Читать онлайн «Финансовая мафия»

Когда в конце второй мировой войны чиновники секретной турецкой полиции вскрыли банковский сейф, арендованный на имя некоего Джузеппе Беретты, они ахнули: на полках были аккуратно разложены мешочки с драгоценными камнями и золотыми украшениями и объёмистые пачки иностранной валюты. При аресте абонент предъявил паспорт представителя Международного Красного Креста.

Вначале Беретта всячески отпирался, но затем сознался в том, что, используя своё служебное положение, контрабандой ввозил в Турцию валюту, украшения из золота, ювелирные изделия и бриллианты. Получателем был тайный агент фашистской службы безопасности, офицер СД Вилли Гетц. Через Гетца ниточка повела к директору дочернего предприятия крупнейшего коммерческого банка третьего рейха – «Немецкого банка» – в Турции Гансу Вейдеману.

В ходе следствия выяснилось, что депонированные Береттой сокровища принадлежали ранее убитым нацистами голландским гражданам. Из оккупированных стран Европы гитлеровцы вывезли все поддававшиеся транспортировке ценности: тонны золота, платины и серебра, алмазы и миллионные суммы денег в иностранной валюте.

Благородный жёлтый металл поступал в сейфы рейхс-банка – имперского эмиссионного банка Германии – не только из подвалов национальных банков Европы, но и из гиммлеровских концлагерей смерти. В одном только Освенциме ежегодно «добывалось» 90 центнеров золотых мостиков и зубов.

10 августа 1944 г. на тайном совещании руководителей рейха и его секретной службы с представителями крупнейших германских монополий в Страсбурге все эти награбленные сокровища решено было передать имперской службе безопасности. Она должна была позаботиться об их дальнейшей судьбе, надёжно скрыть, сохранить для финансирования послевоенного нацистского подполья и возрождения военного потенциала Германии.

Часть этих богатств вскоре была размещена через подставных лиц в зарубежных банках. Золотые зубы, коронки, мостики, украшения из золота, серебра и платины, полученные эсэсовской индустрией смерти из крематориев, гетто и концлагерей, подверглись переплавке в стандартные слитки, принятые к обращению на мировом рынке. В новой форме эти вещи уже ничего не могли рассказать о своём происхождении. Гигантский концерн цветной металлургии «Дегусса», которому была поручена эта операция, не успевал отливать драгоценные слитки. Ввиду этого часть работ по переплавке ценностей проводилась за границей. «Дегусса» входил в сферу влияния «Немецкого банка», поэтому банк, естественно, был заинтересован в успехе операции. Ничего удивительного, что директор филиала «Немецкого банка» в Турции Ганс Вейдеман получил приказ обойти турецкие законы и наладить переплавку награбленного золота в слитки непосредственно в Турции, что он и осуществил. Полученные ценности Вейдеман согласно решениям страсбургского совещания передавал офицеру СД Вилли Гетцу, а тот делал солидные вклады в турецких банках.

Помимо «Немецкого банка» в сокрытии бандитских сокровищ участвовало 50 германских и иностранных промышленных и банковских предприятий. Распродавая и укрывая кровавое золото, все эти «солидные» фирмы навеки покрыли себя позором. В особенности это относится к «Немецкому банку». Впрочем, тут нет ничего удивительного. Если проследить его 100-летнюю историю, то станет ясно, что финансовая монополия оказалась в одной компании с эсэсовскими палачами совершенно не случайно.

1870 год. Через несколько месяцев завершится объединение Германии под главенством Пруссии. С побеждённой Франции будет взыскана 5-миллиардная контрибуция. Бурными темпами развивается промышленность. «Пробуждённое» немецкое национальное чувство используется для извлечения новых прибылей. Наступает эра спекуляции и грюндерства, эра акционерных обществ. Только за четыре года – с 1870 по 1874-й – в Германии возникло 857 акционерных обществ с совокупным капиталом в 3306 млн марок. Множество мелких капиталов объединялись в немногие крупные. Пройдёт несколько лет, и из чрева акционерных предприятий выползут тиссены, сименсы, появится тень зловещей «ИГ Фарбениндустри». Эти монополии будут становым хребтом германского империализма, который уже вожделенно смотрит на чужие территории.

События развиваются своим чередом. Создание акционерных обществ ещё больше подстёгивает концентрацию производства и капитала. Появляются крупнейшие коммерческие акционерные банки. Им суждено заменить маломощные частные банкирские дома.

22 января 1870 г. группа банкиров, представлявшая 21 германское государство, основывает в Берлине первый национальный акционерный банк с претенциозным названием «Дойче банк» («Немецкий банк»). На первых порах основатели банка намеревались проводить международные торгово-кредитные операции; в частности, в их планы входило финансирование внешней торговли и промышленности за границей.

Однако для вновь создаваемых фирм требовалось официальное разрешение. Прусское правительство долгое время не решалось узаконить новый банк. Тогда учредители «Дойче банк» – банкир и железнодорожный магнат Георг Сименс (позже к его фамилии прибавится дворянская частица «фон»), Артур фон Гвиннер, отпрыск известной франкфуртской семьи, зять совладельца строительной фирмы «Филипп Гольцман», Людвиг Бамбергер, один из «отцов» золотой валюты, ловкий делец, который в последующие 20 лет был бессменным депутатом рейхстага, и другие не менее «почтенные» коммерсанты обратились с письмом о помощи к канцлеру Бисмарку.

Они особенно упирали на то, что банковское дело

«между Германией и другими частями света, не считая Соединённых Штатов Северной Америки, находится в руках англичан и французов».

Бисмарк, сам помышлявший о проведении более экспансивной финансовой политики, отнёсся к посланию банкиров благожелательно. 10 марта официальное разрешение лежало на столе директора «Немецкого банка» Георга Сименса. Оно и понятно: рейх нуждался в финансовом институте того же «международного ранга», какой становилась «молодая мировая держава» – Германия. 9 апреля 1870 г. произошли, по выражению западногерманской газеты «Ди вельт», «совершенно выдающиеся роды с наложением щипцов»: открылись окошки банка. 100 лет спустя, 9 апреля 1970 г., крупнейшая биржевая газета ФРГ «Хандельсблат» с умилением писала, что история «Немецкого банка» –

«это более чем история фирмы. Это история германской экономики. Она показывает её развитие, её значительные политические связи. Она поясняет ведущую роль „Дойче банк“ как финансиста и одного из основателей индустрии. „Дойче банк“ создал германской экономике доброе имя далеко за пределами страны…»

Факты, однако, говорят, что вся история «Немецкого банка» синхронизируется с летописью преступлений германского империализма.

Правда, первые его шаги выглядели скромно. В то время как другие банки (большинство кредитных институтов Германии ещё находилось в руках отдельных банкиров, хотя уже существовали банки в виде акционерных обществ) располагались, по выражению «Ди вельт», в «римских дворцах», «Немецкий банк» ютился в первом этаже ветхого дома постройки XVIII в. на Французской улице в Берлине.

Это не смутило энергичных членов правления банка; они действуют с невозмутимостью цезарей. Особенно отличается этим качеством Георг Сименс, генеральный директор банка.

«Поклонник всего английского, Георг Сименс, – пишет видный западногерманский экономист Курт Прицколейт в книге „Боссы, банки, биржи“ (Мюнхен, 1954), – заимствовал в своей деятельности методы британского империализма».

Это значило, что Сименс был не очень-то разборчив в средствах, но зато ценил хороший вкус и респектабельность. Отец Георга, Иоганн Сименс, был советником юстиции. Как-то он дал взаймы своему двоюродному брату Вернеру 6843 талера. Прошло немного времени, и Вернер основал на эти деньги фирму «Сименс унд Гальске». С тех пор судьбы фирмы стали неотделимы от успехов «Немецкого банка». Деловые качества Георга Сименса – холодный расчёт, блестящий коммерческий ум, неразборчивость в достижении цели – приводили в восторг Вернера. Он даже назначил двоюродного племянника опекуном своих сыновей.

Георг Сименс стремился увязать имперские притязания Германии с тактикой вывоза капитала, расширить сферу влияния германской экономики до глобальных масштабов. Первая фаза этой финансовой экспансии предусматривала господство в Европе и в самой Германии.

Если спустя год после основания «Немецкий банк» напоминал «гадкого утёнка», то уже через два года в банковских и промышленных кругах о нём говорили с достаточным почтением. Получая всестороннюю поддержку от правительства, банк развивает бурную деятельность. Он раскидывает сеть филиалов. В 1871 г. – в Бремене, в 1872 г. – в Гамбурге, Шанхае, Иокогаме, в 1873 г. – в Лондоне. Паук начал своё дело.