Читать онлайн «Правило муравчика»

© Александр Архангельский, 2015

© Анна Акопян, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Синее море, желтый песок и высокие черные горы. Вдоль берега стоят огромные корзины с обгрызенными ручками; в корзинах на подстилках дремлют кошки и коты. От чего они устали, спрашивать не надо. Просто устали – и все. Прилегли на заслуженный отдых.

Спальный район разделен на две части, крупной галькой обозначена граница. По одну сторону находится Пепси-Котор, по другую – Кока-Котор. Над ними нависла скала; здесь на маленьком плато расположился горный Мурчалой. Каждый март суровые коты из Мурчалоя спускаются в долину и захватывают в жены юных кошек. Такая у них традиция. Кошки на них не в обиде: нормальной кошке без семьи неинтересно.

Внешне Которы и Мурчалой неотличимы. Но веруют их жители по-разному. Пепси-Котор населяют котославные, в Кока-Которе живут котолики, а мурчалойцы – убежденные котометане. Объяснить, в чем разница, довольно трудно. В главном все между собой согласны: что когда-то Рай располагался здесь, на побережье. Снаружи он напоминал гигантскую корзину, но только с соломенной крышей. В Раю жил бог. У бога были огромные ноги в желтых ботинках, а лицо его сияло в вышине. Бог часто сидел за столом и пальцами стучал по клавишам; перед ним стоял экран, по которому, как муравьи, бежали буквы. Кошки прыгали на стол и ложились животом на клавиши; бог брал охальника за шкирку и неласково спускал его с небес.

Главное Святилище именовалось Кухня, в центре ее был Алтарь. Бог вынимал из Алтаря еду – кастрюлю с гречневой кашей и прокрученным куриным фаршем, раскладывал по мискам, и запасы еды не кончались. А сам он ел нечасто. Два или три раза в день. Хотя мог есть всегда, без остановки. На то он и бог, чтобы творить чудеса.

У бога имелась богиня и маленькие злые божики, которые носились с воплями по Раю, дергали животных за хвосты и обидно дули им в носы. Божиков не пугало шипение, а за выпущенные когти бог с богиней били мокрым веником. Но самая страшная казнь полагалась котам-богоборцам, которые жрали цветы и метили райские кущи: этих поливали из большого желтого пульверизатора. Струя была холодная и сильная; преступник думал, что это Всемирный Потоп, и в ужасе скрывался под диваном.

Зато богиня пахла тестом. У нее была мягкая грудь, на которой приятно лежать и мурлыкать, и круглые надежные колени. Она склонялась со своей небесной высоты, гладила котов и вовремя меняла наполнитель в туалете. У нее был только один недостаток. Непонятная, таинственная страсть влекла ее к собакам, которых бог не обижал, но и не жаловал. От собак отвратительно пахло, и они очень быстро сжирали еду. Очень. Не успеешь к миске первым – всё. Не оставят ни крошки. А еще они готовы были унижаться, лизали богине то ноги, то руки, в общем, зря богиня их любила.

А вот у бога недостатков не было.

Ненадолго отрываясь от экрана, он отодвигал клавиатуру, возносил котов к себе на грудь и внушительно с ними беседовал. Тогдашние коты владели языком богов; от тех доисторических времен сохранились лишь отдельные словечки. Такие, например, как «пепси», «кока», «мур» и «кис». Это потому, что божики, приплясывая возле Алтаря, с утра до вечера кричали «Пепси!», «Кока!». Бог со строгим умилением ворчал: «Ишь, негодяй, мурррчит!». А богиня, доставая легендарную кастрюлю, громко призывала: кис-кис-кис-кис. Это было как благословение, как заклинание.

Нередко богиня садилась в большую машину, включала защитную вонь, чтобы никто не мог найти ее по запаху, и уезжала в горы; когда она возвращалась, бог и божики мчались к машине, вынимали из багажника шуршащие пакеты и тащили их в Святилище. Вынимая из пакетов баночки, кульки, контейнеры с продуктами, они произносили, как пароль: куринария. Бог, завершив свою работу, готовил вкусный ужин, и богиня восхищалась им: ты у меня великий куринар! С тех пор коты (хранившие легенды о божественном курином мясе), стали называть куринарией место возле миски. Остальные слова сохранились обрывками, они мелькали в памяти, как мошки, и не имели никакого смысла.

В Рай часто приезжали гости. Некоторых – избранных! – бог приглашал в Святилище, усаживал за круглый стол, уставленный едой и разными бутылками. Других в Святилище не допускал и принимал у себя в кабинете. Придирчивая богиня называла их жирналистами. Жирналисты вынимали из багажников искусственные солнца, зажигали их от электрической розетки и направляли яркие лучи на бога, и он им долго что-то объяснял. Через день или два после этого богиня собирала божиков в гостиной и сажала их перед огромным пылевизором. В пылевизоре показывали бога; божики смеялись, хлопали в ладоши и кричали: «папа! папа!». Коты пытались заглянуть с обратной стороны, но там торчали провода и было жарко.

И всходило солнце. И сгущалась ночь. Наполнялись миски и пустели. Нарождались новые котята. Вспыхивали драки, восстанавливался зыбкий мир. И казалось, так будет всегда.

Но тут произошли ужасные события.

В кошачьих мифах и легендах сохранились темные воспоминания о том, как бог с богиней погрустнели; гости стали приезжать все реже, а жирналисты вообще исчезли. Пылевизор почти никогда не включали, потому что в нем все время говорил недобрый человек с красивыми зелеными погонами; на груди у него блестели желтые медали – точь-в-точь как у злобных собак. Нехороший человек размахивал руками и кричал, а другие люди почему-то хлопали в ладоши. Глядя на это, богиня рыдала. И бог тогда сердился на нее.

Однажды ранним утром вдалеке раздался грохот – со стороны асфальтовой дороги, по которой боги ездили в куринарию. Коты решили, что вернулись жирналисты, но ошиблись. Рай окружили машины с перепончатыми странными цепями, намотанными на колеса. Из машин выпрыгивали незнакомцы в пахучей пятнистой одежде и с круглыми фуражками на бритых головах.

Незнакомцев было много, человек пятнадцать; за спинами у них висели ружья. Но не длинные охотничьи, с красивым лакированным прикладом, как у бога, а короткие, с какой-то черной штукой, которая торчала прямо из ствола. Незнакомцы продвигались странно, приседая на корточки. Сделают короткий шаг, полуприсядут, обведут вокруг себя ружьем, шагнут опять.

От ужаса кошачье воинство попрыгало из окон, а собаки попытались оказать сопротивление, но зря. Бога, богиню и божиков погрузили в грязные машины. Колонна выпустила вонь из-под хвостов и устремилась по асфальтовой дороге. В Раю никого не осталось; на входную дверь повесили большой замок. Собаки вскоре пропали, а коты остались жить на побережье. Одни, без богини и бога. Никто не наполняет им куринарию, никто не берет на колени, все приходится делать самим…

Сколько лет прошло с тех пор – никто не знает. Рай зарос вьюном и диким виноградом. На его месте образовался мрачный холм, которого коты боятся и обходят стороной. С соседнего склона к вершине холма тянутся электрические провода. Глупый вьюн пытался оплести их, закрутиться змейкой, но сил у него не хватило, и он усох.

В этом все религиозные учения сходились. А дальше начинались разногласия.

Котолики не верили в пульверизатор. И утверждали, что великий бог, прекрасная богиня и даже невоздержанные божики не могли использовать такое негуманное орудие. А котославные считали ересью учение котоликов о том, что бог один – у кошек и собак. Это нелепо, абсурд! Но дальше всех пошли котометане. Они соглашались, что бог – это бог, ничего не попишешь. Но в богиню с божиками верить не желали. С их точки зрения, то были ангелы, которых бог призвал себе на помощь.

Толкованием вероучений занимались святые котцы. Котославных возглавлял Котриарх – черный, необъятный, молчаливый. Котоликов – веселый полосатый кот по прозвищу Папаша. А котометан – обильный телом белый перс, получивший звание Верховного Жреца.

Кошачьи города между собой не воевали, но и не особенно дружили. Единственное, что пепси-которцы и кока-которцы решили делать вместе, это собирать запасы на зиму. Когда на побережье льют дожди и с моря дует мерзкий ветер, наступает голодное время. Рыба уходит от берега, мыши прячутся в норки, даже лисы охотятся реже, и не оставляют на горных дорогах объедки. В заброшенной каменоломне прибрежные коты устроили совместный провиантский склад, и к нему приставили охрану. Потому что мурчалойцы следовали принципу халявности: сами не ловили рыбу и мышей, брезговали лисьими объедками, а промышляли дерзкими набегами.