубились оранжевые сгустки, которые, падая, оставляли за собой огромные кратеры (такие же, как на земной Луне, по прикидке Джима). Эта сила уничтожит и властителей-союзников Лоса, и солдат-лебляббиев еще прежде, чем доберется до армии Орка. Лосу, который, как видно, управлял этим апокалиптическим оружием издалека, до этого дела не было. Он был готов расколоть планету пополам, лишь бы погубить сына.

Орк повернулся и бросился к вратам, которые установил поблизости на всякий случай.

Когда Рыжий Орк проскочил в них, Джим сумел освободиться, пропев заклинание сибирского шамана. При этом он почувствовал боль, словно был привязан к Орку пуповиной, которую оторвали от него вместе с мясом.

Боль эта быстро прошла. Джим снова услышал два беззвучных звука:

шорох и лязг. Он уже достаточно времени находился в переходной фазе, чтобы надеяться, что вернется в свое тело.

Не тут-то было. Он снова оказался в Орке — правда, в другое время и в другом месте. Этот мир ранее принадлежал Увет, прозванной Буря, одной из жестокосердных дочерей Уризена, союзнице Лоса в его апокалиптической борьбе с Орком. Орк, после подобающих пыток, убил ее. Прошло уже много лет как Орк бежал с расколотой пополам планеты.

Джим застал Орка в пылу любовного акта с собственной дочерью Валой, названной в честь его тетки. Его экстаз был так велик, что казалось, будто огненные шелковые нити опутывают его чресла. Вокруг звучал хор голосов, слишком прекрасных, чтобы быть реальными.

Джим нащупал тень мозга-призрака, но тот если и приближался, то очень медленно. Потому, сообразил позднее Джим, что Орк был почти без остатка поглощен наслаждением. Огненные шелковые нити опутали и Джима, но он сделал самое отчаянное в своей жизни усилие — и ускользнул.

Он стоял в больничном коридоре на половине шага, который сделал, увидев мантру Сью. На путешествие у него ушло всего полсекунды по земному времени.

Джим замер, повернулся, закрыв один глаз, чтобы не видеть мантру, и устремился обратно к доктору Порсене. Нет, к нему нельзя: у него сеанс с Санди Мелтон. Но ведь он сам велел Джиму тут же обратиться к нему или к другому врачу, если Джима потянет назад. И Джим обещал, что так и сделает, хотя тогда его позабавила мысль о том, что он может не устоять перед зовом сирен Многоярусного мира.

Дрожа, весь в поту, с тревогой, сидящей в нем, как черная наседка на черных яйцах, Джим побежал к доктору Тархуне.

Джим верил теперь, что ад существует. И помещается он в Рыжем Орке, в мирах властителей. Там же помещается и рай — одно не может существовать без другого.

Джим ни того ни другого не хотел.

— Матерь Божия! — завопил он, врываясь в кабинет. — Помогите мне!

Помогите!

Доктор Порсена сидел у себя в кабинете и обдумывал свой следующий сеанс с Джимом Гримсоном.

Это будет последний сеанс Джима в качестве стационарного пациента. В этот же день он перейдет на житье к Вайзакам. Расставание с больничной обстановкой будет для него пугающим. Выписка порой травмирует не меньше, чем помещение в больницу. Однако Джим сейчас гораздо лучше оснащен духовно и эмоционально против потрясений и забот «внешнего мира», чем в ту ночь, когда его доставили сюда.

Джим подвергался большой опасности навсегда застрять в коконе своих фантазий. Он мог бы, полностью ушедший в себя, не реагирующий ни на какие стимулы за пределами своего мозга, до конца дней разыгрывать у себя в голове приключения Рыжего Орка. При этом он перестал бы быть Джимом Гримсоном, сотоварищем Орка в умственной и физической жизни. Джим весь ушел бы в Орка, как вода в сухую губку, и от него не осталось бы и следа.

После спонтанного возвращения Джима в иной мир его оставили в больнице еще на неделю. Интенсивное лечение начали только после того, как продержали Джима несколько дней на транквилизаторах. Потом ему прекратили давать торазин, но предоставили столько индивидуальных сеансов, сколько ему потребуется. И Джим, и психиатр в этот период почти не знали сна. Порсене, кроме занятий с Джимом, приходилось выполнять свое обычное расписание.

Тем временем застукали Алого Буквовщика — он как раз прикреплял к стенке очередное сортирное изречение. На сей раз, однако, он целил выше и проделывал это в кабинете доктора Сцеволы. Преступником оказался калека, Младшенький Вуниер, и Порсену это не удивило. Вуниер всегда держался очень вызывающе. Хотя он обещал отказаться от расклейки своих эпиграмм, его в виде наказания лишили некоторых льгот. Вуниер не возражал. На какое-то время он стал героем среди больных.

Из последнего визита родителей Джима в назначенный день ничего не вышло. Порсена не мог разрешить Джиму с ними увидеться — пациент был не в том состоянии, чтобы подвергнуться травмирующим впечатлениям. Психиатра приятно удивило, что Гримсоны согласились отложить отъезд в Техас до тех пор, пока не поговорят с сыном. Теперь эта встреча наконец состоялась — и с результатом, которого Порсена не ожидал.

Кое-что в рассказах Джима озадачивало и тревожило доктора. Это побудило Порсену провести некоторые исследования, хотя он и чувствовал себя при этом немного глупо. Джиму он об этом не сказал и не собирался говорить. Долго еще — а возможно, и никогда.

Похождения Джима задели некий колокол в уме Порсены. По волнам волшебного моря пронесся слабый звон. Желая удостовериться, что беспокоится он напрасно, доктор позвонил своей знакомой, доктору Мэри Брицци. Она была не только профессором английской литературы, но и заядлой читательницей фантастики всякого рода. Порсена назвал ей имена властителей, места и события, о которых упоминал Джим, не сказав, что почерпнул все это у своего пациента.

— Это все из «Дидактических и символических трудов» Уильяма Блейка, — сказала Брицци. — Но кое-что упоминается и в цикле Фармера, как тебе известно, А некоторых властителей, о которых пишет Фармер, нет у Блейка. Это уже вопрос творческого воображения. И родственные отношения между властителями у Фармера тоже несколько отличаются от блейковских.

А сведения Джима отличаются и от фармеровских, и от блейковских, подумал Порсена.

— Блейковский город Голгонооза и некоторые властители, например, Манату Ворсион, Иаджим и Зазель из Мира Пещер, у Фармера не упоминаются. Фармер также пока нигде не писал, что Рыжий Орк был некогда человекозмеем.

У Блейка Рыжий Орк действительно был превращен на время в подобие змеечеловека. Но это сделал не Лос, его отец. Я проверю, но, по-моему, это был другой властитель, Уризен. То, что из тела Орка выделяются драгоценности, — это тоже есть у Блейка. В последней книге Фармера имеется любопытная интерлюдия. Кикаха видит вдали старика в странных одеждах, явно не властителя. Я думаю, что этот старик — Уильям Блейк, и это будет открыто в следующем романе, если он будет написан. Но как мог Блейк, умерший в 1827 году, явиться живым в карманных вселенных властителей, мне неясно. Возможно, Фармер объяснит это в следующей книге. Можно спросить, что заинтересовало тебя, как психиатра, в этих двух мифотворцах?

— Они фигурируют в работе, которую я пишу, — сказал Порсена. — Если опубликуют, пошлю тебе экземпляр.

Повесив трубку, доктор надолго задумался. Допустим, говорил он себе, что параллельные миры и искусственные карманные вселенные действительно существуют. Допустим, что существуют властители. Допустим также, что Блейк каким-то образом получил информацию о них. Теория Джима о том, что Фармер узнал о карманных вселенных через «щели» или «вибрацию» в их смежных с Землей стенах, возможно, не лишена основания — если не лишена его сама предпосылка. Допустим на минуту, что и Блейк получил какие-то образы или иные сведения через те же щели. И эти образы легли в основу его «Дидактических и символических трудов». Блейк, признанный гений и, возможно, сумасшедший, перемешал сведения о тоанских мирах с иудейско-христианской теологией и прочими концепциями.

Результатом этого явились «Труды» — смесь истины, поэзии, мистики и аллегорий. Но как мог Фармер, американский писатель, родившийся через девяносто один год после смерти Блейка, настроиться на волну практически той же самой информации? Следует отметить некоторое сходство между биографиями Блейка, Фармера и Гримсона. Всех троих посещали яркие видения или устойчивые галлюцинации. Блейк и Гримсон впервые испытали их в раннем возрасте. Фармер — будучи взрослым человеком. Он утверждает, что два раза видел привидения и наблюдал два мистических явления. Ни один из троих во время этих видений не находился под действием наркотиков.

Имеет ли какое-то значение эта непрочная связь между тремя людьми? Существуют ли параллельные вселенные, с которыми эти трое каким-то образом вступили в кoнтaкт?