Читать онлайн «На борту С-56»

Жаль расставаться, но задерживать не могу. Служи там так, как служил здесь. Ни пуха тебе, ни пера на новом месте! — напутствовал меня в своем кабинете командир дивизиона капитан 3-го ранга Роман Романович Гуз.

Мы со старшим лейтенантом Куликовым только что доложили о передаче и приеме дел на подводной лодке "Щ-110", вручили написанные об этом рапорты и направились в казарму, чтобы закончить последние формальности. Новому командиру нужно было отдать приказ по кораблю о своем вступлении в должность, а мне — официально представить его команде и попрощаться с нею перед уходом.

Легко сказать — попрощаться… Команда для командира — это не просто знакомые люди, а товарищи, с которыми ты привык делить радость и горе, успехи и неудачи, в которых веришь больше, чем в самого себя, и любишь как самых дорогих друзей.

За три года командования лодкой я всей душой привязался к ее экипажу. Море роднит людей, а для нас оно действительно стало родным домом. Много тысяч миль прошла наша подводная лодка в дальневосточных водах. Мы побывали в десятках бухт, провели две зимовки за ледовой кромкой. Были в нашей службе и большие трудности, и большие радости. Все делили по-братски, а теперь…

Несколько часов назад мы возвратились из похода. Выходили специально показать молодому командиру его корабль на ходу. Ошвартовывая "Щуку" к причалу, я в последний раз почувствовал приятный холодок ручек машинного телеграфа, которые теперь уже положено держать другому. Когда лодка привальным брусом коснулась причала, мне показалось, будто я своим телом ощутил ту боль, какую должна испытывать она.

Чувство полной слитности с кораблем при управлении им пришло не вдруг. Но теперь, когда я изучил все его свойства и капризы, он кажется мне таким же живым и послушным, как собственная нога или рука. На мостике после швартовки не задерживаюсь, а, уходя с пирса, назад не оглядываюсь, чтобы не расстраиваться… Невольно вспомнил, что так же тяжело было уходить три года назад с "Малютки".

Светлое и просторное рундучное помещение казармы, расположенное рядом с кубриком, как и все принадлежащее нашей лодке, находиться под неусыпным наблюдением молодого боцмана Геннадия Хрящева. В баталерке — так называют подводники свою кладовую — по-корабельному чисто и уютно. Цементный пол окрашен сэкономленной при доковании коричневой патентованной краской, а аккуратные занавески на окнах сшиты из материала, выпрошенного на складе у шхиперов. Мебель и другие предметы расставлены так, как это умеют делать только моряки — ничего лишнего и в то же время все необходимое под рукой.

Прежде чем подписать свой первый приказ по кораблю, Куликов еще раз с нескрываемым удовольствием оглядел баталерку, посмотрел на добротные, красиво оформленные рундуки для личных вещей команды, стол, тумбочки и стулья. Отметив про себя, что боцман не только умеет поддерживать порядок, но не забыл и своей гражданской специальности — столяра-краснодеревщика, командир улыбнулся каким-то своим мыслям, решительно взял ручку и поставил подпись в книге приказов. С этого момента уже он, а не я командует и отвечает за подводную лодку.

В казарме в проходе между койками построена команда. Представляю нового командира, обхожу строй, каждому жму руку, желаю успеха и здоровья. Много теплых и хороших слов хотелось сказать товарищам, но речи не получилось. Я посмотрел на дорогие мне лица краснофлотцев, старшин и командиров и понял: ничего не нужно говорить, все ясно и без слов. Я чувствовал, что им так же жаль расставаться со мною, как мне с ними. Все заранее обдуманные и приготовленные фразы выскочили из головы. Постоял минуту, не зная, как поступить, затем повернулся к выходу и уже на ходу выпалил:

— Люблю я вас, черти морские…

Трудно уйти от хорошей команды. А команда на "Щ-110" и впрямь подобралась отличная. Успехи и неудачей лодки люди всегда принимали близко к сердцу. Равнодушных не было. И это сплачивало экипаж, делало его сильным, способным постоять за свою честь.

В прошлом, 1938 году лодка завоевала четыре общефлотских переходящих приза, а в этом прибавлялось к ним два новых. И лодка вышла на первое место среди подводных лодок типа нашей на Тихоокеанском флоте.

Нелегко досталось нам первенство. Сколько было вложено труда и пролито пота, прежде чем мы получили право принять на сцене клуба знамя и отвоеванные у бывших победителей переходящие призы. Наши соперники — экипажи других подводных лодок — ненамного отставали от нас, и только призовые торпедные стрельбы решили вопрос о победителе в социалистические соревновании в нашу пользу. Дорого было то, что каждый член команды вложил в общий успех все свои знания и способности.

Да, нелегко уходить командиру с хорошего корабля. И все же я решил уйти, когда мне предложили пойти командиром еще не законченной постройкой подводной лодки типа "Сталинец". Командовать новым, хорошо вооруженным, с большой автономностью плавания подводным кораблем — разве это не честь для каждого подводника?

Назначение состоялось, но на душе было почему-то нерадостно. Думая о только что оставленных товарищах, я чувствовал перед ними какую-то вину. Да и что ждало меня впереди? С какими людьми предстояло встретиться и служить на новой лодке?

Командир соединения строящихся кораблей капитан 1-го ранга Е. Полтавский встретил меня очень радушно. Когда-то мы служили вместе, и сейчас вспомнили общих знакомых, главным образом бывших командиров "Малюток", которые, как и я, несколько лет до этого служили в дивизионе под его командованием. Полтавский интересовался судьбой каждого из нас и радовался нашим успехам. Обстоятельно ознакомив меня с условиями прохождения боевой подготовки, правилами взаимоотношений с администрацией завода, командир соединения поставил мне задачу: со всем экипажем детально изучить технику, поступившую на вооружение новой подводной лодки. В командование мне было приказано вступить немедленно.

Командиры боевых частей еще не назначены, да и команда далеко не укомплектована. Мне представляет личный состав сверхсрочник с орденом Ленина на груди и двумя шевронами на рукаве кителя. Еще до того как он назвал свою фамилию, я догадался, что это боцман мичман Дорофеев, удостоенный в 1936 году высшей правительственной награды и бывший на приеме в Кремле с группой лучших младших командиров флота. Приятная неожиданность.

На правом фланге стоит главный старшина. Лицо этого, чуть заметно улыбающегося человека мне тоже очень знакомо. Не нужно и напрягать память. Это тот самый бывший краснофлотец трюмный Константин Рыбаков, так толково обслуживавший механизмы в штормовом, трудном зимнем походе одной из "Щук", в котором несколько лет назад мне случайно довелось участвовать. Замечательно! С такими специалистами, как эти двое, не пропадешь!