Читать онлайн «НОЖNEWS #17». Страница 2

В раскрытом состоянии мы получаем трехдюймовый клинок типа Spear Point с небольшим фальшлезвием на 3/4 длины. На базовой модели внутренний слой из ZDP-189 (твердостью 67 HRC) и внешние из нержавеющей стали разделяет отчетливая линия, а тонкая вторая подводка формирует лезвие. Все это выглядит как черная магия, но это самый острый фабричный нож из коробки.

Я собирался использовать нож для постоянного ношения в течении длительного времени и потому купил дополнительный черный чехол с клипом, потому что родной чехол держал нож слишком плотно. Надеюсь, со временем кожа растянется и фиксация ослабнет.

Хотя в закрытом состоянии William Henry Legacy выглядит заметно меньше, чем UKPK (на фото), и вообще кажется очень маленьким и легким, он имеет такую же длину режущей кромки, как UKPK. Или даже немного больше.

Andy, www.britishblades.com

Продолжение. Начало в НОЖNEWS № 14, 15 и 16

Испытания и монтирование

После полировки и заточки, длящихся в среднем две недели, клинок с временной рукояткой попадает в руки специалиста по испытанию мечей. Почему это происходило, разве не мог самурай, будущий хозяин меча, рубануть что-нибудь этакое и затем с видом знатока, осмотрев лезвие, заявить: «Меч так себе, гвозди рубать не могёт!»

В Японии существовали официальные тесты испытаний, выполнить которые мог только профессионал. Такие испытания назывались тамэ-сигири (пробное резание). При испытании клинков ими рубили соломенные снопы, скатанные циновки — татами, медные и железные пластины. Но самые экзотические и одновременно наиболее реальные испытания происходили во время казней преступников и на телах уже казненных людей.

Из тьмы веков дошел рассказ о некоем палаче Гото. Когда ему нужно было испытать очередной новый меч на осужденных, привязанных к столбам, внезапно пошел дождь. Гото взял в левую руку зонт, в правую меч и вышел во двор. Вернулся он через несколько мгновений, почти не замочив одежду и меч. Вручая его хозяину, он произнес слова одобрения, а все свидетели этой сцены сошлись на том, что Гото был настоящим мастером своего дела.

Результаты официальных тестов записывались на хвостовике меча и, в отличие от скромной надписи кадзи, часто инкрустировались золотой проволокой.

Существовал обычай и неофициального испытания меча, цудзу-гири (уличное резание), когда самурай, чаще всего невысокого ранга, выходил ночью со своим мечом и пытался зарубить какого-нибудь простолюдина. Впрочем, не брезговали этим и некоторые высокородные самураи, так сказать, для поддержания формы.

После испытаний, выявивших рабочие возможности меча, клинок попадал на заключительном этапе в мастерскую цубако, где к нему изготавливалась фурнитура, и он принимал хорошо узнаваемый нарядный внешний вид.

Вот, собственно, и вся технологическая цепочка, пройдя которую, изделие превращалось в грозное оружие и в то же время произведение искусства. Дальше у каждого меча была своя судьба, в которой одним суждено было, сломавшись в бою, затеряться во времени, а другие превращались в кокухо — национальное сокровище и, передаваемые из поколения в поколение, дожили до наших дней, обрастая легендами.

Многообразие форм

Казалось бы, чего проще! Получая столетиями практические результаты эксплуатации различных мечей на полях многочисленных боев, можно выбрать или скомбинировать наиболее удачную модель, сделать образцы и, разослав их всем известным кадзи, обязать их выпускать точно такие. Полученные образцы назвать табельными и вооружить этим оружием постоянную армию самураев. Собственно, так и поступили в Европе, как только там появились регулярные армии. Это упростило процесс вооружения, удешевило снабжение и, в конце концов, дало возможность держать сам процесс вооружения в крепких руках центральной власти. И однако же, в Японии ничего такого не произошло до тех пор, пока военное сословие в 1876 г. не было приравнено к остальным, а атрибуты их высокого положения — пара мечей, с которыми они не расставались, были запрещены. Ладно, пусть существует 11 основных форм полос японских мечей, 6 видов их изгибов, 12 видов оформления острия клинка, 7 видов сечения и 6 видов обуха. В конце концов, все это на виду и впрямую влияет на рабочие качества клинка. Но — 6 видов формы хвостовика и 10 видов его торца, не говоря уже о 20 основных видах насечки на этих же хвостовиках. А ведь кроме этого существуют и промежуточные формы! Зачем все это, если всаженный в рукоятку хвостовик вообще не виден, за исключением тех редких моментов, когда рукоятка снимается, и на темном от времени хвостовике с восторгом разбираются знаки, оставленные мастерами?

Может быть, вопрос такого многообразия прояснит высказывание человека, близкого к художественному миру, а ведь мы уже пришли к выводу, что японские ремесленники целиком отдающиеся своему делу — художники. Главный куратор Государственного музея современного искусства в Токио Масами Сираиси сказал: «…еще одной важной отличительной чертой японского прикладного искусства является умышленное нанесение повреждений. Путем разрушения правильных форм, таких, как круг или квадрат, за совершенством которых прячется красота, открывают красоту, недоступную для разума».

Тысячелетняя история японского клинка — это непрерывный поиск той самой недоступной разуму красоты, к которой стремятся все настоящие художники и при этом каждый ощущает ее по-своему!

Вспомогательные клинки

Во-первых, что вполне естественно, вспомогательные клинки: кодзука, когаи и умабари, изготавливались из кусочков тех же прокованных полос стали, что шли на изготовление меча. Поэтому при хорошей полировке и на них заметен рисунок, образующийся благодаря многослойности исходного материала.

Кодзука, небольшой нож, носимый с внутренней стороны оправы японского меча, ведет свое происхождение из глубины веков, когда буси носили на поясе только один меч. В VII–VIII вв. солдатам (буси низкого ранга) было разрешено носить вместе с мечом и небольшой нож — тосу. Клинок его, с односторонней заточкой, длиной 10–20 см, использовался не только как оружие, но и для хозяйственных целей. При этом со временем размер клинка становился все меньше и в некоторых экземплярах, доживших до наших дней, достигает всего 3 см. Такие короткие тосу носили в одних ножнах по несколько штук. Когда самурай стали носить за поясом второй меч (когатана — маленький меч), то нож тосу, используемый уже только для хозяйственных нужд, перекочевал в оправу меча, где он всегда был под рукой и в то же время не мешал.

Во времена непрерывных войн клинок кодзука был довольно крупным и повторял очертания прямого меча — тёкуто. Так как он предназначался для хозяйственных нужд, его многократно затачивали, и он принимал специфическую форму истертого в походах ножа (дома пользовались другими ножами). Возможно из-за этого, в подражание клинкам ветеранов, проводящим свою жизнь в походах, возникла мода на изготовление этого клинка сразу именно такой, специфической формы. Молодые самураи, доставая на привале этот клинок, как бы самоутверждались, показывая, что и они «не лыком шиты!» В период Эдо кровавые походы закончились, но эта мода попала на благодатную почву, когда оружие стали стремиться делать как можно более изящным, а главным достоинством стал декор рукоятки. Поэтому такая форма клинка кодзука стала традиционной и сохраняется в течение нескольких столетий.

Когаи, нечто вроде шила, прикрепленного к внешней стороне оправы, есть ни что иное, как приспособление, называемое на флоте «свайка» и предназначенное в основном для развязывания узлов. Дело в том, что японские доспехи не имели затягивающихся ремней с пряжками. Все их элементы на воине стягивались шнурами, которые завязывались узлами. Чтобы освободиться от доспехов, такой инструмент был крайне необходим.

Иногда когаи состояли из двух половинок (вари-когаи, двойные или вари-баси, две палочки для еды). В сложенном виде они занимали свое обычное место с наружной стороны оправы меча, и часто использовались во время приема пищи.

В этом нет ничего необычного, китайские и монгольские ножи, как правило, имели в ножнах специальное отделение именно для палочек. Японцы просто совместили эту функцию с инструментом, предназначенным для других дел.

Возможно, кодзука и когаи использовались для того, чтобы на поле боя самурай мог отметить свою славную победу, воткнув один из этих предметов в ухо поверженного врага, не испортив тем самым вид трофея, который он должен был предъявить после битвы для подтверждения своего подвига и получения соответствующих почестей. Все остальные функции этих предметов, например, прочистка собственных ушей и метание в цель, пусть остаются на совести многочисленных авторов, затрагивающих эти вопросы.