Читать онлайн «Созидательный принцип уничтожения. Мир как Холокост»

Книги, снабженные таким или подобным названием, начинают появляться на закате 20-го века, но содержащийся в них образ мира распространяется только в следующем веке, когда открытия, пуская ростки во взаимно удаленных отраслях науки, соединяются в целое. Провозглашение этого целого — скажем сразу — будет антикоперниканским переворотом в астрономии, опровергнет наше представление о месте, какое мы занимаем во Вселенной.

Докоперниканская астрономия поселила Землю в центре мира, Коперник же сверг ее с такого выделенного положения, так как обнаружил, что Земля — одна из многих планет, окружающих Солнце. Вековое развитие астрономии подтвердило коперниканские законы, признавая, что не только Земля не является центральным телом Солнечной системы, но, что эта система находится на периферии нашей Галактики, или Млечного пути: оказалось, что мы проживаем в Космосе «где-то», в каком-то звездном предместье.

Астрономия занималась исследованием эволюции звезд, а биология — эволюции жизни на Земле, пока пути этих исследований не пересеклись, или, точнее, соединились как будто разные притоки одной реки, так как астрономия признала вопрос повсеместности жизни в Космосе своим, а теоретическая биология помогла ей в этом, и так, в середине 20-го века возникла первая программа поиска внеземных цивилизаций, названная CETI (Communication with Extraterrestrial Intelligence[1]). Эти поиски, проводившиеся несколько десятилетий с использованием все лучшей и все более мощной аппаратуры, не открыли, однако, ни чужих цивилизаций, ни даже малейшего следа их радиосигналов. Тем самым возникла загадка Silentium Universi. «Молчание Космоса» завоевало в семидесятые годы некоторую известность, дошедшую до широкого общественного мнения. Необнаружение «иных Разумных (существ)» стало необъясненной проблемой для науки. Биологи уже установили какие физико-химические условия делают возможным возникновение жизни из мертвой материи — и это не были совершенно исключительные условия. Астрономы доказали присутствие многочисленных планет около звезд. Наблюдения показали, что значительная часть звезд нашей Галактики имеет планеты. Отсюда можно сделать вывод, что жизнь возникает относительно часто в ходе типичных космических процессов, и, что ее эволюция в Космосе должна быть естественным явлением, а увенчание древа видов возникновением разумных существ не выходит из обычного порядка вещей. Но этой картине населенного Космоса постоянно противоречили напрасные попытки приема внеземных сигналов, хотя все больше наблюдателей искало их в течение десятков лет.

Согласно наиболее точным сведениям астрономов, химиков и биологов Космос полон звезд, подобных Солнцу, и планет, подобных Земле; итак большое число раз жизнь должна была развиваться на бесчисленных планетах, но радиопрослушивание выявляло всегда мертвую пустоту.

Ученые, входившие в CETI, а затем в SETI (Search for Extraterrestrial Intellegence[2]), создавали различные гипотезы ad hoc, чтобы согласовать космическое присутствие жизни с ее космическим молчанием. Сначала утверждали, что среднее расстояние между цивилизациями составляет от пятидесяти до ста световых лет. Это расстояние при дальнейшем рассмотрении были вынуждены увеличить до шестисот и, наконец, до тысячи световых лет.

Одновременно возникли гипотезы о самоуничтожении Разума, как, например, гипотеза фон Хёрнера, связывающая психозойную «плотность» Космоса с его невеселым утверждением, что каждой цивилизации угрожает самоубийство, подобное тому, что грозит человечеству в атомной войне; из-за чего эволюция органической жизни хотя и длится миллиарды лет, но ее последняя, технологическая, фаза длится лишь несколько десятков веков. Другие гипотезы указывали на угрозы, которые обнаружил двадцатый век в мирной технологической экспансии, уничтожающей побочными результатами биосферу, среду обитания жизни.

Как кто-то сказал, перефразируя известные слова Витгенштейна, vorüber man nicht sprechen kann, darüber musst man dichten. Как, пожалуй впервые, Олаф Стэплдон в фантастическом романе The First and Last Men[3] выразил нашу судьбу во фразе «звезды создают человека и звезды его убивают». В то время, однако, в тридцатые годы ХХ века, слова эти, являясь скорее Dichtung[4], чем Warheit[5], были метафорой, а не гипотезой, претендующей на гражданство в науке.

Тем не менее каждый текст может содержать больший смысл, чем в него вложил его автор. Четыреста лет тому назад Роджер Бэкон утверждал, что возможны летающие машины, а также машины, которые будут мчаться по земле и ходить по дну морскому. Без сомнения он не представлял себе такие устройства никаким конкретным образом, мы же, однако, читая сегодня эти слова, не только вкладываем в них общую связь с тем, что уже есть такие машины, но и расширяем их значение множеством известных нам конкретных машин, что увеличивает вес таких высказываний.

Что-то подобное произошло с догадкой, которую я высказал в протоколах американо-советской конференции CETI в Бюрокане в 1971 г. (можно найти мой текст в книге Проблема CETI, изданной издательством Мир в Москве в 1975 г.[6]). Я писал тогда: «Если бы распределение цивилизаций во Вселенной было не случайным, а вычислялось по данным астрофизики, каких мы не знаем, хотя они связаны с наблюдаемыми явлениями, то шансы контакта будут тем меньше, чем сильнее была бы выражена связь локализации цивилизаций с характеристиками звездной среды — то есть чем более отличалось бы от случайного расположение (распределение) цивилизаций в пространстве. Нельзя a priori сделать заключение о том, что существует астрономически наблюдаемый критерий существования цивилизаций. (…) Из этого делаем вывод, что программа CETI должна среди своих правил содержать и то, которое учитывает преходящий характер наших астрофизических знаний, потому что новые открытия будут влиять на смену даже фундаментальных предпосылок CETI».

Итак, именно это и произошло — или скорее невольно происходит. Из новых открытий галактической астрономии, из новых моделей астрогенеза и планетогенеза, из состава радиоизотопов, содержащихся в метеоритах, как из разбросанных частей головоломки начинает появляться новая картина, реконструирующая историю Солнечной системы и возникновение земной жизни — утверждение столь сенсационное и противоречащее признанной до сих пор картине мира.

Если изложить предмет в самой краткой форме, то из гипотез, воссоздающих десять миллиардов лет существования Млечного пути следует, что человек возник, потому что Космос является местом катастроф, а своим возникновением Земля вместе с жизнью обязана особой серии таких катастроф. Также следует то, что Солнце родило свою планетную семью в следствие близких, бурных катаклизмов, что Солнечная система выбралась потом из области катастрофических волнений, и потому жизнь могла возникнуть и развиваться, чтобы, наконец, овладеть всей Землей. В следующем миллиардолетии, когда человек не имел, собственно говоря, шансов для возникновения, так как Древо Видов не давало этому места, очередная катастрофа открыла дорогу антропогенезу тем, что убила сотни миллионов земных существ.

В этой новой картине мира центральное место занимает, следовательно, творение посредством разрушения и посредством наступающей после него релаксации системы. Еще короче можно сказать и так: Земля возникла, когда Прасолнце вошло в гибельную область; жизнь возникла, когда Земля покинула эту область; человек возник, потому что в следующем миллиардолетии гибель снова обрушилась на Землю.

Упрямо противопоставляясь недетерминированности квантовой механике, Эйнштейн высказался, что «Бог не играет с миром в кости». Желая этим сказать, что атомные явления не могут управляться случаем. Оказалось, однако, что бог играет в кости с миром не только в масштабе атомов, но также в масштабе галактик, звезд, планет, возникновения жизни и возникающих в них разумных существ. То, что мы обязаны нашим существованием как катастрофам, которые произошли в «соответствующем месте и в соответствующее время», так и таким, до которых в других эпохах и местах не дошло. Мы возникли, прошли — история нашей звезды, затем планеты, биогенез и эволюция — через многочисленные «игольные ушки», и, тем самым, девять миллиардов лет, отделяющих возникновение газового протосолярного облака от возникновения Homo Sapiens, можно прировнять к гигантскому слалому, в котором не остались обойденными ни одни ворота. Уже известно, что таких «ворот» было довольно много, что любое выпадение со слаломной трассы сделало бы невозможным возникновение Человека, но неизвестно, как «широк» был этот путь со своими поворотами и рамками, иначе говоря, какова была вероятность «правильного хода», финишем которого является антропогенез.