Читать онлайн «В поисках диалектики»

В каком смысле можно говорить о диалектике Платона? Сам он понимал под диалектикой искусство разделять идею на виды и вновь собирать их в единое целое.1 А. Ф. Лосев замечает, что понимание диалектического метода Платоном «расходится с нашим в том смысле, что здесь не выдвигается на первый план принцип единства противоположностей. Диалектика определяется здесь как умение возводить все единичное и частное к общей идее и низводить ее планомерно к единичному до получения неделимых и единичных элементов».2 Есть ли у Платона диалектика в современном смысле слова? Его труды ставят вопрос о правильном понимании диалектики как таковой, в широком смысле этого слова.

В марксистской литературе бытовало мнение о том, что платоновская и, шире, греческая диалектика – исходный этап в истории диалектики как науки о всеобщих законах развития природы, общества и человеческого мышления.[2] Однако, о развитии, в собственном смысле слова, у Платона говорить трудно. Поэтому еще В. Асмус резонно отмечал, что «диалектика» Платона отнюдь не есть учение о развитии через противоположности. Система Платона не знает никакой истории, никакого развития, для нее характерны цикличность и повторение уже бывшего».[4] Но если это все же диалектика, то что же делает ее таковой?

Сам В. Асмус отчасти склонен трактовать диалектику Платона прежде всего как метод. Однако нельзя забывать об онтологической укорененности диалектического метода. Диалектический метод предполагает диалектический характер происходящих в мире процессов. Но ведь диалектический характер процессов есть объективное обстояние. И метод диалектики есть отражение данного обстояния, движение мысли в резонансе с ним. Предположим, что у диалектики, как таковой, нет собственного предмета. В таком случае метод диалектики был бы чем-то совершенно субъективным и произвольным, и не имел бы никакого преимущества перед метафизическим методом. Нелишне заметить, что положение с диалектическим и метафизическим методом специфично по сравнению с другими парами методов, например, с анализом и синтезом, индукцией и дедукцией. Эти пары дополняют друг друга, образуют необходимые части единого целого, чего нельзя сказать о метафизике и диалектике. Последние именно по-разному видят мир, и их видения несовместимы друг с другом. Они по-разному толкуют один и тот же предмет. Их утверждения есть утверждения о мире. Следовательно, в основе каждого метода лежит определенная концепция мира, определенная трактовка противоположностей.

Сама этимология слова «диалектика» демонстрирует ее связь с противоположностями. Это ведь не просто искусство вести беседу, это искусство вести спор, «чтобы посредством столкновения противоположных мнений обнаружить истину. (курсив мой – В. С.)».3 Гадамер считает, что диалектический способ мышления всесторонне развивает истолкованность вещи, развивает противоположные предположения до их полной невозможности. Его цель – исходя из обобщения того, что говорит в пользу одного и в пользу другого предположения, приготовить доступность любой вещи.4 Это не просто спор двух произвольных, субъективных мнений. Это, скорее, обнаружение объективной противоречивости разных аспектов вещи. «Возражение в диалектическом смысле имеет место не тогда, когда кто-то другой говорит против чего-либо, а тогда, когда что-либо говорит против этого, все равно, сказано это кое-что кем-то другим или даже высказано мною самим».5 Таким образом, спор противоположных мнений есть выражение объективных взаимоотношений противоположностей самой действительности.

Что останется от диалектики, если из нее убрать понятие противоположностей? Очевидно, что ничего. Именно по вопросу о толковании противоположностей, их взаимоотношений расходятся между собой диалектика и метафизика. Предметом или объектом диалектики, так же как и метафизики является феномен противоположностей, наблюдаемых в мире. Все это говорит о том, что ядром диалектики действительно является единство противоположностей, то есть определенная трактовка противоположностей и связей между ними. «Диалектичность» появляется там, где противоположности вступают между собой в определенные, отрицательные или положительные взаимоотношения. Диалектика, стало быть, прежде всего, есть открытие и исследование противоположностей, их природы, взаимоотношений и роли в мироздании.

Нам представляется, что именно Платон заложил основы диалектики как науки о противоположностях, об их взаимосвязях и отношениях. Важное место во многих диалогах Платона занимает анализ противоположностей и их закономерных отношений. Причем наряду с исследованием конкретных противоположностей явно проглядывает интерес к противоположностям как таковым. Большинство текстов, используемых в статье, приводится по изданию: Платон. Собрание сочинений в 4 т./Общ. ред. А. Ф. Лосева и др. – М.: Мысль, 1990–1993. Произведения «Политик», «Законы», «Письма» приводятся по изданию: Платон. Сочинения в трех томах. Под общ. ред. А. Ф. Лосева и В. Ф. Асмуса. – Т. 3. – Ч. 2. – М., «Мысль», 1972.

Для понимания трактовки противоположностей у Платона, прежде всего, необходимо учесть понятия «одно» и «другое». Согласно греческому мыслителю, противоположность есть одно и не есть другое, иначе она не будет существовать, и осмысленное суждение о предмете окажется невозможным. Между одним и другим абсолютная несовместимость: «другое не может быть одним и тем же».[3] Устранение различия одного и другого ведет к софистике, к смешению смыслов. Стремясь избежать софистического подхода, Платон фактически формулирует закон непротиворечия: «невозможно быть и не быть одним и тем же».6 В «Государстве» данный закон формулируется иначе: «Очевидно, тождественное не способно одновременно совершать или испытывать противоположные в одном и том же отношении действия».7 В частности одно и то же, в одном и том же отношении, не может одновременно стоять и двигаться. Любое нечто, оставаясь самим собой не может одновременно испытывать или совершать действие, «противоположное своей тождественности или направленное против нее.».8

Однако софисты используют и другой прием – абсолютизацию различия противоположностей, как это показано в «Евтидеме». Сами противоположности берутся здесь в абсолютном, безотносительном смысле. Если брать знание в абсолютном смысле, то либо человек знает все, либо не знает ничего. А если знает что- то, то знает все. Этот максималистский вывод отрицает возможность совмещения, присутствия противоположностей в чем-то одном. Невозможно быть одновременно знающим и незнающим, значит, невозможно по-знание как процесс. Таким образом, и отождествление противоположностей, и абсолютное их разделение ведут к софистике.

Нам представляется, что мысль Платона пытается найти решение этой проблемы, проскочить между софистическими Сциллой и Харибдой. При этом Платон нащупывает несколько возможных путей решения. Анализируя диалектические отношения противоположностей, греческий философ приходит к выводу, что следует отличать сами противоположности от их носителей. Например, само прекрасное и многие прекрасные вещи – не одно и то же.9 Возможно здесь сказывается идеализм Платона. Но, не исключено, что и сам идеализм, по крайней мере, частично, обязан своим возникновением именно размышлениям о природе противоположностей. Каждая противоположность, по Платону, есть одно. «То же самое можно сказать о справедливом и несправедливом, хорошем и плохом и обо всех других видах: каждое из них – одно, но кажется множественным, проявляясь повсюду во взаимоотношении, а также в сочетании с различными действиями и телами».[2] Таким образом, Платон противопоставляет саму противоположность как нечто одно своим множественным проявлениям. Предмет как носитель противоположности сам по себе не противоположен, он несет противоположность.10 Если одна противоположность срослась с его природой, то принять другую он не в состоянии. Например, число два неразрывно связано с четностью, нечетной двойки быть не может. Нередко, однако, предмет может не только нести, но и «сбрасывать» одну противоположность и принимать другую, то есть способен переходить из одного состояния в противоположное.

Кажется, что противоположные вещи возникают друг из друга – сильное из слабого, большее из меньшего. Однако, если мы учтем противопоставление одного и другого, то будем вынуждены отрицать, что одна противоположность может оказаться другой. «Большое не смеет быть малым, будучи большим». Но тогда невозможно, чтобы одна противоположность возникала из другой.11 Противоположности подобны себе и противоположны друг другу. Одна противоположность не пустит другую внутрь себя. Платон формулирует общий закон: «Ни одна противоположность, оставаясь тем, что она есть, не может ни превращаться в другую противоположность, ни быть ею, но либо удаляется, либо при этом изменении гибнет».12