Общественные дискуссии вокруг книг Суворова проходят почти всегда по одному и тому же сценарию. Его ключевые тезисы, например о том, что сталинская политика 30-х гг. в принципе была направлена на подготовку агрессивной войны в Европе, или о том, что подготовка к нападению на Германию летом 1941 г. реально велась и легко доказуема, не становятся предметом обсуждения. Опровергаются в основном второстепенные и третьестепенные данные Суворова, вроде тактико-технических данных тех или иных видов воор...
Общественные дискуссии вокруг книг Суворова проходят почти всегда по одному и тому же сценарию. Его ключевые тезисы, например о том, что сталинская политика 30-х гг. в принципе была направлена на подготовку агрессивной войны в Европе, или о том, что подготовка к нападению на Германию летом 1941 г. реально велась и легко доказуема, не становятся предметом обсуждения. Опровергаются в основном второстепенные и третьестепенные данные Суворова, вроде тактико-технических данных тех или иных видов вооружений, малозначительные (в контексте темы) статистические выкладки или просто применяемая им терминология. Но опровергается все это с такой страстью и с таким желанием дискредитировать автора, что становится ясно – не забота о научной точности движет людьми, а глубокое, органическое несогласие с самой сутью его книг – с его взглядом на Советский Союз и советскую историю.
