Читать онлайн «Течёт река…». Страница 92

Мясе Смит приняла нас в своём кабинете, соседствующей с гостиной, где после деловой части беседы был сервирован стол, поскольку время уже позволяло выпить По чашке чая. На этом кратком чаепитии присутствовала ещё одна мисс — мисс Джулия Оливер. Она преподавала в университете немецкий язык и жила здесь, на Элмсвуд-роуд, в этом же общежитии в качестве своего рода «тьютора», а точнее — наставницы девиц, населяющих левое крыло второго этажа, где, как выяснилось, отведена и мне отдельная комната. Сама же мисс Оливер жила в просторной двухкомнатной квартире с маленькой кухней К ней можно обращаться, если у меня возникнут какие-либо проблемы или будет нужен совет, помощь, если понадобится с её стороны содействие. Мистер Симпсон, в свою очередь, пригласил меня заходить к нему в контору Британского совета и удалился, раскланявшись с дамами. А мисс Оливер сопроводила меня в моё новое обиталище, где рассказала о правилах и распорядке дня, принятых в общежитии, после чего предоставила меня самой себе на оставшееся до обеда время. Мисс Оливер, попросив дежурившую на втором этаже горничную принести черную университетскую мантию и сказав, что я должна облачиться в нее. когда придет время идти к обеду. И ещё прибавила, что идти не сразу в большой столовый зал, а сначала в малую столовую-гостиную, где за 15 минут до обеда собираются мисс Смит, живущие в общежитии тьюторы и приглашенные к обеду гости. «Выпьем по бокалу шерри», — сообщила, улыбаясь, мисс Джулия Оливер.

Оставшись одна, я вздохнула с облегчением я осмотрелась Комната была небольшой. От коридора её отделяла маленькая передняя с вешалкой для верхней одежды и зеркалом на двери, ведущей в ванную с душем. В комнате — широкое окно, выходящее в сад. Несколько позднее я поняла, что это не сад, а церковный двор, огороженный невысокой каменной оградой. Из окна видны большие часы на башне. Часы отбивают время не только каждый час, но каждые четверть часа, и бой их хорошо слышен. Вот и сейчас часы бьют половину шестого. Справа от двери — камин, но электрический. На каминной полке — тоже часы и по обе их стороны — вазы, а в них — свежие цветы, поставленные, очевидно, совсем недавно. Белые и фиолетовые астры. Перед окном письменный стол с тремя ящиками, с правой стороны стола книжные полки. Слева от стола тоже полки. А слева от двери шкаф для одежды, за ним тумбочка с лампой и широкая кровать, вернее, пружинный матрац с деревянным изголовьем, застланный клетчатым пледом, а под пледом два тонких шерстяных одеяла, одно бежевое, другое коричневое. Подушки прямоугольные, такой же длины, как кровать. На тумбочке лежит Библия в синем переплете с муаровой лентой-закладкой. Я все сразу же осмотрела, всюду, куда только можно было, заглянула Есть все самое необходимое. А на полу у края камина стоит маленькая бутылка с молоком. Такая бутылка будет появляться здесь каждый день. На одной из полок — две кружки, две тарелки и маленький электрочайник.

До выхода к обеду оставалось сорок пять минут. Надо приготовиться, умыться и переодеться. Черную мантию уже принесли. Широкое и длинное одеяние с большими разрезами для рук, большими складками, спадающее по бокам и спине. Решила, что к этой мантии больше всего подойдет мой светло-серый костюм с черной отделкой, и облачилась в него, надев поверх мантию. Часы на церковном дворе пробили шесть, потом прошло ещё десять минут, и я, пройдя по длинному коридору, где не встретила ни одного человека, спустилась на первый этаж, где должна была находиться та комната, что называлась малой гостиной. Здесь и предстояло встретиться с теми, с кем буду жить рядом в ближайшие месяцы.

Вокруг низкого столика на низком диване и в креслах сидели мужчины и дамы Многие в мантиях. Вели беседу. Вслед за мной вошли несколько человек. Я не знала, куда мне двинуться, но мисс Смит, оказавшаяся совсем незаметно рядом, представила меня как преподавателя-стажера, прибывшего из Москвы. Приветливые улыбки сопровождались приветственными кивками. Из Москвы ещё никто не приезжал стажироваться в Ливерпульский университет, хотя в прошлом учебном году был студент из Киева, но он жил в другом общежитии. Никому из присутствующих встречаться с русскими пока не приходилось. Констатация этого факта не получила развития. Беседа влилась в прежнее русло, речь шла о погоде, радовавшей этой осенью своей стабильной и столь приятной мягкостью. Особого интереса к погоде в Москве проявлено не было. И только один единственный вопрос, не наступили ли ещё в Москве морозы, позволил мне включиться в беседу.

Раздались звуки гонга, и все двинулись в столовую. Шли парами. Рядом со мной была мисс Оливер, а все остальные распределены были в соответствии с тем, как это было заранее решено мисс Смит. Ею же был составлен план расположения обедающих за столом. С этим планом, нарисованном на плотном небольшом листе бумаги, мисс Смит познакомила присутствующих ещё в малой гостиной за бокалами.

Вошли в огромный зал, уставленный множеством покрыты скатертями, а сияют блеском полировки, белизной накрахмаленных салфеток, на которых стоят приборы — семь приборов на каждом столе. Один из них во главе стола, по три прибора с каждой стороны. Из-за столов поднялись студентки, облаченные в мантия, приветствуя тем самым вошедшую в столовый зал процессию. Они стояли все время, пока шествующие парами и идущая впереди мисс Смит не поднялись по ступенькам на невысокий, подобный сцене помост в конце зала и не встали за спинками расставленных вокруг длинного стола стульев. Несколько мгновений все молча стояли, не шелохнувшись, а мисс Смит устремила свой взгляд в зал, обвела взглядом всех находящихся там и слегка кивнула головой. И как только она это сделала, высокий женский голос раздался где-то вдали; к нему присоединился второй, и они вознеслись в высоту, подхваченные хором голосов. Молитву пели все присутствующие в зале. Это продолжалось недолго, минуты две, и пение было прекрасно. Когда прозвучали последние звуки, последние, так и не понятые мною латинские слова молитвенного песнопения, задвигались стулья и сосед по левую мою руку слегка отодвинул предназначавшийся мне стул от стола и любезно предложил иве сесть.

Разной формы и разных размеров ложки, вилки и ножи лежали справа и слева, а также и сверху стоящего передо мною столового прибора; три вида бокалов радовали взор своими блистающими гранями и пугали неясностью своего функционального назначения. Но процесс «формал-милз», как называли такого рода трапезу, продолжался. Две официантки обслуживали сидящих за столом на сцене, а в большом зале, простиравшемся перед сценическими подмостками, за каждым столом была своя дежурная из числа студенток, которая и приносила все полагающиеся блюда в соответствующем порядке на большом подносе и расставляла их перед сидящими за столом.