Читать онлайн «Как продать за $12 миллионов чучело акулы. Скандальная правда о современном искусстве и аукционных домах». Страница 48

В отличие от «Трех этюдов», которые до аукциона «Кристи» никогда и нигде не выставлялись, «Композиция» была воспроизведена и обсуждалась в трех книгах о Бэконе; выставлялась в галерее «Хэйуорд», Центре Жоржа Помпиду и галерее «Мальборо» в Нью-Йорке. «Композиция» написана маслом по бумаге и органично смотрелась бы рядом с Пикассо или картиной какого-нибудь фовиста — и приобрел ее в результате коллекционер, имеющий в своем собрании то и другое.

Можно было надеяться, что интерес к «Трем этюдам» распространится и на «Композицию», оживив борьбу за нее. Первой была предложена цена 280 тысяч фунтов. За ней последовали еще три медленных и не слишком энергичных предложения. Только один из трех претендентов на картину принимал участие в борьбе за «Три этюда». В результате «Композиция» была продана в течение двадцати пяти секунд за 350 тысяч фунтов европейскому коллекционеру под номером 885, также по телефону. Пресса почти не упоминала о результатах продажи «Композиции» Бэкона, что стало для «Кристи» серьезным разочарованием, — ведь достигнутая цена стала аукционным рекордом для работы Бэкона на бумаге.

Решающим фактором в формировании окончательной цены на «Три этюда» оказались не огрехи рекламной кампании и не экономические условия, а тот факт, что картина до этого не принадлежала к брендовой коллекции. Ее владелец, Хантер, не захотел раскрывать свое имя, но в любом случае понятно, что ни его самого, ни его коллекцию нельзя назвать знаменитыми. Поскольку было известно, что у Хантера есть еще одна картина, приобретенная в свое время непосредственно у Бэкона, «Кристи» вполне устраивало, что ни «Сотби», ни частные дилеры не узнают имени клиента.

Через пять месяцев на ноябрьском нью-йоркском аукционе современного искусства «Сотби» было выставлено на продажу еще одно произведение Бэкона, почти экспрессионистская «Лежащая фигура со шприцем. Версия № 2» (1968), с эстимейтом 9—12 миллионов долларов. Это изображение наркомана с героиновым шприцем; считается, что моделью для картины послужила Генриетта Морес, бывшая жена индийского поэта Дома Мореса (и вовсе не наркоманка). Бэкон рисовал ее не меньше десятка раз, в разных контекстах. На этой картоне видны части человеческого тел на прозрачном столе и торчащий из плоти шприц. Это был одна из двадцати семи картин, переданных на продажу и известной на весь мир брендовой коллекции бельгийцев Жозетт и Роже Вантаурнаут после смерти последнего.

Многие критики считают, что «Лежащая фигура» уступает «Трем этюдам». Две с половиной минуты и двенадцать претендентов на аукционе «Сотби», и молоток опустился: картина продана за 15 миллионов долларов. Цена в полтора раза превысила предыдущий рекорд Бэкона. Принадлежность к коллекции Вантаурнаутов добавила всем двадцати семи произведениям респектабельности и увеличила их цену. Коллекция принесла 42 миллиона долларов, та оказалось выше верхнего эстимейта на 7 миллионов долларов. Именно разницей в происхождении объясняется, га всей видимости, разница в цене между «Лежащей фигурок и «Тремя этюдами».

В феврале 2007 года «Кристи» наконец тоже установил рекорд для Бэкона, продав картину «Этюд к портрету II». Это одна из целой серии работ Бэкона, вдохновленный «Портретом папы Иннокентия X» работы Диего Веласкеса (1650). Считается, что этот этюд — самая значительная из работ этой серии, когда-либо попадавших на рынок. На лондонском аукционе «Кристи» он был продан за 14 миллионов фунтов (27,6 миллиона долларов). Здесь интересна не только рекордная цена, но и то, как аукционный дом продвигал на рынке эту картину.

Картину передала на комиссию Софи Лорен, а принадлежала она ее покойному мужу Карло Понти, продюсеру «Доктора Живаго» и других известных фильмов. На «Этюд» была установлена резервная цена в 10 миллионов фунтов и, вероятно, такая же гарантия. Проблема состояла в том, что мадам Лорен не хотела, чтобы ее имя как комитента стало известно — а без звездного провенанса вряд ли можно было ожидать, что цена картины превысит установленный «Лежащей фигурой» рекорд. Эстимейт не публиковался; в каталоге было указано; «Сообщается по запросу».

Кто-то по секрету связался с несколькими репортерами, включая Колина Глиделла из Telegraph, и сообщил им кое-какую информацию. Оказывается, картина, которая, если верить каталогу, последний раз публично экспонировалась в 1963 году, на самом деле выставлялась в 1983 году в галерее Brera Art в Милане. Это сразу указало на Понти как на владельца коллекции; известно было, что в ней десять полотен Бэкона. Глиделл напечатал эти сведения, другие арт-репортеры подхватили историю, и «Кристи» добился своего — привлек внимание потенциальных покупателей к провенансу картины.

Принадлежность Лорен/Понти добавила, вероятно, 2—3 миллиона фунтов к цене картины. Утром в день аукциона сотрудники «Кристи» называли интересующимся эстимейт в 12 миллионов фунтов; частным образом работники аукционного дома говорили, что картина может принести и 14 миллионов фунтов. Удача улыбнулась Эндрю Фабриканту из галереи Ричарда Грея в Чикаго, действовавшему от имени неназванного американского клиента.

В мае 2007 года «Сотби» вновь перехватил рекорд по Бэкону с «Этюдом к портрету Иннокентия X» (1962), фото которого также имеется в книге. Это, вероятно, самая значительная работа Бэкона, которая когда-либо выставлялась на аукцион. Ожидалось, что только поэтому она должна взять на торгах высокую цену; вся кампания по продвижению картины была построена именно на этом. Бэкон начал серию из пятидесяти работ по портрету папы и 1946 году, но позже уничтожил все, что было сделано до 1949 года. «Этюд к портрету Иннокентия X» ушел с молотка за 52,6 миллиона долларов, почти удвоив тем самым рекорд «Кристи». В конце концов, по крайней мере для Бэкона — крупнейшего послевоенного британского художника, — качество одержало верх над маркетингом и провенансом.

Между дилерами и аукционными домами идет интенсивная борьба за контракты. Существует и немалое напряжение: неприязнь и обида со стороны дилеров, снисходительность и взгляд тина «Что поделаешь, мы всегда выигрываем» со стороны аукционных домов. Тем не менее они дополняют и даже подпитывают друг друга; это своего рода симбионты. Аукционные дома получают до трети контрактов на продажу произведений современного искусства именно от дилеров, а дилеры только с помощью аукционных домов могут избавиться от излишков и необдуманных приобретений. Существование крупных аукционов позволяет дилерам получать краткосрочные кредиты и рисковать, покупая дорогостоящие произведения искусства. Банкиры знают: существует место, где можно быстро исправить любую промашку дилера.

Дилеры оперируют на вторичном рынке в основном на комиссионных началах, но некоторые не прочь приобрести на аукционе что-нибудь интересное. На аукционе можно приобрести первоклассную картину — именно в такой нуждается дилер, чтобы достойно выглядеть на крупной художественной ярмарке, такой как маахстрихтская; качественные произведения необходимы как для того, чтобы получить доступ на ярмарку, так и для придания лоска остальным» не столь известным работам. Иногда дилер приобретает на аукционе картину для клиента, которую затем (поступаясь комиссионными) вывешивает на своем стенде на ярмарке, а через несколько часов после открытия навешивает на нее ярлычок «продано».

Поиск контрактов на продажу заставляет аукционные дома состязаться друг с другом, с дилерами и непосредственно с коллекционерами. Жесткая конкуренция означает, что каждый вынужден поступаться частью прибыли; мейнстримные дилеры не выдерживают конкуренции и оказываются позади. Дело даже не в том, что аукционные дома предпринимают какие-то меры именно против дилеров; просто, как везде, в мире искусства от битвы слонов больше всего страдают муравьи. Арне Глимчер из нью-йоркской галереи PaceWildenstein называет аукционные дома самым разрушительным элементом экосистемы в мире искусства за последние пятьдесят лет. Все дилеры жалуются на то, что аукционные дома превратились в богатейшие торговые империи, которые думают только о цифрах продаж и о том, как угодить комитентам, — а отыскивать и растить новых художников им совершенно неинтересно. Аукционные дома оправдываются тем, что их задача — свести между собой продавцов и покупателей и что тем самым они помогают художникам добиться признания. Они укалывают также, что стоит на каком-нибудь аукционе появиться новой рекордной цене, — и дилеры радостно спешат в свои галереи повышать цены.

Борьба «Кристи» и «Сотби», можно сказать, стара как мир. Прямая конкуренция между аукционными домами и дилерами возникла значительно позже. Некоторые относят момент ее возникновения к 1970-м годам, когда председателем совета директоров «Сотби» был Питер Уилсон, или кивают на агрессивную тактику президента «Сотби» Дайаны Брукс после краха рынка искусства в начале 1990-х. Другие датируют вторжение аукционных домов в традиционные угодья дилеров моментом, когда Чарльз Саатчи передал «Кристи» для продажи на лондонском аукционе в декабре 1998 года 130 свежих произведений современного искусства. Речь шла о девяноста семи художниках; у я которых — скажем, у Дэмиена Херста и Рэйчел Уайтрид; имелся опыт продажи на аукционах, но большинство был никому не известны. Дилеры назвали эту сделку несправедливой и разрушительной. Многие из художников был на тот момент никем не представлены; лишь у нескольких налажены связи с кем-то из мейнстримных дилеров. Все работы были проданы, поскольку принадлежность Саатчи «легализовала» и произведения, и их авторов. Успех предприятия, в свою очередь, укрепил аукционистов в мы,( ли, что работы, на которых едва успела высохнуть краем имеет смысл предлагать на престижнейших вечерних аукционах.