Читать онлайн «Супрематизм. Мир как беспредметность». Страница 3

Жизнь разбил на три главных практических пути — Искусство, Религию, Науку-технику, три реальных практических и теоретических представления о<б> истинной жизни, однако вечно оспаривающих между собой истину, выставляя каждое себя за действительную практическую истину.

26. Человек распял себя на трехпутном практическом перекрестке, снять себя не может на протяжении веков. В перекрестке человек рассматривает три дороги. Разделившись на три, построил в себе мир согласно каждой истине и потому стремится доказать и побороть остальные и установить в себе единую истину, целое нераспыленное начало.

Итак, из трех истин хочет познать одну, так как в трех истинах не может быть <единой истины>.

27. [Так как все] три истины имеют перед собой цель, то, очевидно, средством их достижения будет предметное движение вещей, которое и будет регулироваться целесообразным действием практического реализма. Движение будет реализовано в форме новых вещей, самая вещь и будет реализованное движение.

Следовательно, общее для всех будет Искусство техническое как средство достижения, как практическое осмысливание вещей целью, формирующей форму.

28. Во всех трех истинах существует практический реализм вещей как блага.

Искусство техническое инженера — порождение последних истин, оно не может быть другим, как <только> практичным, ибо мир <его существует> как практическая целесообразность. Каждый день оно выбрасывает новые совершенства, превышающие скорость вчерашнего.

У трех истин существует и своя инженерная техника. Научная, духовно-теоретическая истина, она может разбиваться на две: технику практичную, предметную, харчевую, и беспредметную. Здесь и лежит проблема новой формы миропонимания, цель предметного достижения скорости. Так как цель далека, сущность ее будет распределение веса в безвесомые системы, чтобы ускорить цель, но цель в этом.

Истина Религии достигла своей системы, разделив человека на два веса — тело-материю и душу; в душе человек освобожден от веса. Невесомость — высшая культура техники.

Только одно Искусство, стремясь к монументу, устанавливает вес, лег<кий вес> делает тяжелым, стремится к статическому, к монументальному, нерушимому состоянию. Его техника обратно действует, собирает вес в монумент.

Отсюда художник противоположен инженеру, мысль инженера всегда стремится в будущие совершенства, а совершенство в уничтожении веса, <поэтому инженер> стремится к разрушению вчерашнего весораспределения и создает новый порядок распределения.

Художник же всё будущее жизни воплощал бы в прошлые совершенства Искусства, в одну и ту же форму, отношение, несмотря на то, что жизнь по динамизму уже другая, <и,> воплощая в старое, <художник ее> тяжелит. Вот почему инженер способен изменить мир вещей, художник же не изменит, все новые содержания жизни будут поглощены формой и отношением прошлого.

Инженер, отправляясь в глубокое будущее, приносит оттуда новые совершенства; художник же, отправляясь в прошлое, приносит то, что уже было или есть. Инженер каждое свое произведение стремится построить так, чтобы оно выразило собой идеальное распределение веса. Художник, наоборот, стремится собрать вес в идеальную монументальную постройку. Хочет свое Я или известную идею, содержание превратить в монумент тяжести, сопротивляясь времени.

Во всех истинах очевидно существуют одни <и те же> практические соображения, цель которых все же невесомость. Инженер беспощаден к вчерашнему совершенству, как и вся техническая молодежь, она за каждый новый шаг, ее лозунг «Дальше». Обратное явление в Искусстве, там лозунг «Дальше в прошлое, ненавижу завтра».

29. Техника обосновывается полезностью (полезность в скорости), ее волнует далекое будущее, туманное представление совершенства, о чем неистовствует техническая мысль. В скорейшем достижении окончательной пользы она напоминает собой гончую собаку в беге к цели, указанной охотником, перед ней вечно стоит цель трех путей, Науки, Религии, Искусства, которую она хочет через свой ум-разум принести скорее человеку или его доставить к этой цели.

Такова сущность всей техники. Поэтому каждый ее шаг должен быть целеполезным, отсюда всякая полезность изменяет мир или сознание, бытие беспредметное изменяется в бытие практическое предметное. Всякая же полезность, которая была уже использована, не может изменить <ни> мир, ни сознание, она бытие прошлое.

Также Искусство, введшее в сегодняшний день форму, опыт, мастерство прошлого, ничего нового не ввело и не изменило. (В действительности человек изменяет только свои полезности, но не природу.)

30. Все три истины ставят перед собой цели как предметы практического реализма своих движений. Потому перед Религией стоит предмет блага Бог как конечность практического реализма духовного порядка; перед Искусством Красота; перед Наукой познание беспредметной подлинности и превращение ее в предметное, необходимое условие достигнуть, овладеть.

Достижения будут полезностью?

31. Сочинил себе человек полезные цели и к ним стремится. Отсюда жизнь как практическое действие, только действие достигающих жизни, но не жизнь. Она наступит тогда, когда будет достигнута цель, а то, что называем жизнью сейчас, — простые целесообразные действия, направленные к цели — или жизни. Поскольку же [человек представил] мир как бесконечность действия, постольку недостижимы и все поставленные цели, а целесообразное действие не найдет жизни как своей цели ни в технической вещи, ни в красоте.

32. Церковь предусмотрела безвыходное положение в недосягаемости, в бесконечном действии цели, ограничила бесконечность, т. е. Бога, абсолютом как завершенностью.

Таким образом, через технический путь возможно достигнуть этого предела — так как мир с ее точки зрения абсолютен как дело Бога. Он завершен, абсолютен, а следовательно, недвижим в дальнейшем совершенствовании. В этом же не-движении Религия и находит жизнь абсолютную, полную недвижность, безвесность, нематериальность мира. Мир как беспредметность.

33. Предметный мир — цель. Во имя этой цели возник особый разум, сознание. Цель для человека приманка, без цели не ступит шагу, хотя заведомо знает, что в выставленных целях одна бутафория.

И не будет ли и все предметное как практическая реальность тоже пустая бутафория?

34. Полезность — условие, в природе полезности нет. Какая польза в падении твердынь Вселенной в бесконечность или стоянии, или вообще в целом существовании? Неужели в падении и будет ее полезность? Но полезности не бывает без цели, и цели <не бывает> без пользы.

35. Вся Вселенная движется в вихре беспредметного возбуждения. Человек также движется со всем своим предметным миром в вечность беспредметного, и все его предметы в сути своей беспредметны, так как они не достигают в конечном цели. Отсюда практический реализм вещей — реализм бутафорный, не подлинный. Поскольку он <человек> видит мир как предметную вещь, постольку он не осознает практическое средством достижения мира как беспредметности, как абсолютно<го> разложени<я> веса.

36 ⁵. Поставленная практическая цель требует создания всевозможных средств самым главным руководящим законом. Для их создания явилась экономия. Экономия стала регулятором движения всех творчеств. Утилитарность, целесообразность, полезность — вот ее плакаты, предупреждающие на каждом повороте предметное творчество.

Следовательно, воля творца заключена последними практическими условиями составляющих клетку действий. Воля же, понимаемая самим общежитием как нечто свободное в проявлениях, в своем движении, никогда не может достигнуть свободы, ее творческое в предметном практическом ограничено — творец не может преодолеть предметные границы.

В чем же воля может выявиться? Очевидно, что если предметное составляет границы, то воля должна их побороть. Если же воля преодолеет границы, следовательно, она переходит в безграничное поле действия, выходит к беспредметному движению, следовательно, растворяется. Но она — воля, и как воля должна, конечно, что-то проявить в нем, исполнить свои желания, и может быть, сами желания и будут опять границами, образуют предмет достижения через волю выявленного. Следовательно, воля, творчество, изобретение — продукт предметного.