Читать онлайн «Тоталитаризм в ХХ веке»

Господство одних людей над другими как общественное состояние насчитывает не одну тысячу лет. Несколько моложе как историческое явление создание специального аппарата, призванного организовывать, закреплять и поддерживать такое господство, - государства. "Это экстраординарное изобретение оказалось самой ранней рабочей моделью всех позднейших сложных машин, хотя детали из плоти и крови постепенно заменялись в ней более надежными механическими деталями... Понять происхождение мегамашины (господства, - В.Д.) и ее наследие - означает бросить новый свет как на происхождение нашей современной сверхмеханизированной культуры, так и на судьбу и участь современного человека", - писал американский историк Л.Мэмфорд1.

Механизмы господства развивались и "совершенствовались" на протяжении истории развития человечества. До Американской и Французской революций автократические и авторитарные системы полностью преобладали в мире, с конца XVIII в. они существовали бок о бок с демократическими моделями властной организации. Но лишь в ХХ в. появился особый вид господства, отличный как от авторитарных режимов, так и от распространявшихся форм представительной демократии. Эта структура правления получила название "тоталитаризма".

Среди историков и политологов продолжаются споры о том, можно ли вести речь о тоталитаризме как типическом понятии, допустимо ли пользоваться им и какое содержание вкладывать в сам термин. Одни вообще отрицают его обоснованность, ссылаясь существенные различия между режимами, которые принято относить к тоталитарным.2 Другие истолковывают его, главным образом, политологи чески, рассматривая тоталитаризм как тип власти, находящийся на противоположном полюсе от либеральной демократии и характеризуемый, в первую очередь, господством одной массовой партии во главе с харизматическим лидером, унитарной идеологией, монополией массовой информации, монополией на вооружения, террористическим полицейским контролем, централизованным контролем над экономикой.3 Именно в данном виде понятие было предельно политизировано, превратившись, в конечном счете, в один из инструментов "холодной войны".

Отметим, что идеологи самих тоталитарных режимов могли вообще отрицать принадлежность своей власти к тоталитарным системам (как это было в СССР) или, напротив, открыто провозглашать ее таковой и даже пытаться определить основные черты такой формы господства. Известно высказывание лидера итальянского фашизма Б.Муссолини: "...Для фашиста все в государстве, и ничто человеческое или духовное не существует и тем более не имеет ценности вне государства. В этом смысле фашизм тоталитарен, и фашистское государство как синтез и единство всех ценностей истолковывает и развивает всю народную жизнь, а также усиливает ее ритм". Таким образом, теоретики и создатели тоталитарных режимов сами обратили внимание на одну из главных характерных черт феномена, на которой делали упор и анархистские критики государственных диктатур: указанные режимы представляли собой крайнюю форму выражения этатистских тенденций, господства государства над обществом. По существу, поглощение общества государством в идеально-типическом варианте "тоталитаризма" и означает модель "тотального", то есть всеобъемлющего, всеохватывающего государства, которое полностью растворяет общество в себе. В отличие от традиционного авторитаризма, который допускает существование подчиненных ему и интегрированных в общую вертикаль общественных единиц (общин, союзов, ассоциаций) внутри системы, тоталитарная власть, опираясь на стимулируемую им самим массовую "инициативу", осознанно пытается уничтожить любые неформализованные, горизонтальные связи между атомизируемыми индивидами и не допустить никаких автономных образований или свободных пространств. Государство в этом случае мыслится как регулятор или даже заменитель всех социальных взаимоотношений, вплоть до самых интимных.

Особый вклад в изучение данного феномена в ХХ веке внесла традиция, в той или иной степени близкая к критическому марксизму. Историки и политологи этого направления сосредоточили свое внимание на социальных и исторических и психологических корнях тоталитарности, на связи ее с разрушением традиционных общественных связей, возникновением так называемого "массового общества", со становлением и развитием современной индустриально-капиталистической и рационалистической цивилизации вообще, с процессами общественной и экономической модернизации. Они показали, что тоталитарные режимы нельзя воспринимать в отрыве от исторического развития и общественной "среды", что они не отделены непреодолимым барьером от авторитарных или демократических систем правления, но вырастают или возвращаются в них, связаны с ними в ходе своей эволюции многочисленными нитями, что даже в самых демократических режимах в ХХ веке можно обнаружить тоталитарные "семена". По существу, исследователи этого направления доказали, что тоталитаризм можно понимать не только в узком, политологическом смысле - как тип власти, режим, но и как тоталитарные тенденции, характерные для современной эпохи. Речь идет о тенденциях развития и "рационализации" механизмов господства. В конкретных исторических обстоятельствах они могут приводить к созданию тоталитарных режимов. В других случаях - если социальная потребность в установлении таких форм управления слаба - они продолжают действовать в рамках демократических обществ, поскольку "эпоха склонна к тоталитарности даже там, где она не произвела на свет тоталитарных государств"7. Тогда эти тенденции проявляются иначе, в косвенной форме, воздействуя на уровне манипулирования информацией, поведенческими стимулами, мотивами, потребностями, системой ценностной ориентации и т.д. В настоящей статье автор предпринял попытку суммировать оба понятия - тоталитарные тенденции и тоталитарные режимы - и рассмотреть их во взаимосвязи как феномен ХХ столетия.

По своему происхождению человек как биологический вид - общественное существо. С самого начала люди жили сообществами, которые соответствовали их глубинным социальным инстинктам взаимопомощи. На протяжении истории эта коллективная жизнь проявлялись в различных формах - родов, племен, общин и их объединении. Труд, быт и иная деятельность человека на протяжении тысячелетий определялись традициями и обычным правом, функциональные различия между членами общества носили временный характер и не сопровождались социальными привилегиями. Военные задачи и потребность в координации хозяйственных усилий общин способствовали постепенной концентрации и закреплению властных функций в руках верхушки вождей и жрецов. Так сложилась постоянная власть, из которой 5-6 тысяч лет назад выросло государство - могущественная машина для обеспечения экономического и политического господства над угнетенными массами. Государство несводимо просто к орудию экономически доминирующего класса; оно приобрело собственные интересы и цели. Выделившись из общества как внешняя, подавляющая и регулирующая сила, оно присвоило себе целый ряд функций, в первую очередь, монополию на принятие общих решений и на применение насилия. В ходе исторического развития совершенствовались и механизмы государственного воздействия, а полномочия властных аппаратов неуклонно росли. В феодальной Европе сохранялась автономия общин, союзов, цехов, ассоциаций, братств и т. д., государства мало вмешивались в их внутреннюю жизнь. Но по мере становления буржуазных отношений традиционные общественные институты оказались под двойным давлением - со стороны абсолютистской власти и со стороны растущего капитализма, поддерживаемого, поощряемого, а иногда даже насаждаемого государством. В результате социальные связи, основанные на нормах солидарности и взаимопомощи, подверглись размыванию и разрушению.

Политика, осуществлявшаяся большинством из централизованных монархий Европы, была направлена на замену прежнего городского и гильдейского самоуправления в экономической и политической сфере управлением сверху вниз, на юридическое и административное подчинение сельских общин, захват и раздел общинных земель.8 Этатизация общественной жизни получила мощное ускорение с возникновением так называемого национального буржуазного государства. Его становлению способствовали централизаторская политика французского якобинства и законодательство Наполеона. В XVIII в. и в первой половине XIX в. во Франции, в Англии и других европейских странах запрещались союзы и ассоциации граждан, объединения рабочих. Их обвиняли в нарушении "единства нации" и создании "государства в государстве". Однако независимые общественные структуры - профсоюзы, союзы по интересам, крестьянские и соседские кооперативы и объединения взаимной помощи возникали снова и снова, так что правительствам большинства стран Европы пришлось, в конечном счете, признать их. В то же время экономическая роль государства в эпоху свободного или либерального капитализма (до конца XIX - начала XX вв.) оставалась ограниченной. Оно содействовало развитию капиталистического хозяйства, предоставляло экономические монополии и привилегии, организовывало работу отдельных предприятий или отраслей, где ощущалась нехватка частного капитала, но непосредственный государственный контроль над хозяйственной деятельностью был скорее исключением. Политическая власть сохраняла за собой роль "ночного сторожа", оберегающего экономическое господство буржуазии.