Читать онлайн «Радуги мигу дар»

— О, ненароком око ранено!
Шедевр ведешь,
Асаркан, она — краса,
роза зорь!
Демон, но мед!
Соло — голос,
тело — полёт!
Не день,
а ночь она,
но утро во рту — он
могуч меж лал жемчугом
и манит, сияя, истинами
Амура чар — ума
жар и мираж!
О видеонюансы! Сна юное диво!

— Ого-го-го!
Ишь, ударила лира души!

— …И ланит сила ли, истина ли,
ценя ль глянец
их и
кос, а сок
кипит, соню теребя, берёт юности пик;
ценя Мурильо ли румянец —
ура, жару!
Жару, меценат! И тела балет и танец ему раж —
жар и мираж!
Ее шейка — так и ешь ее!
Кич — носа фасончик!
Вон, около локонов,
ого — родинка! Камея! — Я ем, а как ни дорого,
я не реву. Конец оценок. Уверен я
у дев. Ее веду
от кафе — де-факто,
а в де-юре верю едва…

Кабак —
мир дна, химер. Врем и хандрим
и идем около комедии
над жаргоном дна, банд монограждан
и лиц из оппозицьи ли,
или
из армии мрази.
Их умы — мухи.
Они, шумя да гадя мушино,
силились
ударить тираду —
эти лагэгалите;
и маг утопии, потугами,
им и
веру добыл — ГУЛАГ. И мигал, у «Глыб» одурев,
дна ловец и вице-Воланд,
параноик, и он — арап.
Речи — психоз. Ох и спичер!
Он не опух упоенно?
А мучил арапа паралич ума —
вертит ум, и толпы дна, банды плоти мутит рев.

Дна мир перманентен. Их рев и иссортирит России верхи. Нет, не нам реприманд!
Не нам ежедума мудёж жеманен,
не нам уголовья дьявол огуманен,
и марксист с «Искрами»
монстра не нам утолил, отуманен арт-сном.
И да пади
он во говно!
Шабаш!

А нам — ил лимана,
море зорь и мир — озером,
откуда под зев звездопаду, кто
лире верил,
и разумен и нем у зари,
чутче речь туч,
Сен-Санс нас нес
зорями. О, во имя роз
нес, еле телесен,
вокал-болеро, как орел облаков.

Нам утра дар — туман.
Нам боли мил обман.
Утро — фон офорту.
Мане нам,
ага, Мане, Гогена-мага
и ига Монро порномагии.
А ревизорам магии — гамма роз и вера,
Веласкес, да Сад — секса лев,
и киники,
муз оргия и гроз ум,
кадрилевьюг ювелирдак,
а муз аренда — на дне разума.

О гранды дна (арго —
тропарь и рапорт
и черногон речи)!
Вы, взвыв,
гните крамолы пыл о маркетинг
и гни, тимохи, лихо митинги!
Ломы мы, мол,
как
Менгеле, гнем,
как
Игнат — штанги,
а дроли — милорда
цирком мокриц
и максисиськами
(аж умнел член мужа!),
как
уратории — Ротару,
а тещ — тщета.
Гни, комсомол, лом о смокинг,
гни под икоту шуток и допинг
мечту путчем!
Гни в свинг!
Уродим ретробандой од набор термидору!
Навоз — и на грош организован,
навоз или бомба — раб мобилизован.

О, НЛО полно,
***** няня, на небе!
И максидисками
оно
тени кинет
потоп…
Укажу чуду-чужаку
(чужак кажуч —
иноманы нам они —
иноони…) —
нам бога наг обман:
иго, бичи — боги!
А нам — руд и кир и лирики дурмана
колец удава-Арбата, браваду целок,
мера гашиша, гарем…
Еще
монаха — паханом.
У нас он дед. Но сану,
ну, дедунь,
яви динамо, помани, дивя!
Мотни финтом!

Дед:
— Ах, сомнамбул! Клубман МОСХа!
Ах, собака Босха!
Но сам же ж масон!
И худолихи масоны носами, хилодухи,
и худоломки, додик, молодухи.
Ты сыт
ими?
— Ты стар, комедий демократ. Сыт!
А ты, поклажа, забор гроба, зажал копыта —
сив, с полосами, жерлобол режима, а салоп свис.
А до отвала дев-то я отведал! — Автоода!
Демагога мед!
Или форте ретрофилии?
— Я и неглиже нежил гения,
обмерилинил и Рембо!
— Весомо, гомосев!
Ты сыт
и максисиськами
и максипиписьками?
— Ага,
я, сбесясь, ****,
я рассек уд у кесаря!
— Хи, спился в ясли, псих!
Ха, до вони в свиноводах!
Масон — террор этносам.
Их и
вера — секс кесарев
да кир. Рабы баррикад!
Мир им
и мал, а един идеалами,
мишурен и нерушим.
— Вот и дна бароны! Вы нора бандитов.
Вот и месит навоз зов антисемитов.
Масоны ли бед адоробы, борода? Дебилы? Но сам
ты раз недогоден — зарыт
в омутомути, дудит ум от умов!
— Сам умососом у масс!
— Дед,
не лай, не гениален! —
на то Барбос обработан.
Иди,
водяру ищи у рядов,
икры да дырки.
И рому. Искукси, умори,
индивид — удиви дни!

Дед
(насосан):
— … Ежели Леже
не Гоген —
Матисс, там,
не Доре, не Роден,
а уж Рубенс — не буржуа,
нет. И Ленин элитен! —
и, ладно, он — Дали.
Гойя — йог,
но и он,
демагог, на Ван Гога мед
лил
и елей…
О, ссаки Пикассо!
А Малевич — иве лама,
а клеёнка как не ёлка,
а у неба — Бенуа
и куртина манит руки,
а картина манит рака,
а барка — краба,
а баран — араба,
Леду — пудель,
Таню — юннат
(хи! ***тина манит обеих),
немца — нацмен,
атомодром — мордомота,
а вокзал — Глазкова,
а колбаса — Блока,
Нину — Бунин,
Неруду — дурень,
USA — Васю,
Асаркана — краса
кафе-дамы («Made фак!»),
а Милан — налима,
а навагу — Гавана,
а клопа — полка,
вошь — шов,
гниду — пудинг,
а кота — патока,
сыр — крыс,
а шакала — каша,
а Ватто — Оттава.
А в Вене рвало Лавренёва.
О, моде Вены неведомо,
как
я *****я, слабея.
Я спился, слипся
и дур груди
лапал.
Яйца как акация —
висят. Я сив
и вял. Если пил — се ля ви!
Я — зюзя,
а был — глыба,
и хером орехи
колотил и толок.
Девовед
и гомо, помоги!

— Рад бы, рад, да рыб дар —
море зооозером…
Видно ил лимана, миллион див —
яромира дар и моря,
волн лов
и ход, — звоня пьяно, гоня пьяно вздохи
моря. Мол угнетен гулом. Я ром
тяну (мечту тут чем унять?).
Тяну я ром. Мечта — шатче моря. Унять
ее
ропот, шик, ума гудение и недуга муки штопор…
Дару моря не цензор, гул угроз не ценя, я рому рад —
тянул, и, боле не будоража, жар одубенело бил. Унять
зорь гул и силу гроз…

Но с овиди вижу: гнется марс. Вышел пират, стар и плешив, срамя стеньгу. Живи, диво-сон —
корсар-ас — рок миробоен! Кормила дал им рок. Необорим корсара срок!
И лавы (звонче ветра завывы в азарте!) вечно взывали:
«Ас, ура! Пари, мира паруса!»
О видение! И не диво,
а так азартила палитра заката:
моревером
витал, зорок, скор, озлатив
море. Вил, кружа в ажур кливером,
иерохореи.
Вот еврокитча мажор-декор! В марине пен и рам, в роке, дрожа — мачт и корветов
гнется стеньг
лес… Ура, карусель
вод, адоворота заторовод адов!
И мяли мили, тупили кили пути ли милями,
или милипуты по туче мечут топы? Тупили мили
яро мытари-пираты — моря
сноб или Билли Бонс?
Вор Рима? Фрайер Марселя?.. А галс смотан на кливере. Перевил канатом, слагая лес рам, рей… Арфа миров!
И лови, фразер грез, арф и воли
яроморя
веерохореев
ум, магии гамму! —
и нимбом обмини
аса,
удивись и видописи, подивись и виду
юнг — ох и сила души! — и микрозоркими, ишь, удались! — их огню —
ура! («Жару, салаги!» — мигал ас.) Ура! Жару!
(Ас: «Аминь!») Они — синоним аса:
и мы-де, смена, канем седыми.

У моря не ревизор гулу гроз, и верен я рому!
Асу рапортую, опьянен — я пою утро, паруса
и китоботики.
О видение! И не диво?
Или — море сна?.. Море! О, мое романсеро! Мили
уже режу
мотоботом,
одно рьяно гоня рондо
вод — адоворохи, хоровод адов
моторов, водоверти пик! — и кипит рев водоворотом,
смял клямс
и гнет стеньги,
гнет и битенг,
и ералашем смешала реи
и лес рам, — и лес, и лисели, марсели…

Яро мы боролись — силоробы моря,
мореходы — в выдохе ром!
Ах и лисы, рыси! Лиха
сила-темногон! Метались,
как
ада чада:
«SOS! SOS! SOS!»
Ах и лиха
сила вод… О, довались
мотоботом!
А были вынесены в илы, ба! —
то бот
летел в адоверчи чрево, да влетел
в ила залив.
(Я еле, белым, влетел, в мыле белея,
а рутина мук былую улыбку манит.) Ура
необоримым! В атомы вымотав, мы миробоен
и ига мономагии
мир — гримасу с Иисуса, мир-грим,
вымыв —
мир адоворотом моторов одарим!
Магии максириска мигам,
юнг огню —
ура! День, гори! Мир огнедару
иеромагии, ига морей,
маревоверам
яромира, зари моря!
Кабак
воледелов
хорош, тесен — лавина и лава лиан, и вал несет шорох…
Нам уши Шуман
радовал, славя вал-славодар,
как
жен одаряя — Радонеж.
И мачтами, и матчами
манит, и нам
море, мир — примером.
Я о матче мира — пари, мечта моя,
и муз изуми!

Мудри, мир дум,
соли силос,
икоты вытоки!
А нам у того, в озере, березового тумана
утра — замер, омыт, серебрян яр бересты морем; азарту
ли сиянья и сил
удивяся, виду
мира, — доведя, дев одарим —
мы ли милым
мир берестой отсеребрим!