Читать онлайн «Черное копье»

Жирный чёрный дым медленно поднимался из долины и едва достигал вершин окружавших долину холмов, как упорно дувший уже третий день жёсткий северо-восточный ветер рвал его клубы в мелкие клочья. Однако стоило ветру ослабить свой напор хотя бы на миг, как дымный столб тотчас добирался до низких серых туч, затягивавших всё небо; и был он настолько плотен, что вобравшие его в себя тучи постепенно меняли цвет, становясь словно вывалянными в жидкой осенней грязи. Но ветер не затихал, после минутной передышки он принимался дуть ещё с большей силой, и тогда у Фолко начинали стучать зубы.

Друзья сидели у небольшого костра, разложенного среди обросших зелёно-голубоватым мхом серых плоских камней, поставленных стоймя какой-то исполинской рукой; в их острых краях злобно и тонко выл ветер, точно голодный июньский комар. Рассёдланные пони понуро бродили по каменистому склону, разыскивая редкие пучки желтоватой пожухлой травы. Малыш зябко кутался в плащ и жалобно хлюпал носом, угрюмый Торин уже в сотый раз проводил правильным камнем по лезвию своего блестящего топора, и без того никогда не знавшего даже малейшего следа ржавчины, хоббит подбрасывал хворост в костёр да от нечего делать провожал взглядом неторопливо ползущие вверх чёрные космы.

Шёл ноябрь, осень уступала место предзимью; здесь, на севере, в дне пути от Ангмарских гор, уже вовсю гуляли холодные ветры. Северо-восточные были хоть и студёнее, но суше, а вот когда налетал северо-западный, то уже не помогали никакие костры. Ледяной липкий холод пробирался в мельчайшие щёлочки, и хоббит никак не мог согреться. Уныло гнулись давным-давно облетевшие местные берёзки, чахлые, слабосильные, их тонкие чёрные ветви словно в отчаянном усилии цеплялись за что-то невидимое – может, за уходящее тёплое время?

Фолко помешал булькавшее в котелке варево. Давно уже он забыл те времена, когда в столовую Бренди-холла медленно и торжественно вносилась голубая супница, испускающая сладостные ароматы, и тётушка большим серебряным половником разливала горячую дымящуюся жидкость по фаянсовым тарелкам, не жалея ни мяса, ни овощей со дна… Фолко усмехнулся. Теперь он привык мешать в котелке наспех обструганной веткой – такой же, какая была и сейчас у него в руках.

Их походная пища – суп не суп, каша не каша, жаркое не жаркое – всё вместе! – собственное изобретение хоббита, необычайно простое, быстрое и сытное – ещё не поспела, и он вновь отвернулся от костерка, лениво следя за копошащимися в долине воинами, что суетились возле пожарища. Арнорские дружинники дожигали там остатки мрачного ангмарского острога; левее, на господствующей высоте, вперемешку с людьми мелькали низкие коренастые фигурки гномов – по приказу наместника там сооружали каменную дозорную башню для сторожевого поста.

– Долго мы ещё тут гнить будем?! – не выдержал Малыш, шумно шмыгая носом. – Где этот Рогволд?! Где обещанный припас?! Каждый час дорог!

Фолко досадливо поморщился, Торин в сердцах сплюнул. Они прошли с войском наместника и охочими гномами (жадных до драки тангаров набралось больше восемнадцати сотен) через весь Ангмар, стараясь напасть на след остатков воинства Олмера, ускользавших, точно стремительная болотная гадюка. Когда передовые отряды дружинников подошли к рубежу Ангмара, то вместо стрел и копий северных удальцов их встретили седобородые старейшины, жалобно рыдавшие и молившие о пощаде женщины да визжащие от страха дети, а отдельно от них к лагерю наместника стали стекаться ангмарские мужчины – крепкие, кряжистые, чернобородые, совсем не злобные и не страшные; низко кланяясь победителям, старейшины в один голос уверяли, что у них и в мыслях не было воевать с Великим королевством; напали на Арнор изгои, проходимцы, люди без роду и племени; и отвечать за них Ангмар не может.

– Ты видишь, о могучий, никто из наших мужчин не ходил к Форносту, – глядя снизу вверх в невозмутимое и непроницаемое лицо наместника, говорили они. – Вот они все перед тобой, и, хотя на нас нет никакой вины, мы молим – укажи, чем нам заслужить прощение?

Хоббит скривился и тряхнул головой, вспоминая эту сцену, за которой затаив дыхание следило всё войско. Примет наместник настойчиво предлагаемый ему мир – и у них появляется шанс настигнуть уцелевших зачинщиков ещё в Ангмаре, нет – придётся выковыривать этих упрямцев из их горных укрывищ, и кто знает, сколько понадобится положить на это жизней?

Наместник принял мир. Он наложил дань на Ангмар, обязал старейшин выдать заложников, сложить оружие: мечи, секиры, брони, шлемы, особенно – арбалеты, оставляя лишь луки для защиты стад от волков; а также выделить отряды для постройки наблюдательных постов на перевалах Ангмарских гор. Потребовал он и поимки скрывшихся бунтовщиков, но старейшины лишь ещё ниже гнули такие жёсткие, не умеющие кланяться спины и твердили одно: мол, все дерзкие налётчики, не задерживаясь, прошли через Ангмар к перевалу, искать их нужно за Карн-Думом. Разослав отряды по главным селениям Ангмара, наместник с отборной дружиной и гномами бросились в погоню за беглецами по едва заметным следам на узких горных тропах. Преследовать их оказалось куда как нелегко – случались и обвалы, и невесть откуда взявшиеся стрелы находили неудачливого арнорца, беспечно снявшего шлем; вдобавок Олмер, уводя своих в неведомые пространства за Гундабад, разделил войско на десятки мелких отрядов, шедших разными дорогами. Мало чего удавалось добиться и от местных жителей – несмотря на изъявления покорности, в каждой деревне победителей встречали злобные, ненавидящие взгляды, что бросали исподтишка им вслед поднявшиеся с колен ангмарцы. И если бы не опыт искусных следопытов, таких, как Рогволд, им никогда было бы не разыскать след исчезнувших конных сотен Олмера. Его пехота была большей частью перебита в первом же бою, вырваться из смертельных объятий хирда удалось немногим; уцелевшие же почти все либо попали в плен, либо разбежались кто куда, кроме орков. Эти, оставив на поле битвы почти три четверти своих, не бросили Олмера, и на редких попадавшихся преследователям стоянках встречались то грубый, окованный железом орочий башмак, то тяжёлый расколотый щит с едва различимой Белой Рукой; а однажды передовой дозор притащил в лагерь мёртвого орка – по всей видимости, раненного и добитого своими же. Обнаружили себя и хазги. Несколько раз их толстенные, не знающие промаха стрелы выбивали из сёдел арнорских дружинников; видели и их самих, отходивших последними.