Читать онлайн «Каменный век был иным…». Страница 7

Для того, чтобы осуществить изменение на генетическом уровне, чтобы чуть-чуть переместить нуклеотиды в хромосомном наборе, необходима мутация. Иногда мутации могут возникать самопроизвольно, под воздействием ионизирующего облучения или присутствия специфических химических веществ, воздействующих на молекулы ДНК (дезоксирибонуклеиновой кислоты). Однако простого желания достичь мутации явно недостаточно, чтобы поменять местами один или несколько генов в хромосомном наборе или вызвать изменение основных органов. Утверждая следующее, я заранее предвижу возражение: примитивные формы жизни (я имею в виду многоклеточные организмы) никогда не имели и не имеют мозга. Каким же образом в них возникает стремление или приказ «включить» механизм мутаций?

В отличие от форм жизни, лишенных мозга, у живых существ, обладающих им, якобы может возникнуть стремление к изменениям, переменам — стремление, долгое время никак себя не проявляющее. Поскольку древний предок человека вдруг начал есть мясо, у него развились крепкие зубы, причем произошло это почти мгновенно. Не обладал ли доисторический человек также и некими трансцендентными способностями, позволявшими ему преобразовывать команды мозга в реальные мутационные изменения? Здесь опять вспоминается «логика», объясняющая отсутствие у человека волосяного покрова на теле, ибо для объяснения подобного чуда принято обращаться к изменениям генетического кода, или расположения хромосом в молекуле ДНК. Но позвольте спросить, что именно могло вызвать столь целенаправленную мутацию: мотивация к изменениям или всемогущие факторы внешней среды?

Не менее неприемлемым представляется мне и все еще бытующее мнение о том, что в ходе эволюции, продолжавшейся миллионы и миллионы лет, у живых существ сами собой развились все те свойства и особенности, которые необходимы им для жизни. Эту мысль еще около 180 лет назад высказал знаменитый Жан-Батист Ламарк (1744–1829), основоположник так называемого «ламаркизма». В век генной инженерии ламаркизм, казалось бы, должен был давно отойти в прошлое. Однако этого не произошло. Так, мне недавно довелось прочесть, что «природа» неким чудесным образом позаботилась обо всех наших нуждах и потребностях. В таком случае получается, что эта чудотворная природа порядком обделила нас. Да, именно обделила, несмотря на все свои случайные и непреднамеренные вмешательства в структуру ДНК, повлекшие за собой целый ряд изменений и результатов, оказавших позитивное влияния на «нашу ветвь» эволюции.

Помимо всего прочего, природа подарила человеку слишком большой объем мозга, который ему практически не нужен. Она наделила «вершину эволюции» двумя миленькими глазами, способными смотреть только вперед. Между тем своим куда менее развитым созданиям, например насекомым, матерь-природа «вмонтировала» глаза, способные вращаться и видеть все происходящее вокруг на 180 градусов. А улиткам подарила поистине чудодейственный механизм, который позволяет глазам выдвигаться вверх и следить за всем, что творится вокруг. И лишь пресловутая вершина ее усилий — Homo sapiens — лишен всех этих чудес эволюции.

В свете всего вышеизложенного для меня лично совершенно ясно, что мы стали единственно и только тем, кем могли и должны были стать, и что «наша ветвь» для своего дальнейшего развития не испытывала ни малейшей нужды в телескопических, вращающихся глазах. Нам нет никакой нужды пытаться объяснить всевозможные чудеса природы мутациями, естественным отбором, миллионами лет эволюции и одним-единственным случайно-гениальным совпадением генов. В прошлом развитию научной мысли активно препятствовала религия. Сегодня роль такого же тормоза взяла на себя идеология. Прежде люди доверяли религии, ее знаниям и обрядам. В наши дни по таким же рецептам работают различные идеологические системы, держащиеся на авторитете своих создателей. Вера по-прежнему играет решающую роль. В такой громадной массе людей веры ученый порой не желает рисковать, высказывая свою гипотезу. Кто сегодня отважится выйти на ринг и бросить вызов общепризнанным авторитетам?

Я со своей стороны вполне смог бы ужиться с прежней теорией эволюции, если бы не целый ряд навязываемых ею выводов, загоняющих нашу мысль в тесные рамки, на старую одноколейку. Религии прежних веков возводили человека на уровень «венца творения», а приверженцы эволюционизма провозглашали его «вершиной эволюции». И в том, и в другом случае имеет место явно преувеличенная оценка роли человека, серьезно затрудняющая поиск других решений. Каким лее образом охотник и собиратель трав и кореньев вдруг превратился в искусного строителя эпохи мегалита, обладающего обширными познаниями в астрономии? В результате длительного и упорного процесса «приспособления»? Благодаря духовному росту и целенаправленному обучению? — Именно к этому сводится суть расхожих мнений, бытующих в кругах ученых, а также леность мысли, порожденная пренебрежительным отношением к науке.

Эволюция никогда не была медленным и неуклонным процессом накапливания изменений и приспосабливаемости. Напротив, такие изменения, образно говоря, накатывались волнами или происходили скачкообразно.

«Различные виды появлялись внезапно, а не возникали неслышно и постепенно. Вся картина в целом менялась от одного-единственного звука фанфар».

Человека, утверждающего это, никак не назовешь сапожником, взявшимся не за свое дело. Даже самые завзятые «специалисты» не посмеют бросить ему упрек в дилетантизме. Человек этот — сэр Фред Хойл, профессор теоретической физики, основатель института теоретической астрономии в Кембриджском университете, член Национальной академии наук США. В двух своих книгах, которые должны войти в круг обязательного чтения для каждого уважающего себя антрополога, он доводит основные посылки теории эволюции до их естественного завершения, то бишь абсурда. Аргументы и доказательства, предложенные Хойлом, неопровержимы, и поэтому их просто решили замолчать. Я могу понять, когда высоколобые светила науки окружают стеной молчания чужака. В конце концов, я испытал такое отношение на собственном опыте. Но, ей-богу, стыдно и неловко смотреть на то, как маститые ученые поступают таким же образом с человеком из своей среды.

Так вот, сэр Фред Хойл полагает, что наша Земля — это вовсе «не биологический центр Вселенной, а своего рода место встречи» миров. Гены, эти строительные камни жизни, изменяющие все живое и отвечающие за спонтанные и необъяснимые мутации, поступали и поступают на нашу Землю из глубин Вселенной.

Идея весьма правдоподобная и вместе с тем экзотическая! Разумеется, она вряд ли обрадует тех, кто привык считать себя вершиной эволюции или тем более венцом творения. Невольно возникает тревожная мысль: значит, мы — отнюдь не высшие существа во Вселенной? Получается, что гены, таинственным образом прилетающие из глубин мироздания, обусловливали, да и теперь, в наше время, продолжают обусловливать всплески генетических изменений?

Всеобщее возмущение, вызванное выступлениями сэра Фреда Хойла, вполне понятно. К тому же в научных кругах сложилась традиция, что то, что не удалось опровергнуть на протяжении достаточно солидного времени, скажем, двадцати лет, негласно считается принятым. В качестве примера достаточно бегло просмотреть высокоинтеллектуальные книги профессора Уилдера-Смита или хотя бы перелистать новый труд лауреата Нобелевской премии Фрэнсиса Крика (замечательный в своем роде образчик вторичной литературы!).

Тому, кто возьмет на себя труд познакомиться с этими трудами и поймет, что теорию двигают вперед мыслители-одиночки и только они, можно посоветовать обратиться в какую-нибудь университетскую библиотеку и открыть остросовременную книгу «Молекула и жизнь» Бруно Фолльмерта. Профессор Бруно Фолльмерт занимал пост заведующего кафедрой химической технологии макромолекулярных соединений и директора института полимеров университета Карлсруэ. Видит бог, его тоже не назовешь дилетантом! Во всем, что касается вопроса возникновения макромолекул типа ДНК, эти ученые — самые что ни на есть опытные специалисты.

Фолльмерт со всей определенностью утверждает: исследования в области химии полимеров позволили установить, что в первичных жидких средах на основе ДНК случайно и непроизвольно возникли цепочки макромолекул; то же самое относится и к развитию самих молекул ДНК в процессе истории Земли, обусловившему переход от низших классов животных к высшим.

Фолльмерт пишет:

«Я всегда считал дарвинизм странным и амбициозным заблуждением, которое своим беспримерным успехом обязано исключительно антропоцентричному образу мыслей. Примерно в том же духе высказывается и сэр Фред Бойл. Он задает себе вопрос, почему фантазии, созданные биологами, что называется, из воздуха, остаются, однако, столь явными и устойчивыми».