Читать онлайн «Отрок. Внук сотника (Часть 1-2)». Страница 4

А на юге блистала, пока еще незаметно дряхлеющая, Византийская империя. Константинополь был самым крупным городом в Европе (аж двести тысяч человек!), солиды были самой ходовой европейской золотой монетой, а храм святой Софии был самым величественным зданием на европейском континенте. Но на императорском троне уже начали сменять друг друга самозванцы, границы терзали турки, арабы, половцы и вообще все, кому не лень, армия все больше пополнялась за счет иностранных наемников, так что блеск и величие империи поддерживались уже не столько силой и авторитетом, сколько интригами и золотом.

Такой вот, примерно, была Европа в первой четверти XII века, а поскольку карты в те времена рисовались вверх ногами (юг сверху, север снизу), то Святая Киевская Русь взирала на все это безобразие не справа, как сейчас, а слева. Однако подавляющее большинство населения европейского континента об этом, в силу безграмотности, и не подозревало, а остальным было наплевать — имелись заботы и поважнее.

Правил в те времена на Руси Великий князь Киевский Владимир Всеволодович Мономах. Тот самый, чьей шапкой, несколько веков спустя, венчались на царство русские государи. Был он человеком весьма незаурядным: удачливым полководцем, талантливым публицистом и общественным деятелем, блестящим демагогом, беззастенчивым фальсификатором, жестоким и беспринципным политиком.

До того, как стать Великим Киевским князем, Мономах успел покняжить в Ростове, Смоленске, Чернигове и Переяславле. Удачно воевал с поляками, литвинами, ятвягами, половцами византийцами… Господи, с кем он только не воевал! Был активным участником (иногда инициатором) всех современных ему княжеских съездов. Бомбардировал общественное мнение обличительными сочинениями, написанными на основе тщательно собранного компромата. Гноил в подземных тюрьмах полоцких князей и новгородских бояр. Отбивал набеги половцев и сам приводил (когда это было нужно ему) половцев на Русь. Не пожалев собственную пятнадцатилетнюю дочь Евфимию, выдал ее замуж за чокнутого урода Коломана Венгерского, а когда тот выгнал беременную Евфимию, приревновав неизвестно к кому, молча утерся, хотя в других случаях бывал скор на возмездие и беспощаден.

Был Мономах чрезвычайно родовит — внук византийского императора по женской линии, женат на Гите Уэссеккской, принцессе Английской. Однако на Великий Киевский стол сел лишь в возрасте 60 лет, да и то незаконно — другие внуки Ярослава Мудрого имели больше прав, но Мономах сумел договориться с киевским боярством. Для создания прецедента, оправдывавшего его противозаконное призвание в Киев, он отредактировал летопись «Повесть временных лет» вставив туда эпизод с призванием на Русь варяга Рюрика. Это Мономаху мы обязаны выражением: «Родина наша велика и обильна, но порядка в ней нет, приходите к нам и владейте нами».[1]

Двенадцатилетнее Великое княжение Владимира Мономаха стало последним периодом подъема киевской Руси. Почти прекратились княжеские междоусобицы, присмирели крепко побитые соседи, Русь сделала последнюю попытку стать действительно единой Державой. Умер Мономах в возрасте 72 лет оставив после себя многочисленное потомство. От двух браков у него было восемь сыновей и четыре дочери.

Что еще сказать про начало XII века? Земля людям того времени представлялась необъятно огромной (хотя край ее, вроде бы, где-то был). Про чудесные страны Востока Марко Поло международной общественности еще не поведал, потому, что пока не родился, а про Америку международная общественность не знала, потому, что открывшие сто двадцать лет назад Новый Свет викинги, эту самую общественность не удосужились проинформировать.

Была Земля, разумеется плоской и стояла то на трех китах, то на трех слонах, то вообще черт знает на чем — в зависимости от господствующей идеологии. А с идеологией этой самой тоже всё было не слава Богу.

Католики уже откололись от Греческой церкви. Поначалу поспорили, вроде бы, о малом: исходит ли Дух Святой от Бога-отца и от Бога-сына или же только от Бога-отца? Дальше-больше: разругались вконец — до взаимных обвинений в ереси, богохульстве и даже до проклятия оппонентов. Правда до исправления чужих заблуждений огнем и мечом дело пока не дошло, но все еще впереди.

Мусульмане тоже разошлись во мнениях вплоть до раскола на суннитов и шиитов, но по другому вопросу: стоит ли правоверным руководствоваться предписаниями одного только Корана или же столь же важное значение имеют и религиозные предания — сунны?

Как в последствии метко заметил баснописец Крылов: «Кто прав из них, кто виноват — судить не нам. Да только воз и ныне там».

Так и жили в XII веке. Границы государств были зыбкими, подвижными и непривычными на современный взгляд, рыцари еще не носили блестящих доспехов (обходились кольчугами или кожаными куртками, обшитыми железными бляхами) и шлемов с пышными плюмажами (даже похожие на ведро шлемы еще не вошли в моду), стекол в окнах не было, «удобства», в лучшем случае, во дворе, даже валенки еще не изобрели! Живи, как говорится, и радуйся.

Казалось бы: дорога ровная, накатанная, кобыла молодая, сильная, сани почти пустые — должны были бы уйти, но волки догоняли. Не очень быстро, но упорно и неумолимо. Рыжуха своим лошадиным умом и сама прекрасно понимала, чем может закончиться эта гонка, поэтому мать не нахлестывала ее, а только повторяла, как заведенная:

— Ну, милая, выноси, ну, милая, давай…

Если сначала, когда волки только появились, она произносила это совсем негромко, то сейчас уже кричала в полный голос, словно от громкости ее крика зависела скорость саней. Мишка все пытался пересчитать преследователей, но постоянно сбивался — то на четвертом, то на пятом. Рядом с санями пластался в беге Чиф. Молодой пес вовсе не трусил и не собирался бросать хозяев, спасая свою собачью шкуру. Один на один он вполне способен был выйти против матерого волка и результат схватки не предсказал бы никто, но кидаться одному против…

«Да сколько же их? Раз, два, три, четыре… семь! Вроде бы днем нападать не должны, совсем осатанели с голодухи, что ли? Должны, не должны, а вот напали и все тут! Блин! Догоняют, не уйдем. Семь штук, а у меня восемь выстрелов, мазать нельзя. Есть еще нож, топор и… Чиф. Хотя бы одного он на себя возьмет. Все равно: мазать нельзя!»