Читать онлайн «Девушка, влюбленная в смерть (ЛП)». Страница 3

Самый неотразимый из всех трупов сейчас танцевал на главном танцполе своего нового клуба. Народу было столько, что практически не оставалось места для танцев, но я как-то сразу увидела Жан-Клода в толпе.

Когда я его заметила, его длинные бледные руки были подняты над головой. Невозможно было оторвать взгляд от их грациозных движений и от вихря черных кудрей, скользящих по плечам. Под темной массой длинных волос его рубашка со спины выглядела довольно обычно: алого цвета, она бросалась в глаза, но не более того. Потом он повернулся, и я увидела ее спереди. Красный атлас открывал его голые плечи, как будто кто-то вырезал в ткани дырки ножницами. Рукава были длинные, с узкими манжетами. Высокий красный воротник обрамлял лицо, оживляя, заставляя сиять кожу, волосы, глаза.

Я смотрела, как он танцует. Он всегда был грациозен, но настойчивый ритм музыки требовал не грациозных, а сильных, провокационных движений. Когда он обнял партнершу, а она будто прилипла к нему, я, наконец, заметила, что он танцует не один. Я тут же взревновала и разозлилась на себя за это.

На мне была та же одежда, что и в офисе. К счастью, это была модная короткая черная юбка и застегнутая на все пуговицы ярко-синяя блузка. Длинное кожаное пальто, в котором было слишком жарко в клубе, и лодочки на невысоком каблуке завершали ансамбль. О, и конечно, браунинг Hi-Power 9mm в наплечной кобуре. Из-за него я и не сняла пальто. Люди почему-то нервничают при виде оружия, а на фоне моей ярко-синей блузки его будет чудесно видно.

Кто-то из посетителей, наверное, подумал, что я пытаюсь выглядеть круто, вся такая в коже. Не-а, просто туристов пугать неохота. Но мой наряд не шел ни в какое сравнение с сияющим, обтягивающим, как вторая кожа, платьем и туфлями на высоченных шпильках, которые были на этой женщине. Нет, я была одета слишком просто.

Я сама решила держаться подальше от Жан-Клода, и держалась уже несколько месяцев. Я позволила ему поставить мне метки, чтобы спасти жизнь ему и Ричарду Зееману, другому моему бывшему бойфренду, ульфрику местной волчьей стаи. Я сделала это чтобы спасти их, но метки связали нас очень тесно, и каждый сексуальный контакт только усиливал эту связь. Мы проникали в мысли друг друга, видели не свои сны. Я видела сны Ричарда, в которых он в волчьей форме преследовал двуногую добычу. Сидя рядом с Жан-Клодом, я могла ощутить вкус крови, бегущей по венам женщины, просто потому что он подумал об этом. Это было слишком, и я сбежала к знакомому экстрасенсу, чтобы она научила меня ставить метафизические щиты. И мне удавалось закрываться от моих мальчиков… пока мы находились на очень приличном расстоянии друг от друга.

Жан-Клод танцевал, будто был обручен с этой мелодией, этим залом, всей этой энергией, предугадывая не только музыку, но каждое движение женщины, заключенной им в объятья. Мне хотелось убежать с воплями, потому что в глубине души я мечтала подойти к ним и оттаскать ее за волосы. У меня не было на это прав, а кроме того, они просто танцевали. Ага, как же.

Но если кто-то мог помочь мне найти вампира, который собирался обратить Эми, то только Жан-Клод. Мне нужна была информация. Хотя это было опасно, во всех смыслах.

Музыка прекратилась на несколько секунд, после чего зазвучала новая песня, такая же быстрая, такая же настойчивая. Жан-Клод поцеловал руку партнерши и попытался уйти с танцплощадки. Она схватила его за руку, очевидно, пытаясь уговорить потанцевать еще. Он покачал головой, поцеловал ее в щечку и умудрился избавиться от нее, оставив ее улыбающейся. Но когда она увидела, что он идет ко мне, выражение ее лица стало совсем недружелюбным. Она выглядела знакомо, но я была почти уверена, что не знаю ее. Несколько секунд спустя я поняла, что она актриса, и если бы я ходила в кино, то знала бы, как ее зовут. Фотограф опустился перед ней на колено, и тут же гримаса сменилась ослепительной улыбкой: она позировала, выбирая нового партнера по танцам. Второй фотограф следовал за Жан-Клодом, не снимая, но выжидая возможности сделать подходящий кадр. Черт возьми.

У меня был выбор. Либо позволить ему снять меня и Жан-Клода вместе, либо скрыться за дверью офиса… и остаться там наедине с Жан-Клодом. Наши отношения давно перестали быть новостью, но Жан-Клод был любимцем фотографов. Пресса была в восторге от того, что женщина, которую вампиры прозвали «истребительница», на счету которой больше ликвидаций вампиров, чем у кого бы то ни было в стране, встречается с Мастером города. Даже я признаю, что в этом есть некая ирония, но когда за вами всюду следуют папарацци – это невыносимо. Они пытались фотографировать даже на месте преступления, когда я помогала полиции в расследованиях противоестественных преступлений. Американские газеты и телевидение не напечатают и не покажут в эфире снимки, на которых ты стоишь возле жутких останков, зато европейские – без проблем. По сравнению с некоторыми европейскими газетами американская пресса выглядит просто образцом политкорректности.

Когда мы с Жан-Клодом перестали встречаться, фотографы исчезли. Я и вполовину не так фотогенична и дружелюбна, как он. Мне не нужно очаровывать прессу, потому что в Вашингтоне не рассматривают законопроект, в котором предлагается меня убить. Вампирам нужно было создать о себе хорошее мнение в прессе, и эту работенку подбросили как раз Жан-Клоду.

Я решила не смотреть, как Жан-Клод идет ко мне, потому что видела – в цвете на первой странице таблоида – какое у меня выражение лица, когда я смотрю на него. Я похожа на маленького зверька, который смотрит, как к нему подходит тигр. Страх еще можно объяснить, но вот робкую очарованность и открытое… вожделение видеть напечатанными было тяжелее. Поэтому я стала смотреть не на самого Жан-Клода, а на фотографа, выписывающего круги вокруг него. Я стояла, прислонившись к стене рядом с дверью в коридор, ведущий к его кабинету.

Я могла бы избежать внимания прессы, но тогда мы с Жан-Клодом остались бы один на один, а мне этого не хотелось. Ладно, я очень этого хотела, но в том-то все и дело. Я не доверяла себе, а не Жан-Клоду.

Я так старательно не смотрела на него, что почти удивилась, когда мой взгляд вдруг уперся в алый атлас его рубашки. Я подняла глаза и наши взгляды встретились. Большинство людей не выдерживают взгляда вампира, не говоря уже о мастере-вампире, но ко мне это не относится. Я – некромант, что дает мне частичный иммунитет, а кроме того, я – человек-слуга Жан-Клода. Нравится мне это или нет, но это тоже дает мне защиту. Не стопроцентную, конечно, но все же на меня не действует большая часть вампирских трюков.

Встретиться с его полночно-синим взглядом было нелегко вовсе не из-за вампирских сил. Все не так… просто.

Он что-то сказал, но я не расслышала из-за музыки. Я покачала головой, а он подступил ближе, так близко, что я не могла видеть ничего, кроме его красной рубашки. Но лучше так, чем смотреть в его сияющие синие глаза. Он склонился ко мне, и я почувствовала жар его тела. Он был так близок, что мы могли бы поцеловаться. Я и так стояла, прижавшись к стене, так что отступать мне было некуда.

Волна темных волос коснулась моих губ; он склонился ко мне, шепча:

– Ma petite, как долго тебя не было.

Его голос – сквозь весь этот шум – лаской скользнул по моей коже. Голосом он владел лучше, чем многие мужчины – руками.

Я ощущала запах его одеколона: пряный, экзотичный, с легким мускусным оттенком. Только со второй попытки мне удалось сказать:

– И вполовину не так долго, как хотелось.

Он едва заметно прижался щекой к моим волосам:

– Ты рада меня видеть, ma petite, я чувствую, как колотится твое сердечко.

– Я здесь по делу, – произнесла я, но мой голос сорвался. Обычно я могу лучше держать себя в руках, но после трех месяцев воздержания мой контроль стал гораздо хуже. Почему, черт возьми, он стал хуже?

– Разумеется, по делу.

С меня было достаточно. Я уперлась рукой в прикрытую атласом грудь и оттолкнула его. Вампиры могут поднять небольшой грузовик, так что он вполне мог не поддаваться, но он отступил. Он что-то произнес: я видела, как двигались его губы, но не расслышала из-за музыки и шума толпы.